Читать интересную книгу Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

«После расследования, по докладу Комиссии, участники и организаторы ограбления во главе с Коба, — утверждал Р. Арсенидзе, — были исключены из партии. Постановление это вместе с документами было переслано в ЦК партии за границу. Дальнейшая судьба дела мне неизвестна. Передавали, что ЦК, в большинстве состоявший из большевиков (после Лондонского съезда), не дал хода делу»{8}.

Об этом же писал Л. Мартов в брошюре «Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал РСДРП)», изданной в 1911 г. В ней говорилось: «Центральный комитет, находившийся тогда в пределах России, постановил произвести строгое расследование Тифлисского и Берлинского дел и дела о размене. Расследование за границей было поручено тогдашнему Заграничному бюро. На Кав-. казе расследование произвел Кавказский областной комитет. Областной комитет установил целый ряд лиц, принимавших участие в акте экспроприации. Все эти лица незадолго перед последней заявили о своем выходе из состава местной партийной организации. Областной комитет постановил и опубликовал исключение этих лиц из пределов РСДРП, т. е., принимая во внимание, что они уже вышли из состава местной организации, объявил недопустимым их принятие в какую-либо другую организацию партии»{9}.

Таким образом, летом 1907 г. И. В. Джугашвили оказался примерно в таком же положении, как и в первой половине 1904 г. после побега из сибирской ссылки, когда его полгода тоже не допускали к партийной работе, с той лишь разницей, что тогда он мог апеллировать к Совету Кавказского союза РСДРП. Теперь он был исключен из партии Закавказским областным комитетом РСДРП, и ему оставалось рассчитывать только на поддержку ЦК партии.

А поскольку И. В. Джугашвили был профессиональным революционером и находился на партийном содержании, решение, принятое Областным комитетом, делало невозможным дальнейшее его пребывание в Тифлисе, где преобладание меньшевиков было безраздельным. Вспомним, что для посылки своего делегата на V съезд партии большевики смогли получить поддержку лишь около 500 рабочих. И хотя Бакинский комитет РСДРП тоже находился в руках меньшевиков, однако здесь позиции большевиков были более прочными, чем в Тифлисе, и они пользовались значительным влиянием среди рабочих. В этих условиях поставленная после съезда задача усиления этого влияния приобретала для И. В. Джугашвили особое значение.

Из Тифлиса в Баку он уехал, забрав с собой жену и сына{10}, не позднее 17 июля, так как в этот день уже находился в Баку и выступал на митинге у Волчьих ворот{11}.

В Баку И. В. Джугашвили поселился с семьей на 1-й Баиловской улице в доме Максимова на квартире рабочего Каспийского нефтепромышленного товарищества Алексеенко, куда его привел рабочий Кирочкин{12}.

Перебравшись в Баку, И. В. Джугашвили сконцентрировал свою деятельность на Биби-Эйбате. Здесь крупнейшими нефтепромышленными фирмами были Биби-Эйбатское АО и АО.Шибаев и Ko. «Самая большая группа профессионалов, — писала Н. Н. Колесникова, — работала в Балаханах: это были Алеша Джапаридзе, Серго Орджоникидзе, Ваня Фиолетов; на Биби-Эйбате работали Сталин, Вепринцев (Петербуржец) и рабочие Вацек, Тронов, Боков…»{13}.

Показательно, что во второй половине 1907 — начале 1908 г. Баку становится пристанищем для многих кавказских большевиков из Батума, Кутаиса, Тифлиса, Чиатур, в том числе для участников тифлисской экспроприации. Сюда полностью переносят свою Деятельность М. Н. Давиташвили, П. А. Джапаридзе, К. Г. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, С. Г. Шаумян. Здесь мы видим бежавших из ссылки руководителей Петербургского Совета рабочих депутатов С. Л. Вайнштейна и Б. М. Кнунянца, а также таких видных большевиков, как К. Е. Ворошилов, Р. З. Землячка, Ю. Ларин (Лурье), М. С. Ольминский, Е. Д. Стасова, М. И. Фрумкин и некоторые другие{14}.

Особое положение в Баку занял Моисей Ильич Фрумкин. Родившийся в 1878 г. в Гомеле, он был членом РСДРП с 1898 г., работал в Гомеле, Тамбове, Москве, Петербурге (являлся членом группы «Рабочее знамя», был знаком с Т. А. Словатинской и Э. А. Сольц), в первой половине 1905 г. исполнял обязанности агента ЦК РСДРП, в 1905–1906 гг. вместе с В. Р. Менжинским входил в Военную организацию ПК РСДРП. В июле 1906 г. был арестован, в мае 1907 г. после освобождения из тюрьмы приехал в Баку{15}.

«В Баку, — вспоминал он, — я работал вторым секретарем Союза нефтепромышленных рабочих (первым секретарем был Ал. Джапаридзе), издавал со Сталиным „Гудок“». «В Баку в то время, в отличие от других мест, почти вся работа велась легально» и «полиция знала всех в лицо»{16}.

Летом 1907 г. в Баку стали издаваться сразу две рабочие газеты: 20 июня вышел в свет «Бакинский пролетарий»{17}, 12 августа 1907 г. — «Гудок»{18}.

На страницах первого номера «Бакинского пролетария» были опубликованы сразу две статьи И. В. Джугашвили: «Разгон Думы и задачи пролетариата» и начало статьи «Лондонский съезд Российской социал-демократической партии (записки делегата)». «Записки делегата» были подписаны псевдонимом Коба Иванович. 10 июля во втором номере «Бакинского пролетария» появилось продолжение статьи о Лондонском съезде{19}, но окончание ее так и не увидело свет. В ночь с 24 на 25 июля полицией был совершен налет на типографию «Арамазд» и конфискован «почти готовый к печати набор третьего номера» «Бакинского пролетария»{20}.

Через две с половиной недели вышел первый номер газеты «Гудок». Однако, несмотря на то что когда-то утверждалось, что она была «создана по инициативе И. В. Сталина»{21}, первая его статья появилась здесь только 29 сентября («Надо бойкотировать совещание»), а следующая («Перед выборами») еще позже — 13 января 1908 г. И лишь затем последовала целая серия статей: «Еще о совещании с гарантиями» (№ 17, 3 февраля), «Что говорят наши забастовки последнего времени?» (№ 21,2 марта), «Поворот в тактике нефтепромышленников» (№ 22, 9 марта), «Надо готовиться» (№ 23, 16 марта), «Экономический террор и рабочее движение» (№ 25, 30 марта), «Нефтепромышленники об экономическом терроре» (№ 28, 30, 32 от 21 апреля, 4 и 18 мая){22}.

Это наводит на мысль о том, что, устроив жену с ребенком в Баку, И. В. Джугашвили на некоторое время исчез из города.

Где же он мог находиться?

В 1931 г. в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом И. В. Сталин поделился следующими воспоминаниями: «Когда-то в Германии… очень уважали законы. В 1907 г., когда мне пришлось прожить в Берлине 2–3 месяца, мы, русские большевики, нередко смеялись над некоторыми немецкими друзьями по поводу этого уважения к законам. Ходил, например, анекдот о том, что когда берлинский социал-демократический форштанд назначил на определенный день и час какую-то манифестацию, на которую должны были прибыть члены организаций со всех пригородов, то группа в 200 человек из одного пригорода хотя и прибыла своевременно в назначенный час в город, но на демонстрацию не попала, так как в течение двух часов стояла на перроне вокзала и не решалась его покинуть: отсутствовал контролер, отбирающий билеты при выходе, и некому было сдать билеты. Рассказывали, шутя, что понадобился русский товарищ, который указал немцам простой выход из положения: выйти с перрона, не сдав билетов…»{23}.

Так как местонахождение И. В. Джугашвили в первой половине 1907 г. известно, его слова о сравнительно длительном проживании в Германии могут относиться только ко второй половине этого года.

В связи с этим обращает на себя внимание то, что своими германскими впечатлениями 1907 г. И. В. Сталин поделился не только с немецким писателем Эмилем Людвигом, но и с британским премьером Уинстоном Черчиллем.

«Сталин <…>, — отмечал У. Черчилль, — вспомнил о своем пребывании в Германии в 1907 г. и рассказал, как 200 немцев не попали на собрание коммунистов, потому что на железнодорожном вокзале некому было проверить их билеты»{24}. И в другом месте: «Далее в разговоре Сталин упомянул о „непомерной дисциплине в кайзеровской Германии“ и рассказал случай, который произошел с ним, когда он, будучи молодым человеком, находился в Лейпциге. Он приехал вместе с 200 немецкими коммунистами на международную конференцию. Поезд прибыл на станцию точно по расписанию, однако не было контролера, который должен был отобрать у пассажиров билеты, поэтому все немецкие коммунисты послушно прождали два часа, прежде чем сошли с платформы. Из-за этого они не попали на заседание, ради которого приехали издалека»{25}.

Поскольку и в одном (беседа с Э. Людвигом), и в другом (беседа с У. Черчиллем) случае рассказ о пребывании И. В. Джугашвили в Германии в 1907 г. связан с разными вариантами истории о германской законопослушности, подобное расхождение или результат неточной передачи рассказа И. В. Сталина У. Черчиллем, или же следствие «конспирации» И. В. Сталина в беседе с Э. Людвигом. Если принять последнее допущение и учесть, что в 1907 г. на территории Германии проходила только одна международная социалистическая конференция — Штутгартский конгресс II Интернационала, работавший с 5 по 11 (18–24) августа{26}, правомерно поставить вопрос: а не относилось ли упоминаемое И. В. Сталиным пребывание в Германии к августу 1907 г.?