— Я обожаю эти чудные горные луга, — проговорил Христиансен.
— Весна оказывает на человека особое влияние, — заметил Мартини. — Я удивился перемене, происшедшей с нашими рабочими.
— Что поразило вас в них? — спросил Мей.
— Они необычайно веселы и подвижны.
— И вы приписываете это действию весны? — При этих словах Христиансен с любопытством взглянул на Мартини.
— Я не знаю, как это объяснить, я даже подумывал о действии эманации радия.
— Мистер Макс Куинслей тоже заинтересовался этим явлением, — сказал Христиансен, — и он склонен объяснить его присутствием большого количества эманации в воздухе Высокой Долины.
— А что думаете вы сами? — спросил Мартини.
— Я не задавался этим вопросом, — коротко отвечал Христиансен, и Мартини понял, что он не желает распространяться по этому поводу.
Когда Мей отстал, увлеченный охотой за полевыми цветами, только что открывшими свои свежие маленькие чашечки, физиолог взял Мартини под руку и, нагнувшись поближе, заговорил:
— Я не хочу скрывать от вас, синьор Мартини, все мы питаем к вам полное доверие. Всем жителям Средней и Верхней долин выдаются другие питательные лепешки; в них не содержится более депрессирующих веществ, тормозящих деятельность половых желез. С тех пор, как я сделался заведующим фабрикой питательных веществ, я отпускаю сюда другие продукты… Я делаю это по приказанию Роберта Куинслея; мне грозит большая опасность, если об этом узнает его отец. Но мы решили проделать этот опыт на пользу всех жителей Долины Новой Жизни.
Увидев, что Мей приближается, Христиансен заговорил о чем-то другом.
Они стояли у лестницы, круто спускавшейся к площадке. От серого каменного здания тянулась на виадуках металлическая труба. В ней мчались, невидимые отсюда, вагоны тюба.
Около станции было разбросано несколько домиков, а левее начиналась улица поселка, доходившая вплоть до старых копей.
Наши знакомые спустились вниз и, пробравшись через толпу рабочих, только что прибывших с вагоном, вышли на дебаркадер.
Стальные двери в стене трубы и в вагоне были открыты. Часть мест на скамейках оставалась еще свободной, вновь прибывшие разместились на них. Через три минуты вагон был герметически закрыт; сильный толчок возвестил, что он со скоростью пушечного ядра двинулся в безвоздушном пространстве трубы.
В Главном городе Мартини пересел в вагон тюба, идущий к инкубаториям. Он расстался с Христиансеном и со своим новым знакомым — они отправились в Главное управление Долины.
Поездка в вагоне, подвешенном с помощью электромагнитов в безвоздушном пространстве трубы, и чудовищная скорость этого полета вызвали у Мартини ряд размышлений.
«Все технические усовершенствования нашего времени: железные дороги, пароходы, цеппелины, аэропланы, телефоны, телеграфы, электрическое освещение — все, что оплело так тесно современного человека, как мало, в сущности, изменило его по сравнению с тем, чем он был в исторические эпохи. Стоит взять романы древних писателей Ахилла, Петрония Арбитра, Аристотеля, Аристофана. Этот, в сущности, первобытный человек нелегко уживается со всеми современными машинами. Новые открытия и новые усовершенствования, может быть, сделают его жизнь невыносимой. Человек должен переродиться, а между тем, при естественных условиях, это перерождение совершается крайне медленно. Наши люди, выращенные в инкубаториях, более приспособлены для ультра-цивилизации, где энергия добывается от распада атомов и где питание производится синтетически добытыми белком и углеводами». — Философствуя так, Мартини не заметил, как достиг цели своего путешествия. Толчок, смягченный воздушными тормозами — чудом техники и изобретательности, заставил тем не менее всколыхнуться весь организм. Голова закружилась, в висках застучало, и сердце еще долго учащенно билось.
Справа, за забором из колючей проволоки, за зеленым низко подстриженным газоном, среди кустов и деревьев были разбросаны красивые белые двухэтажные здания, где воспитывались подрастающие поколения выведенных в инкубаториях людей. Повсюду ходили дети различных возрастов, начиная от самых маленьких и кончая пятилетними.
Мартини была хорошо знакома эта картина, и он не останавливал на ней своего внимания. То, что он увидел по ту сторону дороги, на громадном учебном плацу, привлекло все его внимание. Там учили солдат. Пехота, артиллерия, летающие на собственных крыльях люди, заменяющие кавалерию, неуклюжие танки, целые крепости из стали с пушками — все это видел он и раньше. Но что это за ужасная гусеница! По полю двигалось, переваливаясь на солнце стальной броневой чешуей, чудовище длиною метров в сто. Бесчисленные стальные ноги, выступавшие из-под брони, делали его похожим на сороконожку.
— А, вы увидели нечто новое? — услышал Мартини голос Фишера. Он обернулся. Его старый друг стоял рядом.
— Я рад вас встретить. Не знал, где вас и искать, — Фишер улыбнулся. Ну, вот и хорошо, теперь пойдем вместе. У меня прекрасное пиво.
Гигантская гусеница, гремя сталью, сотрясая землю своими механическими ногами, приближалась.
— Попытка заменить колеса ногами? — спросил Мартини.
— Не попытка, а полная удача. И знаете, кому принадлежит идея? Мартини вопросительно смотрел на Фишера. — Нашему другу Герье.
— Я никогда от него не слышал об этом.
— Я говорю — идея, — повторил Фишер, — но разработка произведена уже после его отъезда во Францию. Все это сделал Чартней.
— Милитаризм расцветает. На Куинслея, черт возьми, не действуют неудачи, — воскликнул итальянец. Фишер посмотрел на него удивленно своими выпученными, голубыми глазами.
— О каких неудачах вы говорите, дорогой Филиппе? Временные затруднения, и все. Они, конечно, не могут остановить такого человека, как Куинслей.
Чудовище из стали наполняло воздух таким грохотом, что разговор пришлось прервать. Огромные ноги-тумбы несли на себе извивающееся туловище, прикрытое сверху броневыми щитами, образующими горбатую спину. В узком пространстве между спускающимися вниз щитами виднелись прорези, в которых торчали дула пулеметов и пушек. Стальной зверь остановился. Ноги повернулись на девяносто градусов, и он двинулся в другом направлении.
Когда шум несколько затих, Мартини сказал:
— Новая ужасная машина войны! Для ее движения не будет препятствий. Если люди на прошлых маневрах оказались слабыми, то им должны прийти на помощь эти новые изобретения.
— Вы не представляете себе всего ужаса, дорогой Филиппе! Этот зверь может выпускать ядовитые газы, которые убьют все живое на пятьдесят километров вокруг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});