она? Откуда доносится её голос? Всё ещё прижимая нож к горлу, Борис принялся лихорадочно смотреть по сторонам. Бесцветные медленно обступали его плотной стеной, темнота сгущалась.
— Это всё не по-настоящему, дядя Боря! Вы сейчас в тоннеле, сидите у стены! Просто поверьте в это! Сейчас же поверьте, я вам приказываю! Вы нужны нам, вы нужны маме, дяде Витале и мне!
Сумеречные люди нависали над ним, тянули к нему руки, в тёмных глазах был космический холод. На то, чтобы перерезать себе горло времени почти не оставалось.
— Когда вы уходили в пустыню, вы сказали мне, что я должна верить! — голос Капельки звучал твёрдо. — Теперь вы поверьте мне! Закройте глаза и скажите: это всё не по-настоящему! Ну же, дядя Боря! Закройте глаза и скажите!
Борис зажмурился, проговорил:
— Это всё не по-настоящему, — услышав эхо собственного голоса, повторил более уверенно: — Это всё не по-настоящему! — и, в конце концов, закричал: — Это, чёрт возьми, всё не по-настоящему! Хрень это полная! Хрень, хрень, хрень!
Открыл глаза.
Тоннель. Птица неподалёку. Никакого чёрного песка, никаких сумеречных людей.
Борис отстранил нож от горла, конвульсивно сглотнул слюну, поднялся, упёрся рукой в стену. В сознании закипала такая ненависть к бледному человеку, что он закричал во всю глотку, чтобы выплеснуть хотя бы малую её часть. Борис кричал и кричал, хлопая ладонью по стене тоннеля и не обращая внимания на боль в челюсти. Наконец успокоился, стиснул зубы так, что дёсны заныли, крепко сжал рукоять ножа и рванул вперёд по тоннелю. Он мысленно благодарил Капельку: «Спасибо! Я поверил! Спасибо!..» Через некоторое время рассудок снова начало заволакивать хмарью. Борис остановился, закрыл глаза и, опасаясь, что снова попадёт под влияние бледного человека, произнёс со злостью:
— Со мной всё в порядке! Я здесь, в тоннеле! Со мной всё в порядке! Я тебе не по зубам, тварь! Не по зубам!
Сделал глубокий вдох, выдох. Хмарь в сознании отступила.
— Спасибо, Капелька, спасибо, Нюта.
Борис открыл глаза, зашагал дальше. Двигаясь по тоннелю, он прислушивался к своим ощущениям. Ему казалось, что путь его лежит через минное поле, где мины — это убийственные иллюзии. И у него не было уверенности, что в следующий раз голос Капельки выведет его из морока.
Галка повернула вправо. Борис проследовал за ней по длинному прямому тоннелю, который закончился обрывом. Глубина была метра три. Борис собрался с духом и спрыгнул. Теперь путь назад был для него отрезан, подняться обратно он не смог бы при всём своём желании. Дорога в логово чудовища превратилась в дорогу в один конец. Впрочем, рассудил Борис, она такой была и раньше. Ничего не изменилось.
Лицо и шею жгло всё сильнее. Зудели руки, плечи — серая скверна расползалась по телу. Мысленно проклиная этот паршивый мирок, Борис плёлся по очередному коридору — на то, чтобы ускориться сил уже не хватало. Мутная хмарь в голове накатывала и отступала.
— Да когда же они закончатся? — проворчал Борис, имея в виду тоннели.
Словно отвечая на его вопрос, галка пронзительно гаркнула, и он услышал в этом крике нотки триумфа. В следующую секунду Борис увидел впереди ровное свечение — более яркое, чем было в тоннелях. Неужели дошёл?
Он вздрогнул, будто на него холодом повеяло, неожиданно оробел. Так спешил сюда, а в нескольких метрах от предполагаемого логова вдруг почувствовал себя слабым, ничтожным, глупым. Явился сюда с кухонным ножом, чтобы убить чудовище, у которого свой собственный мир? Ну не дурак ли?
— Идите, дядя Боря! — голос Капельки донёсся до него как будто из другой вселенной. Он был подобен дуновению освежающего ветерка. — Идите к нему! И знайте, чудовище вас боится, ему очень, очень страшно!
Эти слова стали самой лучшей инъекцией от сомнений. Борис приосанился, расправил плечи, выругал себя за минуту слабости и двинулся вперёд. Он буквально ворвался в просторное помещение, которое лишь с большим натягом можно было назвать пещерой.
За полупрозрачными стенами плавали фосфоресцирующие пятна, потолок терялся в темноте. В центре, примерно в полуметре от пола, на серебристых нитях висело существо, отдалённо напоминающее человека и одновременно бледного трупного червя. Под кожей проступали деформированные рёбра, ноги выглядели как какие-то обрубки без ступней. Крупная безглазая голова как будто вросла подбородком в тело, голова поменьше походила на опухоль на плече.
Борис ожидал увидеть жуткого монстра, а потому даже опешил, когда перед его взором предстало это существо. Чёрт возьми, неужели это и есть та тварь, что подчиняла своей воле пустыню? Та тварь, что создавала кошмарные иллюзии? Из всех чудовищ, что Борису довелось увидеть в этом мире, это было самое жалкое. Оно не вызывало страха — лишь отвращение.
В крупной голове прорезалась щель рта, раздался сухой безжизненный голос:
— Я верну тебя домой, Борис. Верну в твой мир. Тебя и твоих друзей. И я отпущу твою сестру и всех, кого забрал.
— Ложь! — зашипела вторая голова. — Это ложь!
Галка захлопала крыльями, загалдела.
«Я пришёл убить, — подумал Борис, — и я убью!»
Он поджал губы и пошёл к бледному существу, приподняв руку с ножом для удара. Сейчас он ощущал себя солдатом, который прошёл через ад, и теперь ему оставалось лишь получить заслуженную награду.
— Остановись! — тварь задёргалась на нитях. — Убьёшь меня и сам умрёшь! А я предлагаю тебе спасение! Тебе и твоим друзьям! Прошу, остановись!
Борис знал, куда вонзит лезвие — в серый сгусток, который пульсировал под кожей монстра. В сердце. Один мощный удар — и всё будет кончено!
— Умоляю, остановись! Твоя сестра просит тебя остановиться! Вспомни о своей сестре, вспомни! Клянусь, я отпущу её! Всех отпущу!
— Ложь, ложь, ложь! — хрипела вторая голова и ей вторила своим криком галка.
Борис подступил вплотную к Хессу. Взмах рукой — на лезвие отразилось зелёное свечение…
Двухголовый монстр исчез, вместо него появились Марина и Капелька. Они дрожали, их глаза умоляли: остановись, не делай этого!
— Это мы, Боря, — заговорила Марина. — Опусти нож, прошу тебя. Хесс забрал нас из зелёного дома и переместил сюда. Он сказал, что вернёт нас в наш мир. Он прямо сейчас этим занимается. Просто опусти нож и успокойся.
— Опустите нож, дядя Боря, — жалобно попросила девочка. — Все страхи позади, скоро мы будем дома и увидим облака в небе, деревья. Мы победили, Хесс это признал. Он сказал, что мы сильные и заслужили спасение.
Борис понимал, что это всё очередной обман. Сознавал, что женщина и девочка не настоящие, но червь сомнения в нём всё же шевелился. И этот подлый червь не позволял нанести решающий удар.