— Чем он болел? — переспросил Брок непонятное название хвори, опережая отца, который хотел задать тот же вопрос.
— Ох… это воспаление предстательной железы, — ответила она и конечно понятнее им двоим не стало.
Ведьма усмехнулась, глянув на их, ставшие ещё более озадаченными, лица.
— Это орган такой у мужчин. Там, — она указала пальцем на пах стоящего Брока и тот непроизвольно сжался, а Рэтар приподнял бровь. — Воспаляется по разным причинам. Инфекции, переохлаждение, малоподвижный образ жизни, длительное воздержание, или слишком активная деятельность… половая. Но в случае вашего эйола это воздержание. Короче болячка мерзкая, радуйтесь, что с ней не сталкивались, берегите себя, но если что — я умею это лечить.
И Хэла подмигнула им, чем вызвала усмешки.
— И он теперь закрывает глаза на твои заговоры? — уточнил Рэтар, веселясь.
— На хорошие. Да. Знаешь сколько на тебе?
— Сколько?
— Шесть, — улыбнулась ведьма. — Четыре на тебе, два на вещах.
— Вещи — это плащ? — догадался феран, вспоминая как она просила его спать под ним.
— Одна из двух, — согласилась Хэла, — да.
— А вторая? — он нахмурил лоб, усмехнувшись.
— Не скажу, — покачала головой ведьма, посмотерев на него с невероятным озорством.
— А на мне? — решился спросить Брок.
— Три, — ответила Хэла. — Но после сегодня — плюс ещё один получишь.
Юноша хмыкнул. Ведьма что-то ответила на это хмыканье, потом сын Рэтара возразил что-то насчёт наложенного ею заклинания о воздержании, но ведьма заявила, что эйол этому наговору очень рад, потому что грешить телесно все перестали и теперь могут о духовном подумать. Брок отшутился, Хэла в ответ и так далее… хотя мальчишка и смущался её шуткам, но воспитание Тёрка давало о себе знать и Брок, под натиском ведьмы, слабины не давал.
А Рэтар смотрел на Хэлу, не слушал, просто смотрел и пришло осознание, что отпустила тревога и вот это чувство, словно сейчас утонет. Не сейчас. Потому что она снова спасла — сына спасла и его спасла. И пока Хэла рядом, Рэтар справится с чем угодно.
А той же ночью он проснулся, потому что почувствовал неладное.
Открыв глаза, Рэтар увидел Хэлу, сидящую в постели и тянущую из себя небесную нить. Ведьма была сама не своя.
Феран тряхнул головой, понимая, что это не сон, а реальность и ужаснулся, оглядевшись вокруг — нить была везде. Она была на кровати, спускалась на пол. Невероятная, длинная, непрерывная и она продолжала заполнять собой пространство.
— Хэла, — позвал он севшим от сна голосом, но ведьма не отреагировала, она всё тянула из себя нить.
Рэтар сел сбоку от неё и аккуратно протянул к ней руки.
— Хэла? — позвал снова, громче, прочистив горло, и на этот раз был услышан.
Она словно очнулась от сна, лицо её до сего момента было благим, спокойным, полным какого-то восторга, а теперь ведьма испугалась, глянула на него в ужасе.
— Рэтар? — даже голоса у неё не было.
— Остановись, Хэла, — попросил ведьму феран. — Так нельзя. Ты себя убьёшь.
— Я не могу, — проговорила она одними губами и на глаза ей навернулись слёзы. Не зная, что можно сделать, чтобы не навредить, Рэтар просто обнял её, перехватив руки тянущие нить.
— Всё. Всё. Хватит, прошу тебя, родная, — он умолял, потому что стало страшно. В голове всплыли слова Зеура о том, сколько времени нить плетёт он или первый маг. А тут… феран огляделся и понял, что нити тут невообразимо много.
Хэла тяжело дышала, хваталась на его руку.
— Прости меня, прости, пожалуйста, я не хотела, прости, — с горячностью зашептала ведьма.
— Ш-ш-ш, — Рэтар гладил её по голове и не мог вытянуть из себя ни слова.
Они просидели так какое-то время — ведьма всё шептала, а феран гладил, успокаивая. А потом Хэла расслабилась, дыхание стало ровным, сон забрал её. Рэтар осторожно уложил её, укрыл. Встал и осмотрелся.
В своей жизни он никогда не видел столько небесной нити. Это самое дорогое, что было в их мире. Самое ценное. И то количество, которое его окружало сейчас было равноценно казне нескольких самых богатых элатов Сцирцы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никакие, даже самые большие и редкие драгоценные камни не могли сравниться с ценностью небесной нити. Применение её было безгранично. Маги усиляли ею заклинания, ведьмы готовы были отдавать всё за небольшой отрезок, простые люди имея кусочек могли рассчитывать на помощь в лечении. Заговорённая, она приносила достаток и забирала беды. На небесную нить можно было купить всё и везде.
И сейчас вокруг него она лежала и искрилась в свете магического света целой горой. И это была невообразимо красивая нить. Такую он никогда не видел. Мужчина поразился её уникальности и толщине, ещё когда Зеур её показал, но сейчас Рэтар смог взять её в руки, рассмотреть, пощупать и ощутить силу, которая в ней была.
Феран ещё раз с беспокойством глянул на Хэлу, поднёс к ней руку, но она была тёплая, сон был ровным и спокойным.
И Рэтар, взяв кинжал, стал сматывать нить в мотки. Он провёл за этим занятием всё оставшееся до утра время ночи.
Хэла проснулась, когда за окном появились первые лучи Изара.
— Боги, — выдохнула она, переводя взгляд с него на сложенные мотки нити. — Ты делал это вместо сна?
Рэтар ухмыльнулся и пожал плечами.
— Увидишь такое и не уснёшь уже, — ответил он. — Хорошо ещё, что небесная нить не путается, как простая. А то было бы очень проблематично и заняло намного больше времени.
— Прости меня, — снова проговорила ведьма и прикусила губу.
— Хэла, за что ты просишь прощения? — посмотрел он на неё с улыбкой, сматывая следующий моток нити.
— Я просто, — она явно была смущена и чувствовала себя виноватой. — Я натворила вот это. И ты в итоге не спал.
— Родная, нет, — попытался успокоить Хэлу Рэтар. — Тебе не за что просить прощения. Единственное, чего я очень боюсь — это того, что плетение нити может тебе навредить. Точнее плетение нити в таком вот количестве. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответила ведьма и кажется даже прислушалась к себе, чтобы убедиться, что не соврала.
— А в остальном, — пожал плечами феран. — Помнишь цену своего ирнита?
— Твоего, — упрямо поправила его Хэла.
— Помнишь? — он не стал спорить, потому что сил на это не было. Только не сейчас, когда его голова всё пыталась осмыслить то, что произошло.
— Да, — ответила ведьма. — Но думаю, она преуменьшена.
— Вот этот моток, — Рэтар показал один из сложенных уже мотков, — это десяток таких ирнитов.
— Что? — глухо спросила ведьма, взяв у него из рук нить. — Ты шутишь? В этом мотке метров двадцать всего. Хочешь сказать, что нить длиной в твой рост, стоит так же как этот драгоценный булыжник, на который можно замок купить?
— Да, — улыбнулся феран её полному невероятно милого недоверия лицу. — Здесь казна примерно десяти богатых элатов. И ты сейчас самый богатый человек в Сцирце.
— Я? — вскинулась Хэла.
— А небесная нить чья? — поинтересовался Рэтар.
— Твоя, — воскликнула ведьма.
— Моя? — ухмыльнулся феран. Вот ведь невозможная женщина! — Это ты её сплела, она твоя.
— Нет, не надо мне! Она твоя. Считай, что я тебе её подарила, — Хэла была в ужасе, кажется она была готова провалиться на месте.
— Я и так богат, Хэла, — заметил Рэтар, веселясь её реакции, но на деле находясь в таком же ужасе, что и ведьма.
— Так будешь ещё богаче. И вообще тебе будет проще с этой штукой обращаться, — Хэла засуетилась. — А мне надо выйти.
С этими словами она выскочила из постели и отправилась в чистую.
Феран проводил её взглядом и вздохнул, переводя взгляд на лежащие перед ним мотки нити. В отличии от Хэлы он знал, что такое небесная нить. И такое вот её количество было невероятным. А главное укрыть такое богатство — это преступление. Но и если рассказать — будет беда. С Хэлой.
— Может уничтожим её? — она вернулась и села на пол напротив него и нитей.
— Что? — Рэтар уставился на неё в недоумении.