— Добрый день. Я сегодня прибыла ко двору и решила засвидетельствовать вам свое почтение, — проговорила она и присела в низком реверансе, представив взору наследника свою красивую грудь, едва прикрытую глубоким вырезом платья.
— Селина, рад вас видеть, — ответил он, думая какого черта его брат задумал. Да, некоторое время назад ему показалось, что в этой женщине есть что-то. Но сейчас он предельно ясно представлял себе, какой должна быть идеальная женщина, вспыльчивой, упрямой, независимой, немного грубоватой и нежной, очень доброй, наивной и с серыми глазами, в которых иногда возникают молнии. Он так увлекся своими мыслями об одной невыносимой девчонке, что едва не пропустил появления еще одного действующего лица.
— Рейвен, дорогой.
— Лаилэ? — удивился он.
— Ты обещал мне, что встретишь меня по возвращении. Какой ты негодяй. Мало того, что бросил меня в том захолустье, среди глупых людишек, изнывая от желания, так еще и не сдержал обещания.
С этими словами адеонка бросилась ему на шею и присосалась к губам в поцелуе.
А дальше вся и без того нелепая ситуация превратилась в сплошную комедию абсурда.
Дверь комнаты Ауры внезапно открылась и оттуда буквально вылетел разъяренный портной, а за ним не менее разъяренная Аура в нелепом розовом платье с кучей рюшек и бантиков, держа в руках сковородку. Самую настоящую и чугунную к тому же.
— Вы ничего не мыслите в моде, — визжал портной, — Это последний писк.
— Сейчас ты последний писк произнесешь, петрушка. — прокричала девушка и замахнулась сковородкой. — Чтоб я тебя больше не видела, индюк ощипанный.
— Сумасшедшая, я буду жаловаться.
— Да это на тебя надо жаловаться, живодер. Давай, вали отсюда. И шмотки свои забери.
Где-то в глубине комнаты кто-то кашлял и хрюкал. Аура бросилась в комнату, но через секунду вернулась с кучей ткани и бросила ее в портного.
— Синюю оставь, — послышался из комнаты голос Милавы.
— И туфли, туфли не отдавай. — вторил ему второй, Медеи.
— Тут бы еще фиолетовый цвет подошел. — шепнул третий. Тианы.
— Нет, и где я вам фиолетовый возьму. — на мгновение растерялась девушка, а потом подозрительно уставилась на побелевшего портного и рявкнула:
— Раздевайся.
— Мама, — пискнул полуэльф.
— Какая мама? Тебе сказали, фиолетовый цвет нужен. Раздевайся, кому говорю.
И вот тут портной заметил наследника и двух адеонок, а вместе с ним и Аура. Увидев повисшую на нем Лаилэ, ее глаза сузились, а в зрачках заплясали так любимые им молнии. И столько в ней в этот момент было всего, столько гнева, ярости, притягательности. Куда этим бесчувственным ледышкам, до его взрывной малышки.
— Исчезни, — рявкнула Аура, смотря прямо в глаза наследника, на лице которого расплылась глупая, счастливая улыбка.
* * *
Нет, этот индюк меня достал. Особенно, когда после двух часов сплошных мучений я увидела, во что меня превратили. И ладно бы только это. Я бы стерпела. И даже изобразила безмерную радость, а когда бы портной ушел, сожгла бы этот ужас к чертовой матери, но тут явились девочки. В первые пять секунд они оторопело смотрели на меня, стоящую перед зеркалом в розовом нечто, больше напоминающем большой праздничный торт, разве что вишенки сверху не хватало. А потом попадали со смеху. Вот тогда-то мое терпение лопнуло.
— Нет, и вы всерьез думаете, что я надену на бал это…
— А что? — послышалось где-то под стулом. — Тебя так точно никто не узнает.
— И не найдет, — прохрипела Медея.
— Может это у них традиция такая. Всех девушек обряжают в подобное… и устраивают конкурс опознай невесту, — на полном серьезе ответила Тиана, а потом не выдержала. — Представляю, как наследник будет тебя искать.
— Не найдет, — пискнули все из-за того же стула.
— Может у них мода такая?
— Нет, Ти. Мы же видели вчера. С модой у них все впорядке.
— Похоже, это заказ, — вскинула голову Медея.
— Все может быть, — вторила ей Милава.
— Нам нужны доказательства.
— Признание подойдет? — спросила я и уставилась на притихшего портного. — Ти. Мне нужен аргумент.
— И посущественнее, — отозвалась Мила.
— Сейчас кого-то пытать будут, — пискнула Медди.
— Или убивать, — отозвалась Ти, передавая мне в руку сковородку. — Подойдет?
Я примерила оружие.
— В самый раз.
— Эй, вы чего?
— А ничего. Сейчас кто-то правду говорить будет.
— К-ка-акую правду?
— А самую что ни на есть правдивую.
Я слезла со стула, при этом осыпались часть юбок, и угрожающе двинулась на полуэльфа.
— Отвечай, кто меня заказал?
— Нна…следник.
— Наследник, говоришь. То есть это он приказал тебе нарядить меня как чучело огородное.
— Нне...т.
— Тогда кто? Или ты сам обладаешь такой извращенной фантазией. Ты извращенец?
— Это мода.
— Я тебе сейчас покажу моду. Я тебе такую моду покажу.
В ответ этот напыщенный индюк решил сбежать. Ага. Щаз!
— Вы ничего не мыслите в моде, — визжал портной, — Это последний писк.
— Сейчас ты последний писк произнесешь, петрушка, — прокричала я и замахнулась сковородкой, — Чтоб я тебя больше не видела, индюк ощипанный.
— Сумасшедшая, я буду жаловаться.
— Да это на тебя надо жаловаться, живодер. Давай, вали отсюда. И шмотки свои забери.
Я бросилась в комнату, сгребла все, что раскидал портной и снова вышла в коридор.
— Синюю оставь, — проговорила Мила. И я поняла, что девочки что-то задумали, и уж точно меня в беде не бросят.
— И туфли, туфли не отдавай, — вторила Медди.
— Тут бы еще фиолетовый цвет подошел, — услышала я голос Тианы.
— Нет, и где я вам фиолетовый возьму, — на мгновение растерялась я, а потом увидела фиолетовую безрукавку портного и призадумалась. А что? Я зря что ли два часа страдала. А где плата за моральный ущерб?
— Раздевайся.
— Мама, — пискнул полуэльф.
— Какая мама? Тебе сказали, фиолетовый цвет нужен. Раздевайся, кому говорю.
И вот тут портной заметил кого-то за моей спиной и так умоляюще воззрился туда, что я резко развернулась, чтобы увидеть наследника и двух адеонок, одну из которых я знала. Лаилэ. И эта курица висела на шее моего, нет моего анвара, и он ей позволял и более того, ехидно сверкал своими глазами и улыбался. И вот тогда меня переклинило.
— Исчезни, — рявкнула я все больше зверея.
Сзади что-то споткнулось, упало, и куда-то поползло, но я не замечала. Медленно подошла к ближайшей девушке. И как рявкну:
— Я не ясно выразилась.