Стоя на коленях на берегу реки и чувствуя спиной, как припекает солнце, он положил смесь земли и гравия в лоток, опустил его в поток воды и молился, чтобы ему удалось найти самородок, который покроет все возраставшие убытки от мисс Д'Арси. Сет прекрасно понимал, что в том нет ее вины. Она старалась изо всех сил, почти не жалуясь, но неизбежно превращала еду в несъедобный мусор, утюгом прожигала дырки в рубашках и тратила слишком много лампового масла. Он искренне надеялся, что, когда она отыщет своего отца, папаше хватит средств, вырученных от продажи мехов, чтобы возместить ущерб, причиненный его дорогой дочуркой.
Он опять окунул лоток в реку, потом вынул его из воды и принялся трясти из стороны в сторону, постукивая им о ладонь, чтобы гравий скатывался к дальнему краю, а сам тем временем думал о французе. Каждый раз, когда в лагере появлялись новые люди, Сет спрашивал у них, не знают ли они траппера по имени Д'Арси. До него доходили слухи, что индейцы нападают на трапперов, потому что те убивают животных, на которых индейцы охотятся. На севере происходили кровавые столкновения, после которых на земле оставалось множество трупов белых людей.
Не забывая окунать край лотка (каждый раз все под большим углом, пока в нем почти не осталось гравия, а только песок и золото), Сет посмотрел на темно-коричневые голыши, лежавшие на дне реки, поблескивая в солнечных лучах, и они напомнили ему глаза Анжелики. Особенно, как они сверкают в моменты ее коротких приступов гнева, когда она шепчет «Пресвятая Дева Мария!» и шлепает не пропекшуюся булку или сгоревший пудинг. Потом он заметил, что вода журчит по камням в точности, как ее смех, всегда следующий за вспышками гнева, когда она бранит себя и смахивает с лица прядь черных волос. Увидев, что на ветку дерева над рекой уселся зимородок, высматривая в ней рыбу, которой тут давно уже не было, Сет подумал, что его серо-голубые перья того же цвета, что и платье Анжелики, на которое она недавно пролила подливку, а потом несколько часов пыталась отчистить пятна.
Он потряс головой. Мысли об Анжелике одолевали его, словно она здесь стояла.
Он попробовал переключиться на другие темы: на перемены, которые принесет Калифорнии статус штата, на покупку фермы и предзимние хлопоты. Но как бы он ни старался, ни о чем другом, кроме Анжелики Д'Арси, думать у него не получалось. Например, в прошлое воскресенье, когда в Чертову Балку приехал странствующий священник, салун на время переоборудовали под церковь. Мисс Д'Арси пожаловала на службу последней. Когда она появилась в дверях, все головы повернулись в ее сторону и воцарилась тишина. На ней было удивительно красивое платье с чудесной кружевной испанской вуалью, покрывавшей голову и плечи, а на руках, сжимавших молитвенник и четки, были надеты перчатки. Неловкий момент затянулся (на католиков в этом протестантском поселении всегда смотрели с подозрением), и тогда вместо того, чтобы пройти вперед, мисс Д'Арси уселась в последнем ряду с проститутками.
От помешивания песок собирался по краям, а золото, будучи тяжелее, — в центре лотка, после чего Сету удалось выудить чешуйки пинцетом. Потом он осторожно слил воду, чистым и сухим кончиком пальца поднял оставшиеся частицы золота и стряхнул их в стеклянную банку. Тяжелая, утомительная, изнуряющая работа! Иногда целый день промывания песка не приносил ни крупицы золота. И наоборот, порой он находил самородки, большие и яркие, как солнце.
Решив отдохнуть, он поднялся с колен, усевшись на корточки, и вытер платком лоб. Взгляд упал на развалины индейской деревни на противоположном берегу. Сет одним из первых занял участок на этом ответвлении реки. Индейцы стояли возле своих хижин, молча наблюдая за тем, как сумасшедший белый человек просеивает грязь. А потом пришли другие белые с кирками и лопатами и построили водовод и большие деревянные ковши для зачерпывания земли со дна реки. Очень скоро из воды исчезла рыба, и поэтому индейцы ушли, отправившись на поиски других источников пропитания.
Некоторые даже решили заняться золотодобычей. Хотя для них металл не имел никакой ценности, они выяснили, что на него можно покупать одеяла и еду. Кто-то ушел работать на фермы к белым людям да на лесопилки. Когда они с мисс Д'Арси останавливались у ранчо Саттера по дороге из Сакраменто, чтобы напоить лошадей, то видели несколько сотен индейцев, сидевших на корточках в лучах полуденного солнца. Как только вынесли и поставили на землю лохани с едой, индейцы сгрудились возле них, упав на колени и безумно запихивая еду в рот, словно знали, что всем не хватит.
Однако большинство индейцев по-прежнему пряталось в горах. Среди белых были люди, которые полагали, что теперь индейцы должны отсюда убираться, и охотились на них с ружьями. Тем временем федеральное правительство пыталось собрать всех коренных жителей и поселить их в резервациях. В полупустых деревнях жили в основном женщины, но и они начали исчезать: в округе стали похищать людей. Когда распространилась весть о золоте, мужчины и женщины Калифорнии побросали свои дела и устремились на золотые прииски. Фермы и ранчо внезапно остались без работников, а богачи без прислуги. Поэтому сейчас процветала торговля похищенными индейскими женщинами и детьми. Их переправляли на юг и продавали в рабство.
Отдыхая под теплым летним солнцем, Сет созерцал цветы, синеву неба, вещи, которых не замечал уже много лет. Его преследовали воспоминания о тюрьме восточных штатов, с ее экспериментальной программой изоляции заключенных ради их дальнейшей реабилитации. Но тюремные чиновники не понимали — для Сета Хопкинса карцер не особо отличался от папашиного тихого коттеджа или темных угольных шахт. В день освобождения начальник тюрьмы сказал:
— Надеюсь, одиночка научила тебя уму-разуму.
Однако Сет усвоил только один урок: в этом мире все люди сами по себе. Каждый рождается в одиночестве и должен выживать тоже в одиночку. И на этом пути никогда нельзя положиться на другого человека.
Когда он потянулся за лотком и приготовился к следующему часу тяжелого труда, у него в голове неожиданно возник образ: мисс Анжелика Д'Арси спит на его кровати, с густыми черными волосами, разметавшимися по его подушке.
Над Чертовой Балкой висит заклятие, Элиза Гиббонс в этом нисколько не сомневалась. Заклятие наложила хитрая мисс Д'Арси, красивая французская вдовушка, которую Сет нашел в порту Сан-Франциско и привел к себе домой, словно бродячую кошку. Элиза была не глупа да и видела пока прекрасно, и, наверное, лишь поэтому она оставалась единственным человеком, невосприимчивым к чарам этой твари. Все остальное население Чертовой Балки словно охватило массовое помешательство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});