Читать интересную книгу Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Как в университете? - ободренная негласной поддержкой рядом сидящего мужа, решилась спросить Оксана. - Все хорошо?

   Глупый вопрос.

   - Конечно. Как иначе? - я поставила тарелку с ужином в микроволновку, чтобы подогреть, и взяла из подставки нож и вилку. - Ксюш, у нас нет подноса?

   - Зачем? Посиди с нами. Ты совсем не мешаешь, - заверила девушка, но послушно засуетилась на просторной кухне в поисках нужной мне вещи. - Правда, Саш.

   - Откуда у тебя вообще такая дурная привычка появилась - есть в комнате? - недовольно поддакнул Марат, правда, не стараясь довести все до конфликта.

   Пользуясь тем, что Ксюша повернулась к нам спиной и искала поднос во всевозможных кухонных тумбах, я издевательски приподняла брови, безмолвно напоминая мужчине наши бесконечные завтраки и ужины, начинавшиеся в постели и заканчивавшиеся там же. Зрачки серых глаз расширились, и чечен сурово сжал челюсти, сдерживая собственные эмоции, вызванные воспоминаниями. Я отвернулась, вытащила тарелку и сделала вид, что мне все равно.

   - Вот, нашла, - слегка задыхаясь, улыбнулась Оксана и протянула нежно-розовый пластмассовый поднос. Я благодарно кивнула. - Может, все-таки с нами посидишь?

   - Не хочу.

   Мое поведение не являлось любезным. Одолжение, приправленное дымкой уважения - безусловно, но и дымка не могла скрыть всего. В любой другой момент Марат прибил бы меня и за меньшее, но существовало кое-что, вернее, кое-кто, из-за кого ему приходилось особенно сдерживать себя. Его жена.

   Я проявляла свой бунтарский дух. Закрывала комнату на замок, раздевалась до нижнего белья и врубала музыку на полную громкость. Марат по высшему разряду оформил мою комнату, и да, здесь было все, чего только душа желает. И только самое лучшее, потому что на меньшее мы оба никогда бы не согласились. Лучший музыкальный центр, компьютер, телефон, ковер и прочее.

   И если я врубала музыку на лучшем магнитофоне, то ее слышал весь дом. Стоит заметить, что в то время ценителем Чайковского и Бетховена я не была. А тонкая и нежная душевная организация Оксаны не выдерживала воплей КиШа, Рамштайна, даже того же Глызина и Кузьмина - и то не выдерживала.

   - Саш, ты занята?

   В то утро я кометой носилась по дому, пытаясь не опоздать в универ. На ходу застегивала штаны, одевала носки и пальцами причесывала волосы. Мягко скажем, было не до Оксаны.

   - Чего? - нелюбезно отозвалась, скручивая пучок на затылке.

   - Я понимаю, что ты сейчас слегка... - "не в себе", - расстроена, - заламывала руки девушка. - Но можно тебя попросить не включать музыку так громко, особенно по ночам. Хотя бы до одиннадцати, но не до двух или трех...

   - Это все? - кисло посмотрела на нее, мимоходом прихватив рюкзак. Ксюша кивнула. - Заметано. Я побежала.

   Сделала ли я музыку потише? Не дождутся. Я не хамила и не дерзила, но я могла сделать их жизнь совершенно невыносимой, и единственный, кто мог бы меня остановить - это Залмаев. У которого на данный момент оказались просто связаны руки. Что ж, он должен был предвидеть мое поведение, догадаться, что я не стану сидеть и глядеть в окошко.

   Я сдавливала его и Ксюшу со всех сторон, пусть неявно, но со временем все более ощутимо. Паутинка потихоньку плелась.

   Приятельские отношения с сокурсниками тоже приносили свои плоды. Особенно повлияли на наше тесное знакомство, как ни странно, наркотики, хотя их я не признавала ни в каком виде, точно зная, каковы последствия.

   Болезненную худобу, а также длительное отсутствие, к моему удивлению, восприняли как борьбу с наркозависимостью. И это я, которая на эту дрянь никогда не смотрела. Один из однокурсников, Андрей, подсел ко мне на паре и доверительно зашептал:

   - Тебя куда упрятали?

   Я вылупила глаза.

   - В смысле?

   - Ну, на реабилитацию, в смысле, - он закатил глаза и склонился к моему уху. - Да ладно, здесь все свои. Я уже два раза там был.

   Заинтересовалась, конечно, но предпочла загадочно молчать. Впрочем, парни все сами домыслили без моего вмешательства, и каким-то противоестественным образом я поднялась в их глазах еще выше. Детский сад, ей-богу, хотя все происходящее - как нельзя кстати.

   Андрей все чаще подсаживался ко мне, болтал, пару раз предлагал дозу, но я неизменно отказывала. Тогда он понимающе хмыкал, прятал пакетик в карман и вновь превращался в веселого и обаятельного парня. У нас вроде как нашлось что-то общее, и парень вовсю ко мне клеился. Я не мешала, приняв позицию стороннего наблюдателя, но и мысли такой не допускала, что могу быть с ним. Какой бы он ни был богатый и красивый, нарик мне ни к чему. С него толку никакого не будет, одна нервотрепка.

   Тем не менее, я дала Андрею телефон. Домашний, а не мобильный. И он каждый вечер мне звонил, веселил, так что музыка оказалась совершенно не нужной. Парень, вот честно, был милым и интересным, к тому же сыном богатых и влиятельных родителей, но все упиралось в наркоту, с которой не хотелось ничего общего. Зато Дрюня оказался на горизонте весьма и весьма кстати. От Марата наши ночные разговоры я пока прятала, предвкушая, как он узнает от них от Ксюши. А он узнает.

   Я сидела на кухне, загадочно улыбалась, глядя на телефонную трубку, и покачивала ногой в воздухе. Роли распределены, представление начинается.

   - Ты чего не спишь? - щурясь с непривычки, хрипловато пробормотала Оксана. - Три ночи.

   - У меня романтик, - с удовольствием потянулась, разминая затекшую спину. - Молодой человек звонил.

   - Твой? - ахнула она и моментально проснулась.

   Нет, твой. Дура.

   - Мой, конечно. Учимся вместе. Зовут Дрюшей.

   А дальше начались обыкновенные женские разговоры. Девушка быстро навела чай, поставила песочное печенье и с удовольствием слушала мои рассказы. Да, я приукрасила, причем довольно-таки немало. И пока ей рассказывала, описывая идеального мужчину, представляла себе взбешенного чечена, который будет обо всем этом слушать из ее уст. Не моих. Что ударит по самолюбию и гордости еще сильнее, чем обычно. Я воочию видела, как Ксюша с мечтательной и милой улыбкой радуется тому, что моя жизнь, наконец, налаживается. Что мой милый мальчик очень мне помогает, так что мои глазки снова заблестели. Еще немного и я стану прежней. И представляя себе все это, я не могла удержаться от широкой улыбки.

   Ушла спать, невероятно довольная, а утром упорхнула раньше всех, чтобы, если что, не попадаться на глаза. В универе отозвала Андрея в сторону и, трогательно улыбаясь, попросила:

   - Позвони мне сегодня.

   Он меня приобнял и выдохнул почти в губы:

   - А может, со мной сегодня поедешь? Я угощаю, Саш.

   - Куда?

   - В клуб на вечеринку по случаю днюхи дружбана.

   По груди его погладила и отстранилась.

   - Вот позвонить, и я тебе точно скажу - пойду или нет.

   Приехала я ближе к вечеру. Не дожидаясь, пока неприятные личности меня перехватят, рванула в комнату и врубила музыку, нервно поглядывая то на телефон, то на часы. Через двадцать минут должен был позвонить Андрей, который как никогда был мне нужен. А пока не звонил, приходилось нервными шагами мерить опротивевшую комнатушку. Постепенно музыка слегка расслабила, я даже подпевать начала.

   В самый неожиданный момент деревянная дверь содрогнулась от мощных ударов.

   - Открывай! - процедил Марат, стараясь не повышать голос. В этот момент я почти обожала Оксану.

   Распахнула дверь и предусмотрительно отскочила в сторону, убираясь с дороги разъяренного огромного мужчины. Чечен по сторонам дико оглянулся, по магнитофону ладонью хлопнул и с неодобрением прищурился. Я покосилась на часы.

   - И что мы орем? - совершенно невозмутимо спросила я, отворачиваясь и начиная методично рыться в шкафу. - Ты не один здесь живешь. Имей совесть.

   - Ты совсем охренела?! Я и так достаточно тебе потакаю, но это, - он обличительно ткнул в молчавший магнитофон, - переходит всякие границы!