Читать интересную книгу Синдром удава - Борис Витман

Не могу не рассказать еще об одном случайно уцелевшем участнике этого наступления — москвиче, гвардии лейтенанте Викторе Петровиче Телегине. В своих воспоминаниях он пишет: «...В небе над рекой «мессера» с бреющего полета строчили из пулеметов. Вдоль реки двигались вражеские танки. На берегу — паника. Отдельные воины в одежде и в обуви бросались в реку и не доплывали до спасительного берега. Командир курсантской роты, старший лейтенант пустил себе пулю в лоб и упал в воду... Вокруг — брызги и волны от разрывов снарядов»...

Далее В. П. Телегин приводит высказывания крупных военачальников и государственных деятелей:

Член Военного совета фронта — Н. С. Хрущев:

«...Все было кончено. Городнянский, командующий 6-й армией, не вышел. Штаб весь погиб. Командующий 57-й армией Подлас не вышел, погиб. Штаб его тоже погиб. Командующий конной группой погиб, и сын-подросток погиб. Погибло много генералов и полковников, офицеров и красноармейцев.

Все они погибли. Вышли очень немногие... Технику они не могли использовать: не было горючего, не было боеприпасов. А пешком выйти — великое расстояние. Они были частью уничтожены, а основная масса взята в плен... Мы потеряли много тысяч. Мы потеряли надежду, которой мы жили...»

Маршал Г. К. Жуков:

«...Анализируя причины катастрофического провала Харьковской операции, нетрудно понять, что она была организована крайне неумело. Стоит только взглянуть на карту событий. Действительно, как мог Военный совет Юго-Западного фронта рискнуть наступать на Харьков, подставляя плохо обеспеченный левый фланг фронта под удар противника со стороны Краматорска? Эта операция не сулила успеха еще и потому, что не была обеспечена ни силами, ни средствами, и это, конечно, не главное, основная причина нашего поражения здесь кроется в ошибках Верховного Главнокомандующего, недооценившего серьезную опасность, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, и не принявшего мер к сосредоточению крупных стратегических резервов на юге страны. И. В. Сталин игнорировал разумные советы об организации обороны на юго-западном направлении, с тем, чтобы встретить там вражеские удары мощным огнем и контрударами наших войск. Он разрешил Военному совету фронта проводить необеспеченную операцию, одновременно затеяв наступление почти на всех фронтах. Это привело к растранжириванию многочисленных людских и материальных резервов. Если бы на оперативных тыловых рубежах юго-западного направления стояло хотя бы несколько боеспособных резервных армий, не случилось бы этой катастрофы».

А вот как отзывается Черчилль о Сталине:

«... Поскольку дело касается стратегии, политики, дальновидности и компетенции, Сталин со своими комиссарами оказались самыми бездарными сапожниками Второй мировой войны». («Известия» № 116 от 16 мая 1991 г.).

Авторы некоторых писем категорически возражают против названной мной цифры потерь в Харьковской операции. Один из них полковник в отставке Лягуша Николай Федорович из Одессы спрашивает, известно ли мне, что к началу операции советские войска на юго-западном направлении располагали всего 640 тысячами человек? Неоткуда, мол, взяться миллиону пленных и погибших. «Эти данные давно опубликованы в советской и зарубежной литературе». В отличие от меня, полковник Лягуша не участвовал в Харьковской операции и не мог знать, что фактическая численность войск, участвовавших в операции, более чем в два раза превышала указанное число. Помимо трех основных армий фронта, упомянутых в официальных документах, в операции участвовали: 9-я, 54-я, 38-я и другие части, не считая армий двух соседних фронтов на флангах, понесших большие потери. Об этом уже говорилось в начале повествования. Странно, что «разведчик-профессионал с тридцатилетним стажем» (так он представился в письме) не знает иных способов определения численности войск и потерь, кроме как из «литературных публикаций».

А вот Анатолий Михайлович Синикчиянц из Москвы, представившийся как «красноармеец Великой Отечественной войны, ныне полковник в отставке, научный руководитель Музея истории ВВС МВО, в комсомоле с мая 1940 г., в партии с 1949-го», называет другие цифры, ссылаяс> на сводку Совинформбюро: «5 тыс. убитых и 70 тыс. пропавших без вести». Но сам же ставит под сомнение эти цифры ссылкой на данные «Военно-исторического журнала» за 1990 год: 267 тысяч убитых, раненых и пропавших без вести...

Чему же верить, Анатолий Михайлович?..

Сейчас, по прошествии более полувека с начала войны, появилось немало подтверждений тому, что наши огромные потери не только в харьковском котле, но и в других операциях, как правило, были следствием крупных просчетов командования. Но число потерь по-прежнему либо преуменьшалось, либо замалчивалось вовсе.

В подтверждение сказанного мною, приведу данные из книги Б. Соколова «Цена победы» («Московский рабочий», 1991):

«Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своих воспоминаниях сообщает: «В мае советские войска потерпели тяжелейшие неудачи в Крыму и на Харьковском направлении. Ударной группировке противника, насчитывавшей 900 тыс. человек противостояли 1 715 000 наших солдат и офицеров, то есть , вдвое больше».

Это один из тех считанных случаев, когда в советской историографии встречаются правдивые цифры о соотношении сил в Великой Отечественной войне. Нет сомнений, что на всем протяжении советско-германского фронта к лету 1942 года советские войска имели еще более заметный перевес... О каком превосходстве вермахта над Красной Армией в живой силе вообще может идти речь!

И тем не менее наши потери в живой силе по данным Б. Соколова были впятеро выше немецких.

Соотношение потерь в технике с мая по октябрь 1942 года было также не в нашу пользу: по танкам — 9,5:1, по самолетам — 2,2:10

В статье «Кто кого победил под Москвой в 1941-м?» (газета «Начало», 1991, № 6) говорится: «До сих пор мы не знаем цифру наших потерь под Москвой. Одни исследователи считают, что более двух миллионов, другие называют числа гораздо большие. Немцы потеряли там около 600 тысяч солдат и офицеров, четыре солдатских жизни отдавали наши стратеги за жизнь одного немецкого солдата, компенсируя кровью прорехи своего полководческого гения. Действуя за пределами человеческих возможностей, захлебываясь в крови, советский солдат остановил врага».

Можно, конечно, говорить о преимуществе гитлеровцев в технике, в умении воевать. Все это мы уже слышали. Не слышали мы главного: нашими солдатами довольно часто бездарно командовали!

Разумеется, это не относится к той части наших талантливых полководцев, которые, вопреки указаниям Ставки, больше следовали наставлениям Александра Васильевича Суворова и умели побеждать малой кровью, не числом, а умением!

Глубокий анализ причин наших огромных потерь и поражений в начале войны дан в уже упомянутой книге «Цена победы».

«Главной причиной нашего поражения в 1941 году была отнюдь не внезапность, а гораздо более долговременные факторы: преимущество вермахта в уровне боевой подготовки, преимущество германского командного состава в стратегическом, оперативном и тактическом мышлении». И еще: «Наше превосходство в численности войск и в вооружении, и в боевой технике было весьма значительным. Располагай такими внушительными силами английская, американская или польская армия, поражение Германии было бы неминуемым и скорым. Но Красная Армия не только не смогла остановить агрессора, но и потерпела тяжелейшее поражение, потеряв большую часть своего кадрового состава за первые месяцы войны. И такое развитие событий было обусловлено вескими причинами. Начнем с того, что группировка советских войск на западной границе носила ярко выраженный наступательный характер»...

С этим трудно не согласиться. Неясно одно: эта группировка войск на границе была собрана для обороны или для наступления? И почему, ожидая нападения, Красная Армия готовилась только к наступлению, не думая об обороне? Что-то не вяжется это со здравым смыслом... А может быть, у товарища Сталина были совсем иные задумки относительно предстоящих действий Красной Армии? Он ведь всегда умел скрывать свои истинные намерения...

Возвращаясь к анализу причин наших неоправданно огромных потерь, справедливости ради, следует отметить, что не только военное командование виновно в наших огромных потерях. Помню, как в самом начале войны попалась нам немецкая каска. Решили испытать ее на прочность, а заодно и нашу проверить. Поставили их рядом и шагов с пятидесяти сделали по несколько выстрелов из карабина. У нашей — сквозные отверстия в нескольких местах, а у немецкой — только одно сквозное отверстие от попадания под прямым углом в центр каски. Остальные пули оставили лишь царапины да вмятины. А ведь пробитая каска — это пробитая голова. Может быть, одна из причин столь высоких потерь наших танков в недостаточной прочности брони?.. Выходит, и металлурги, и плавильщики-стахановцы тоже неважно делали свое дело, кое-как? Да разве они одни? А строители? А дороги?..