знание Закона не освобождает от ответственности!».
Естественно, среди «неписей» тут же поднялась суета, кто-то из них даже попытался меня задержать. Но тут уж, я не стал миндальничать: раскидал этих идиотов, как щенят. Один хрен, даже, если прибил кого, с горяча, в реальности, ничего с ним не случится.
Потом, тяжко вздохнув и покачав головой, глядя на «непись»-Альбину, побрёл из Замка, а после из города. Собирать-то мне было нечего — всё было собрано ещё перед приходом на Бал. Не подвели предчувствия, не подвели…
Как я ко всему произошедшему отнёсся? Философски.
В целом-то, Альбина ведь была права: я сам хотел попасть в последнюю «Уважуху». Это было моим собственным желанием, неоднократно произнесённым вслух. При свидетелях. Пламенная просто мне в его исполнении помогла. Только и всего.
Хотел ли я такой помощи — нет. Одобряю ли её методы, то, как и ценой чего она моё желание исполнила — однозначно, нет. Благодарен ли я ей? Тут спорный вопрос.
Злюсь ли? Да — однозначно, злюсь. Однако, злость и обида — чувства не конструктивные. В делах не помогают. А мне нужно делать дело. Значит, накал эмоций желательно сбавить. А, какое средство является самым эффективным против неконструктивных чувств и эмоций? Ответ простой и даже слегка туповатый: время и монотонная работа. Такая, как, например, ходьба. Ходьба на очень дальние расстояния.
В общем, к вечеру следующего дня после Бала, я уже был привычным спокойным собой, смотрящим на мир окружающий, светлым взглядом оптимиста, с улыбкой идиота… в которую-таки сумел пробраться и добавиться некоторый излом самоиронии и скепсиса. Очень уж старательно этот мир пытается вылепить из меня циника, окончательно вытравив любую веру людям и в людей…
К сожалению, или к счастью, любая дорога не бесконечна. И моя нынешняя таки привела меня к цели. И теперь я стоял в том самом овраге рядом с подножием холма, на вершине которого расположилась моя Крепость Фэр. Когда-то моя…
Хотя, так-то, чисто юридически, она и осталась моей. Никто именно моих прав на неё не оспаривал. Предметом споров Империй стало право на неё вместе со мной!
Я стоял на брусчатке, которой была выстелена дорога, тянущаяся вперёд и скрывающаяся из глаз за поворотом впереди. Стоял и пытался набраться храбрости для шага вперёд. Для того, чтобы пересечь невидимую линию, отделяющую этот огромный и относительно безопасный мир Инстанса от жуткой Локации «Королевской Уважухи»… из которой ещё никто не возвращался.
А, может быть, и не на самой линии я стоял — тут не поймёшь, где именно эта линия пролегает: в шаге от тебя впереди, в двух, в трёх, в десяти, или уже в сантиметре? Переход будет, как ни готовься к нему, внезапным. Ориентироваться можно, пожалуй, лишь по этому странному тянущему ощущению истекающего из тебя чего-то непонятного, чему нельзя подобрать названия. Вот оно-то, это ощущение было чётким. Оно твердило, что, сделай шаг, и…
Но, видимо, точность у него тоже прихрамывала. Почему?
Да потому, что впереди меня стояла женщина. Там, где стоять уже, по всем известным мне законам, не могла. А ранее, она вообще — вышла из-за поворота, за которым скрывалась дорога. Из-за поворота, за которым ещё не могло ничего быть!
Женщина… хотя, пожалуй, правильнее будет использовать слово «девушка», так как выглядела она очень молодо. И, даже, пожалуй, юно. И я эту девушку знал, так как уже видел её раньше.
Где? В Авалонском Храме Семи. Возле именно её статуи, ко мне подошёл Жрец и завёл со мной разговор.
Красивое, но бледное лицо. Черные сильные волосы, забранные в простой хвост позади головы. Белый «халат» Мага, мягкие сапожки на ногах… Полотняная сумка с красным крестом, перекинутая через плечо, отсутствовала. Да и чаши в руках не было. Но сомнений в её идентификации всё равно не было — это лицо я хорошо запомнил там в Храме. И теперь это же лицо видел перед собой. Но только уже не неподвижное лицо статуи, а лицо живого нормального человека. И да — похожа она была больше на Алису Селезнёву из того самого советского фильма, а не на американскую актрису израильского происхождения. Только, что постарше, чем та девочка. Лет, где-то на двадцать тире двадцать пять — у девушек эта разница в пять лет довольно условна. Угадать точно, по одному внешнему виду, не представляется теоретически возможным.
Глаза, кстати, у неё были вполне обычные — без того таинственного свечения, что в храме. Красивые живые черные человеческие глаза. Которые спокойно и открыто смотрели на меня. Блин, странное такое впечатление и ощущение! Учитывая, что каноничная Алиса была голубоглазой девочкой с тёмно-русыми волосами и довольно короткой стрижкой… Но, чего ещё ждать от Богини?
Я, итак, уже не шёл, а стоял на протяжении нескольких минут, набираясь решимости для последнего шага перед началом непосредственно Квеста, так что останавливаться не пришлось. Я просто поклонился. Глубоко, уважительно, на «японский манер», то есть, с прижатыми к бокам руками. Однако, всё же не в пояс. Где-то градусов на сорок пять — шестьдесят. В конце концов, я же её просто приветствую, а не благодарность выражаю или с серьёзной просьбой обращаюсь.
— Здравствуйте, Алиса, — произнёс я. — Простите, не знаю Вашего отчества.
— Игоревна, — улыбнулась она.
— Полная тёзка? — удивлённо приподнял брови я, распрямившись.
— Да, — ответила она. — И успела от этого натерпеться в школе. Думаю, вы понимаете, о чём я, Иван Дмитриевич. С вашим опытом.
— Пожалуй, — вернул брови на место я. — Хотя, опыт у меня не такой уж и большой — в общей сложности, лет шесть, наверное, педагогического стажа. Не больше.
— Это, не то, чтобы важно, Иван