Молчание воцарилось. Слышно было только тиканье часов и тихое пение Ханны в гостиной. Мир замер. И Тереза уважительно к этому относилась, ведь она сама до сих пор тяжело воспринимает зависимость Гарри. Совсем не вяжется образ спортсмена с каким-то потерянным наркоманом.
- Извините, я больше не знала, как сказать… – сорвалось неуместное сожаление.
- Я рада, что ты мне об этом сказала, что привезла Ханну… Но мне слишком тяжело… – голос был совсем тихим и слегка хриплым. Мать была на слезах, - Оставь меня, пожалуйста, одну. Если ты устала, наверху есть свободная спальня. Синее покрывало… Жёлтые цветы… – женщина говорила загадками, полностью удалившись от здешнего мира в свои мысли.
Но Тереза и не просила чего-то большего, поэтому тихо встала, поэтому вышла из кухни.
- Пойдешь наверх? Не хочешь поспать? – темноволосая шёпотом обратилась к Ханне, отвлекая ту от игры в кубики.
- Я хочу к бабушке, мы должны погулять во дворе.
- Бабушка сейчас немного занята, и ей тоже надо отдохнуть, пойдём… – под капризный вопль девочки Тереза подняла её на руки и пошла искать лестницу.
Усталость прошедшего дня валила с ног. «Синее покрывало… Жёлтые цветы…» - Энн описывала комнату, которую девушка довольно быстро нашла. Прикрыв за собой дверь, она привела ещё несколько доводов, почему надо поспать. Да, что-то была истинная, открытая ложь, что-то и правда, но в итоге она добилась своего. Подтянула повыше покрывало, накинула и на себя, и на девочку.
- Тереза, - боязливо, уже впадая в сон, малышка обратилась, - а папа приедет сюда?
- Конечно, он скоро приедет и заберёт тебя домой. – Очередная ложь. Тереза не знала, как вся проблема решится, потому что сейчас началась точка отсчёта. Всё на хрупких плечах Энн. Кто-то должен повлиять на него, искоренить эту проблему, убрать наркотики, заставить встать на путь исправления.
- Нет, не надо. - Настоятельно отрезала Ханна, - Он плохой.
- Он не плохой, - попыталась как-то сгладить гнев маленькой, обидчивой девочки.
- Он на тебя кричал, а ты потом плакала. Значит, плохой. Не люблю его.
Эти слова закрутились у неё в голове вихрем. Она моментально окунулась в себя, в девочку чуть постарше, лет семи, которая так же говорила. И всё было логично. Люди могут сильно ранить, могут так задеть, что никакое лекарство в мире не излечит твои шрамы, не восстановит ваши отношения. Особенно, если тебя ранит отец. Вытерев пальчиками подкравшиеся слёзы, Тереза жалостливо посмотрела на бедную спящую малышку. Её ранил папа. И возможно это её первый шрам. И он может остаться на всю жизнь, если Гарри не возьмётся за голову.
Она уснула.
Спала девушка тревожно, и причиной была не только вся произошедшая ситуация с Гарри, а затем последующий напряжённый разговор с его матерью. Нет. Если бы. На душе просто скребли кошки. Стирали в кровь терпение, спокойствие и мнимую стойкость. Тереза не видела толком никаких снов. Больное воображение даже не пыталось представить что-то хуже или лучше всего происходящего.
Пробуждение было резким, сумбурным. Она уже подумала, что это Ханна вырвала её из пустого мира в голове, но это оказался шум с первого этажа. Маленькая щёлка в двери позволяла слышать, только что? Голос. Энн говорила что-то, слова разобрать невозможно. Серые глаза скользнули на наручные часы. Ох! Она проспала до самого вечера! Вместе с малышкой. Кстати говоря о мелкой. Та прижалась к ней, обвила ручками шею, платье задралось, волосы в полном беспорядке.
- Ханна… – тихо позвала девочку и тут же отвлеклась на шум уже с улицы. К дому подъехала машина. Не проснувшись толком, Тереза быстро прикинула, кто это может быть. Может, муж Энн? Она не носит фамилию Стайлс, значит, есть второй брак.
- Хочу есть, - пробормотала Ханна на ушко, Тереза сама бы не отказалась от чего-то, посерьёзнее каши на завтрак.
- Тогда надо встать, переодеться не хочешь? – девушка положила руку сначала на лобик малышки, затем проверила температуру всего тела. В комнате прохладно.
Ответ она ждать не стала, быстро обратилась к рюкзаку и выудила тёплую кофту и лосины для Ханны. А позже кудрявую головку украшали две косички, над которыми прокорпела Тереза. С первого этажа никаких подозрительных звуков не было. Может ей показалось, что кто-то приехал? Или это могли быть соседи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Обсуждая планы на вечер в детской, шутливой форме они вышли из комнаты. Ханна настаивала на просмотре мультиков, точнее своего любимого. Русалочка. На что девушка предложила почитать вместе книгу. Малышке же надо развиваться. И она не могла ничего ответить, тем более Тереза внушала свой авторитет и уже успела стать мила девочке, поэтому ножки застучали громко по лестнице.
- Аккуратней, держись за перила! – крикнула вдогонку, не отрывая глаз от слегка смазанных движений рук и ног. Сердце дрогнуло. Вдруг упадёт!
Но та, как только оказалась внизу, застыла, хлопая глазками и смотря в сторону гостиной. Реакция была непонятной. Всего пара секунд, и всё встало на свои места. Девушка увидела сию причину подобной реакции.
- Ханна, - хриплый голос разрезал тишину, и темноволосая по скованной позе Миссис Твист, по её глазам, полным слёз, по тому, как она держалась рукой за столик с цветами, поняла. Это был разговор личного характера. Когда все карты на руках.
Гарри выглядел, ну, просто отвратительно. Помятый. Волосы грязные, связанные в пучок на макушке, множество прядей спадают на лицо, на уши. Под глазами пролегли фиолетовые синяки, а белки покраснели. Он и правда скинул пару лет за ночь. Даже мать видела в нём наркомана, о котором говорила утром Тереза. Болезненный и нестабильный. Пальцы рук слегка трясутся, челюсть непроизвольно сжимается. И не успела Тереза провести свой анализ за эти пару секунд тишины, как:
- Нет! – на писк перешла девочка, заметалась, покрутила головой, а затем резко развернулась, - Мама, мне страшно… – она уткнулась в коленки Терезы, спрятала там лицо, будто думая, что пропала вся из виду. Но это напряжение усугубило слово: «мама». Объёмное. Красноречивое. Яркое. Интимное.
Гарри упоминал эту особенность дочери. Она во всех ищет мать, и сейчас снова нашла. А на раздумья времени не было. Пока из-под ног Гарри выбило ровную землю, девушка покосилась на него в страхе, затем опустилась на коленки перед девочкой. Она не хотела видеть своего отца. Она всё прекрасно понимала. Она боялась монстра, которого увидела в тех былых добрых глазах.
- Всё в порядке, никто тебе не сделает плохо. Ты же сильная девочка, - подходящих под ситуацию слов не нашлось. Невозможно найти весомую фразу, которая оправдает хотя бы половину того, что вытворил Гарри, - Пойдём в гостиную, посмотрим мультик?
Пошла на поводу сказанной недавно прихоти. Та сразу оторвала лицо от ладошек. Карие глаза слёзно обратились, как бы проверяя, не врут ли им. Надо было сказать что-то успокаивающее, что-то, что помогло бы забыть про невнятную обиду на отца, но язык онемел, и девушка просто подняла Ханну на руки.
В страхе глаза обратились сначала к Энн, но та потеряно качала головой и была вне этой комнаты, а затем к нему. Смотрел, как всегда, бесстрастно, холодно, будто всё вернулось к началу. Туда, где она миллиметровыми шагами располагала его к себе, добивалась доверия и взаимного уважения. В этот раз не будет ничего подобного. Ничего вообще не будет. Она потеряла к нему всё, в момент, когда он находился на пике блаженства с другой, связь оборвалась. И сейчас перед ней стоял обычный человек с проблемами. А какие это проблемы! Наркотики! Алкоголь! Безрассудство! Полная апатия к жизни! Она чувствовала, как между ними огромная пропасть разрастается с каждой секундой. Таковы её чувства. А на его чувства ей плевать!
Прижимая голову девочки к своей груди, девушка покинула коридор и устремилась быстро проскользнуть мимо них в гостиную. Там она довольно быстро отвлекла Ханну, включила желаемый мультик и начала прислушиваться. Голоса уже доносились из кухни. Мать не отчитывала сына, нет, она была грустна и потеряна.