Командор с сожалением покачал головой:
— Конечно, я бы с радостью, но из-за ночных беспорядков все они в воздухе. Мы следим за зоной бунта и за тем, как она расширяется. Чем больше она становится, тем ближе мы к исчерпанию наших ресурсов, и мы уже в отчаянном положении!
— Если это полицейское дело, вы можете взять пневматическую коляску, — тихо сказал начальник станции.
— К дьяволу! Мы должны добраться до мисс Мэйсон, хотя задержка может оказаться роковой и она уже устала от наших бесконечных просьб… — Внезапно Суинберн остановился и посмотрел на Аркрайта: — Что вы сейчас сказали?
— Я сказал, что, если это полицейское дело, вы можете взять пневматическую коляску. Мы используем их с момента аварии, и у нас их полно. Поездов же до рассвета не будет ни одного. Я телеграфирую на все насосные станции и сигнальные будки — вам будет обеспечен свободный проезд. До Уинчестера всего шестьдесят миль,[155] а пневматическая коляска делает как минимум пятьдесят пять миль в час.[156]
— Вы можете дать нам водителя?
— Он вам не нужен, сэр, — и это даже хорошо: некоторые из этих несчастных повредились в уме, а другие серьезно больны. Коляска полностью автоматизирована.
— Я с вами! — рявкнул Кришнамурти, ударив кулаком о ладонь.
— И я, сэр, если вы позволите, — вмешался констебль Хор. Суинберн хлопнул в ладоши:
— Спасательная экспедиция, вперед!
Ширококолейную пневматическую железную дорогу изобрел Изамбард Кингдом Брюнель. Между рельсами тянулся трубопровод диаметром пятнадцать дюймов.[157] Сверху по всей длине у него был паз, покрытый кожаной задвижкой. Под вагонами сквозь этот паз шел тонкий стержень, который крепился к гантелевидному поршню и плотно входил в трубопровод. Через каждые три мили[158] стояли насосные станции, которые высасывали воздух перед поездом и нагнетали его позади: таким образом, за счет разницы в давлении состав мог двигаться с приличной скоростью.[159]
Добрались они быстро и без происшествий. Коляска прибыла в Уинчестер в половине пятого, и ее пассажиры перепрыгнули на платформу, где их уже встречал ночной смотритель.
— Специальный отряд полиции из Лондона, — сказал он неизвестно кому. — Командор?
— Я, — ответил Кришнамурти. — Выходили ли пассажиры из предыдущего поезда?
— Совсем немного, сэр. Их встречал какой-то темнокожий с паролошадью и большим фургоном. Медицинский случай, сэр: они сопровождали пациента.
— Ричард! — воскликнул Суинберн. — А фургон наверняка пригнал сюда Богль.
— Джентльмены, я не знаю, что вы собираетесь делать, но, уверяю вас, в это время здесь нет ни одного кэба.
— Далеко отсюда до Тичборн-хауса, мистер Суинберн? — спросил Кришнамурти.
— Примерно четыре мили.[160] Думаю, мы легко дойдем пешком.
— Тогда вперед!
Благодаря знаменитому кафедральному собору Уинчестер стал городом, правда, очень маленьким: четыре человека с собакой быстро прошли его насквозь. Практически вся земля на востоке была обработана: повсюду виднелись кукурузные и пшеничные поля, разделенные высокими изгородями и хорошо утоптанными дорожками, низкие холмы, неглубокие долины и чучела, черневшие на фоне звездного неба.
Все шли молча. Суинберн был вне себя от беспокойства: своей нервной энергией он заразил весь отряд, и никто не вспомнил, что не спал этой ночью. Они шли, сжав челюсти и кулаки, ожидая сражения и собираясь победить. Наконец они взобрались на последний холм и увидели имение Тичборнов: на горизонте уже смутно намечалось оранжевое пятно зари. Суинберн сообразил, что смотрит в сторону горящего Лондона, что враги без помех осуществляют свои планы и что единственный человек, способный им противостоять, ими же и пленен либо убит.
Спасательная экспедиция уже спустилась в неглубокую долину, которая подходила к задней стене дома, и вела к окаймленному ивами озеру.
— Это человек? — внезапно спросил констебль Хор.
Да, это был человек. Притом мертвый. На какое-то ужасное мгновение Суинберн подумал, что это Бёртон, но, когда они добрались до тела, лежавшего за сгорбленным деревом, и перевернули его, он узнал Гилфойла, смотрителя парка.
— Что с ним произошло? — выдохнул Кришнамурти. Под кожей лица у Гилфойла взорвались все капилляры, и кровь, еще свежая, текла из глаз, носа, рта и ушей. Губы раздвинулись, обнажив зубы; на лице застыло выражение крайнего страдания.
— Бедолага, — вздохнул Герберт Спенсер. — Отличный был парень! Присматривал за лебедями мисс Мэйсон, пока я кантовался в доме: смотрел, чтобы они не померли с голодухи.
Рядом с трупом лежала двустволка. Кришнамурти поднял ее и осмотрел:
— Один ствол заряжен.
— В доме нет света, сэр, — заметил Хор.
— Уф! — выдохнул Спенсер, когда Фиджет дернул поводок. — Похоже, пес снова почуял запах!
— Позвольте ему показать дорогу, — приказал Кришнамурти. — И тише, джентльмены, как можно тише!
Вслед за Фиджетом они поднялись по откосу к Тичборн-хаусу, пересекли дворик и через открытую дверь вошли в оружейную. В доме царила тишина. Хор коснулся руки начальника и указал на пол. Кришнамурти глянул вниз и в слабом утреннем свете увидел черные следы. Он наклонился, коснулся одного, поднес палец к носу и прошептал:
— Кровь! Кто-то ранен.
— Не Ричард, надеюсь, — прошептал Суинберн.
Они пересекли комнату, прошли на цыпочках по коридору и оказались в большом танцевальном зале. Нос Фиджета и кровавый след вывели их через зал в другой коридор, через который можно было попасть в курительную. Но пес не дошел до нее и, свернув, потащил их в третий коридор.
— Там лестница, которая ведет вниз — в комнаты слуг, на кухню и ко входу в лабиринт, — вспомнил Суинберн.
— Думаешь, они потащили его под Карачки? — спросил Спенсер.
— Очень похоже на то.
Командор Кришнамурти снял с пояса дубинку и кивнул Хору, который последовал его примеру.
— Идите сзади, джентльмены, — сказал он.
Поэт и философ подчинились. Они прокрались дальше, добрались до лестницы и осторожно спустились под аккомпанемент низкого монотонного громыхания.
— Чертов храп миссис Пиклторп! — проворчал Спенсер. Через несколько шагов до них донесся голос из кухни.
— Ш-ш-ш, — выдохнул Суинберн: — слушайте!
— …учитывая финансы поместья, нам надо продержать дурака живым еще какое-то время. — Поэт мгновенно узнал наглый голос Эдварда Кенили.
— Сможем ли мы заставить сотрудничать этого упрямого старого осла? — спросил незнакомый голос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});