В тяжелом походе экспедиционный корпус Дезе нес основные потери не от пуль и сабель противника, а от кишечно-желудочных и глазных болезней. Особенно французских солдат мучила офтальмия, иной раз принимавшая столь запущенную форму, что бедняги полностью теряли зрение. Несмотря на терзавшие их недуги, ослепшие и полуослепшие солдаты предпочитали хранить личное оружие при себе. Обстрел, начатый мамлюкскими лазутчиками, вначале вызвал закономерную панику, но достаточно быстро прекратившуюся. Больные и раненые заняли позиции у окон и дверей и начали отстреливаться. Стены в здании были достаточно толсты, окна походили на бойницы – обитатели госпиталя чувствовали себя достаточно уверенно, тем более что противник на атаку не решался, предпочитая осыпать госпиталь не очень частыми, но достаточно точными пулями.
Лишь в середине перестрелки кто-то из больных обратил внимание что двери «кишечной» палаты остаются закрытыми. Заглянув туда, французы пришли в ужас: тридцать два человека больных и двое санитаров были безжалостно и абсолютно бесшумно вырезаны. Койки и пол просторной комнаты заливали лужи крови, мертвые тела представляли собой ужасное зрелище. На узорном переплете распахнутого окна раскачивалась привязанная за хвост мертвая крыса.
Полные ярости, полуодетые французские солдаты атаковали мерзкого противника в штыковую. Но этот порыв нездоровых людей, жаждущих отомстить за своих товарищей, не принес результата – мамлюки исчезли, не приняв честного боя. Через несколько минут прибыл батальон линейной пехоты и горсть сохранивших лошадей драгун. Сражаться им было не с кем, но удалось потушить провизионный склад – лазутчики подожгли здание не слишком умело.
***
Убедить профессора остаться при штабе оказалось нетрудно. Хотя Камилла де Монтозан и считалась абсолютно безбашенной теткой, но боевых действий сия достойная ученая предпочитала разумно избегать. Остатки археологической группы, нынче разыскивающие отнюдь не древности, двинулись за уходящей в сторону госпиталя ротной колонной, но почти сразу же свернули в узкий проулок.
— Тут не даль, – обнадежила переводчика, успевшая побывать на всех рынках Сиены.
Анис легко трусила по улочке, шпионка шагала следом, раздумывая над тем, что все войны похожи: не столько сражаешься, как вечно куда-то идешь и кого-то-чего-то-зачем-то ищешь. Капрал Бомон замыкал поисковую группу, за поясом капрала торчал пистолет, не совсем понятно откуда взявшийся. Уж не готовилась ли парочка покинуть расположение французской армии, чисто по-английски, не прощаясь? Мизантроп Бомон Жосслен, наверняка о дезертирстве и раньше подумывал, а уж с такой эксклюзивной подружкой… Интересно, куда они думали деру дать? Впрочем, архе-зэка до них дела нет, у самой проблем хватает…
Улица превратилась в тесный лабиринт из стен, оград и сомнительных навесов, к счастью, непродолжительный. Впереди открылся рынок: пустой и оттого достаточно просторный. Сторожа сгинули, как и все разумные обыватели, предпочитая запереться в достаточно надежном укрытии. В этом вопросе добрые, хотя и малограмотные асуанцы оказались вполне солидарны с продвинутыми профессорами археологии. Меж тем, над рынком прокатились отзвуки отдаленных тяжелых звуков и полотнища старой парусины, растянутой над рядами, качнулись. Артиллерия. Это за городом. Катрин оглянулась на капрала. Тот пожал плечами:
— Мурад-бей хитер.
— Не болтать! – потребовала Анис. – Где-то здесь. Спросить будем.
Вот у кого спрашивать, пришлось поискать. Наконец, Катрин выволокла из-под кривого навеса какого-то замурзанного рыночного обитателя. Тот пытался отцепиться, мотал кривой реденькой бородой. Анис принялась напористо допрашивать, рыночный гоблин жалобно взывал к Аллаху. Грубая шпионка двинула его сапогом в колено, призывая вернуться к мирскому, а капрал наставил штык. Беседа перешла в более конструктивное русло.
— Там, говорит, – перевела Анис.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да мы видим, куда он рукой тычет. Но откуда такая уверенность, что это именно тот притон?
— Тут приличности город, – обиделась переводчица. – Не Париж. Бедей мало.
Катрин только вздохнула. Вот вроде держишь язык за зубами, а все равно родные черногорские слова проскальзывают, и что еще хуже, прочно запоминаются целомудренными аборигенами.
Двинулись к рыночному углу. Путь преграждали штабеля горшков, свернутых циновок, пышных метел и иных гламурных товаров, потом поисковая группа оказалась в темном проходе. Отодвигая стволом штуцера липкие занавеси, шпионка подумала, что надо бы надеть перчатки. Но оставалась единственная пара, к тому же они не медицинские, заразу все равно пропускают.
Пробирались практически на ощупь.
— Лево! – прошептала Анис.
— Почему налево? – засомневался капрал. – Правее пошире и там вроде лампа.
Катрин молча повернула капрала влево. Девчонка права – оттуда духами пахнет, пусть и сомнительными. Анис вертко пробиралась впереди, на выходе в помещение попросторнее едва удалось ее перехватить и придержать.
— Что такое? – прошептала толмачка. – Ах, музык, да?
Откуда-то доносилась мелодия чего-то струнного, ритмичного. В темноте, полной труднообъяснимых запахов, эха доносящейся с улиц мушкетной стрельбы и еще более далекой артиллерийской канонады, музыка звучала как-то дико. Но на музыку плевать. В комнате кто-то был. Катрин, взяла переводчицу за лицо, зажимая болтливый рот, на миг ощутила под никабом остатки носа, сдвинула девушку за спину. Бомон сообразил, придержал подружку. Архе-зэка шумно кашлянула, двинулась вперед, и мгновенно присела. Слева над головой мелькнула тусклая сталь, одновременно и справа тоже нагло вознамерились двинуть чем-то тяжелым и даже едва не зацепили по плечу. Катрин ударила стволом ружья в предполагаемую цель – та охнула, шпионка не стала извиняться, попыталась подсечь ноги другого противника – вышло как-то неубедительно, пришлось пустить в дело нож. Попадала клинком Катрин дважды, капрал поддержал, мощно вогнав штык в первого противника. Замерли в тишине. Нет, похоже, только двое гостеприимных хозяев здесь гостей поджидали.
— Тут ламп! – сообщила Анис, извлекая спрятанный в огромном кувшине фонарь и подправляя фитиль.
Света стало больше, поисковая группа не без некоторого удивления разглядывала поверженных негостеприимных хозяев. Понятно, что чернокожие, видимо, из Нигерии или из еще более удаленной континентальной глубинки. Но ни на мамлюков, ни на хозяев приличного притона покойники не походили. Хотя и толстые, но одеты бедноваты. Да и оружие: примитивная дубинка в железных кольцах, длинный нож «общехозяйственного» назначения.
— Слуги, – пояснила переводчица.
Кровь переводчицу ничуть не смутила. Стояла над двумя трупами, высоко подняв фонарь, покачивалась. Пританцовывает артистичное дитя благостного Каира. И красиво танцует, дрянь юная.
— Ани, ты вообще сумасшедшая, – с очевидным восторгом прошептал капрал.
Катрин отвлеклась от неоднозначного зрелища, указала ножом вперед. Переводчица, чуть поубавив в изгибах танца, подтверждающе кивнула и указала вперед и вправо. Архе-зэка вопросительно приподняла бровь.
— Духи и это… голов мыть, – прошептала переводчица.
Логично. Если Алекс направился «к бедям», то уж об одеколоне он не забыл, и голову вымыл с шампунем. Цивилизованный же человек. Но как эту парфюмерию можно унюхать среди стольких запахов? Конечно, Анис в местной косметике и благовониях разбирается, но у нее от носа-то осталось…
— Я ничего не понял, – признался Бомон – его грубоватое лицо покрывали капли пота.
— Сейчас проверим. Я впереди, ты с мушкетом все равно не развернешься, – прошипела Катрин, закидывая за спину мешающий штуцер.
В проходе висела тусклая лампа, но дальнейший путь оказался неочевиден: сущий лабиринт занавесей, дверей, тростниковых циновок, темных углов и подозрительных щелей. Надписи, таинственные каракули и странные предметы на дверях: здесь сухая роза, там череп какого-то грызуна, дешевенькое ожерелье… А это что за красотища? Катрин смотрела на нарядный блестящий сине-красный квадратик, тщательно приколотый к двери рядышком с сине-белым «оком»-талисманом от сглаза. Свежее украшение. Вскрытая упаковка, фирма незнакомая, вообще трудно догадаться. Но определенно тут прогрессивные презервативы использовали.