— Он подавился чем-то на свадебном пиру — а может статься, его отравили.
— Вот вам и третий, — сказала Мелисандра.
— Я умею считать, женщина. — Станнис обошел вокруг стола мимо Староместа и Бора к Щитовым островам и устью Мандера. — Свадьбы становятся опаснее битв. Отравитель известен?
— Говорят, что это его дядя — Бес.
— Опасный человек, — скрипнул зубами Станнис. — Я хорошо понял это на Черноводной. Кто донес тебе об этом?
— Тот лиссениец по-прежнему торгует в Королевской Гавани, и у Салладора Саана нет причин лгать мне.
— Надеюсь, что нет. — Король провел пальцами по столу. — Джоффри... Я помню тот случай с кухонной кошкой — повара прикармливали ее объедками и рыбьими головами. Кто-то сказал мальчику, что она брюхата, думая, что он захочет взять себе котенка. Джоффри вспорол бедную тварь кинжалом, чтобы посмотреть, так ли это. Найдя у нее в брюхе котят, он понес их показать отцу. Я уж думал, мальчишке конец пришел — так сильно ударил его Роберт. — Станнис снял корону и поставил ее на стол. — Убийца, будь то карлик или пиявка, оказал стране хорошую услугу. Теперь им поневоле придется послать за мной.
— Они этого не сделают, — сказала Мелисандра. — У Джоффри есть брат.
— Томмен, — ворчливо признал король.
— Они коронуют Томмена и будут править его именем.
Станнис сжал кулак.
— Томмен. В отличие от Джоффри хороший мальчик, но рожден от того же кровосмешения. Еще одно чудовище, еще одна пиявка на теле государства. Вестерос нуждается в мужской руке, а не в детской.
Мелисандра подступила поближе к нему.
— Спасите свой народ, государь. Позвольте мне пробудить каменных драконов. Три узурпатора мертвы — отдайте мне мальчика.
— Эдрика Шторма, — сказал Давос.
Станнис метнул на него взгляд, полный холодной ярости.
— Я знаю, как его зовут! Избавь меня от своих упреков. Мне это так же не по душе, как и тебе, но я должен соблюдать долг перед королевством. Ты клянешься, что иного пути нет? — обратился король к Мелисандре. — Поклянись своей жизнью, ибо ты умрешь медленной смертью, если солжешь мне.
— Вы тот, кому суждено выступить против Иного, тот, чье пришествие было предсказано пять тысяч лет назад. Красная комета — вот ваша вестница. Вы принц, который был обещан, и если вы потерпите неудачу, с вами вместе погибнет весь мир. — Красные губы Мелисандры раскрылись, рубин на шее пульсировал огнем. — Отдайте мне этого мальчика, и я отдам вам ваше королевство.
— Это не в его силах, — сказал Давос. — Эдрика Шторма здесь нет.
— Как то есть — нет? — обернулся к нему Станнис.
— Он сейчас в море, на борту лиссенийской галеи. — На бледном лице Мелисандры промелькнули испуг и неуверенность. Она не знала об этом!
Глаза Станниса смотрели из впадин, как синие кровоподтеки.
— Ты хочешь сказать, что бастарда увезли с острова без моего позволения? На галее? Если этот лиссенийский пират намерен использовать мальчика, чтобы выжать из меня золото...
— Это сделал ваш десница, государь. — Мелисандра вперила в Давоса проницательный взгляд. — И вы же вернете его назад, милорд.
— Мальчик теперь за пределами моей власти. И вашей тоже, миледи.
Огонь ее красных глаз заставил его поежиться.
— Надо было мне оставить вас во мраке, милорд. Понимаете ли вы, что наделали?
— Я исполнил свой долг.
— Это можно назвать и по-другому: изменой. — Станнис подошел к окну и стал там, глядя в ночь. Не корабль ли он ищет? — Я поднял тебя из грязи, Давос. — Голос его звучал скорее устало, чем гневно. — Неужели в этом мире ни на кого нельзя положиться?
— Четверо моих сыновей погибли за вас на Черноводной, как мог погибнуть и я. На меня вы всегда можете положиться. — Давос Сиворт долго обдумывал слова, которые собирался сказать дальше: ведь от них зависела его жизнь. — Я поклялся давать вашему величеству честные советы, беспрекословно вам повиноваться, защищать вашу страну и ваш народ. Разве Эдрик Шторм не принадлежит к вашему народу? Я сдержал свою клятву — как может это быть изменой?
— Я не напрашивался на эту корону, — снова скрипнул зубами Станнис. — Она тяжела и холодит лоб. Но пока я король, я облечен долгом, и если я должен принести в жертву пламени одного ребенка, чтобы спасти от тьмы тысячи тысяч... Жертвы не бывает легкой, Давос, — иначе это не жертва. Скажите ему, миледи.
— Азор Ахай закалил свой меч, Светозарный, пронзив им сердце своей любимой жены. Если человек, имеющий тысячу коров, отдает одну богу, это ничто. Но если человек жертвует свою единственную корову...
— Здесь речь не о коровах, а о мальчике, друге вашей дочери и сыне вашего брата, — сказал королю Давос.
— О сыне короля с могущественной королевской кровью в жилах. — Рубин Мелисандры сиял, как красная звезда. — Вы думаете, что спасли этого мальчика, Луковый Рыцарь? Когда настанет долгая ночь, Эдрик Шторм умрет вместе со всеми, где бы он ни прятался. И ваши сыновья тоже умрут. Тьма и холод покроют землю. Вы вмешались в то, чего не понимаете.
— Я многого не понимаю, — признал Давос. — И никогда не притворялся, что понимаю. Я знаю толк в морях, реках и очертаниях берегов, знаю, где таятся рифы и мели. Знаю тайные гроты, куда лодка может пройти незамеченной. И знаю, что король обязан защищать свой народ — иначе он не король.
— Ты что, в глаза мне смеешься? — потемнел Станнис. — Луковый контрабандист будет учить меня, в чем состоит королевский долг.
Давос опустился на колени.
— Если я был дерзок, отрубите мне голову. Я умру, как и жил, вашим верным вассалом. Но сначала выслушайте меня. Выслушайте ради лука, который я вам привез, и ради пальцев, которые вы мне отрубили.
Станнис извлек из ножен Светозарный, и комната озарилась.
— Говори, только быстро. — Жилы на шее короля натянулись, как веревки.
Давос достал из-под плаща скомканный клочок пергамента — тонкий и хлипкий, но лучшего щита у него не было.
— Королевский десница должен быть грамотным, и мейстер Пилос учит меня читать.
Он разгладил письмо на колене и стал читать его вслух при свете волшебного меча.
ДЖОН
Ему приснилось, что он снова в Винтерфелле и хромает по крипте мимо каменных королей. Их серые гранитные глаза поворачивались ему вслед, серые гранитные пальцы сжимали рукояти заржавленных мечей у них на коленях. Ты не Старк, говорили ему их глухие гранитные голоса. Тебе здесь не место. Уходи прочь. Но он шел все глубже во мрак, взывая:
— Отец! Бран! Рикон! — Ответа не было, и холодный ветер дул ему в затылок. — Дядя Бенжен! — звал он. — Отец! Помогите мне! — Ответа не было, и где-то наверху били барабаны. В Большом Чертоге пируют, а его не позвали. Он не Старк, и ему там не место. Костыль выскользнул из-под руки, и он упал на колени. В крипте совсем не стало света. — Игритт, прости меня, — прошептал он, но увидел только лютоволка, забрызганного кровью, с печальными, горящими во мраке золотистыми глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});