— Знал. Эдгар был мне большим отцом, чем мой собственный.
— А…
Я хотела спросить, но в его лице было что-то такое… Я промолчала. Но он заговорил сам.
— До десяти лет я думал, что у меня замечательный отец. Он любил мою мать. Боготворил даже. Я не понимал, почему он не отпустил, почему позволил всему этому случиться с миром? Стоило ли его чувство гибели стольких людей, целого народа?
— А теперь?
Наследник посмотрел на меня таким долгим, немигающим взглядом, что я задрожала. В этом взгляде было что-то такое… пугающее. А потом мою руку крепко сжали, поднесли к губам и поцеловали ладонь.
— А теперь я его понимаю.
Я ждала продолжения, но его не последовало. Наследник ушел куда-то далеко в своих воспоминаниях, а я не хотела мешать. Здесь было много картин, но одна меня особенно привлекала. Двое с одной головой, повернутой в профиль с двумя лицами, мужским и женским. На женском плече сидел феникс, гордый и безмятежный, как Нор Эльвиры. Картина отталкивала своей необычностью, но еще больше привлекала. Как горящий дом. Страшно смотреть, но не можешь оторваться. Побратимы. Мой народ, которого больше нет.
— Расскажи мне о празднике Черной луны. — попросила я, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
— Его празднуют каждый год в день, так называемого лунного затмения, когда лунный диск словно накрывает тень и мир погружается во тьму.
— У нас этот день называют днем обновления.
— В каком-то смысле так и есть. И именно в тот момент, когда тень полностью закроет луну, начнется обряд обручения.
Я поморщилась и вырвала руку. Хотела отвлечься, а стало только хуже. Обручение. Я уже ненавижу это слово.
— Аура. Мы много говорили, но никогда напрямую, без утаек. Скажи, почему ты так боишься обручения?
Он спросил, а я не знала, что ответить. В моей голове было столько причин. Не только те, про которые я рассказала Регине. Мне нравилась моя жизнь. Я себе такой нравилась, не хотела ничего менять ни в себе, ни в своей судьбе. До встречи с наследником я даже не задумывалась о чем-то большем, чем жизнь магички. И меня все устраивало. Даже сейчас. Я хотела закончить академию и поехать с Милой в Эльнис и стать придворной магианой, побывать в землях эльфов, в призрачных горах, увидеть бескрайнее море белого острова, путешествовать, повидать мир. А теперь меня заставляют править миром, которого я совсем не знаю, где все кажется злым и враждебным, где тебя не ждали и не хотели видеть. Быть женой того, кто видит в тебе… кого? Кем я была для него? Кем угодно, но только не любимой и желанной женщиной. Да, он хотел меня, не исключаю, что нравилась ему, но не могла представить, что он может когда-нибудь меня полюбить. Возможно, я просто еще не доросла до этого.
Он ждал, и я ответила, пытаясь скрыть за шутливыми словами правду:
— Ну, дай подумать, это навсегда, а у меня даже не было настоящего девичника.
— Для обручения не нужен девичник, — просветили меня.
— Хм, тогда платье.
— Платье? — удивленно воскликнул мой анвар.
— Да. И туфли. И кольцо, я даже не видела своего обручального кольца. А вдруг оно будет ужасно смотреться на моей руке и мне придется… — я не выдержала и рассмеялась, увидев, как медленно вытягивается лицо наследника.
— Разыграла? — прищурился он.
— Виновна. Видел бы ты свое лицо.
Я снова рассмеялась и впервые в жизни сама поцеловала его.
— Ну, берегись, — ответил он, перехватывая инициативу. — Придет и мой час.
Но в тот момент я совсем не восприняла его слова всерьез и очень зря, как оказалось.
Перед тем, как проводить меня в мою комнату, наследник, между поцелуями проговорил что-то о примерках и одежде. Признаюсь, тогда я ничего не поняла, слишком поглощена была процессом. А когда вечером в нашу с Милой комнату ворвался странного вида полуэльф, разодетый в настолько яркие цвета, как петрушка на ярмарке, у меня даже в глазах зарябило. Вслед за ним появился наследник и сообщил, что этот тип, оказывается портной, а не петрушка и сошьет мне самое красивое платье по последней Адеонской моде. Все как я хотела. Вот только я не хотела, чтобы в меня целый час тыкали иголками и комментировали все мои недостатки. А я и так знаю, что слишком худая и что груди у меня почти нет, и что с моим ростом на каблуках я похожа на страшного жирафа с длинной шеей, и что таких костлявых моделей он еще не видел и цвет лица у меня слишком темный, и стоит его мазать белилами и глаза слишком серые и волосы не блестят. А уж когда он заявил, что у меня слишком маленькая ступня, для которой он не сможет подобрать ни одной нормальной пары туфель, я взбесилась и чуть не вытолкала его со всеми его причитаниями взашей. Только мысль о том, что мне действительно нужно платье, и хотелось бы выглядеть рядом с наследником не совсем замарашкой, меня и остановила. Пришлось мириться с писклявым голосом, холодными руками и злобным взглядом этого самого петрушки. И чем это я так могла его разозлить?
* * *
Наследник не мог дождаться бала. Завтра. Еще один день и все. Он очень надеялся, что за это время с его девочкой ничего не случиться, да и он будет рядом. Когда в галерее Аура заговорила о платье, он почувствовал себя идиотом. Как он мог забыть? Ведь у нее нет ни денег ни возможностей здесь, выглядеть достойно перед этими змеями и снобами цвета Адеона. И если многие не обратят внимания на странную человеческую девушку, то посвященные будут тщательно изучать ее, замечая каждую деталь, каждую мелочь, чтобы потом ужалить побольнее. Нет, конечно, они не скажут и слова о его избраннице, жить то каждый хочет, но слухи порой ранят куда сильнее слов, сказанных в глаза. Даже если это правда. Он, конечно, осознавал, что Ауре далеко до адеонских красавиц. Их ведь с рождения обучают манерам, уловкам, обаянию, всему тому, что позволит заманить в сети мужчину по богаче и по влиятельней. Они были товаром. И поэтому вызывали в его душе такое отвращение. Они были всего лишь пустышками, не все, но многие.
Поэтому он послал к ней самого лучшего портного, который обслуживал самых влиятельных адеонок двора, вот только он не учел одного. Этот портной слыл самодовольным, заносчивым и себялюбивым. Таким же как и его клиентки.
Он уже даже хотел пойти в комнату Ауры и даже успел спуститься по коридору на нужный этаж, как услышал знакомый звонкий голос.
— Ваше высочество.
Наследник обернулся и сжал челюсти. На встречу шла невероятно красивая адеонка с длинными иссиня-черными волосами, точеной фигурой, умело затянутой в корсет, выставляя напоказ все, что нужно было показать. Она была прекрасна. Даже сейчас ее красота вызвала восхищение, но не была столь раздражительной как прелести Лаилэ.