– Я знала, я знала это! – воскликнула ее мать, – Быть счастливой с таким непостоянным и ненадежным человеком? С тем, кто сломал жизнь самого дорогого для меня человека и едва не уничтожил нашего лучшего друга? Нет, моя Марианна ты никогда не была бы счастлива с таким мужем!
Марианна вздохнула и повторила:
– Я не хочу перемен!
– Сейчас ты правильно оцениваешь то, что произошло, – сказала Элинор, – так, как это предполагает здравый смысл. Даже, если бы ваш брак состоялся, он был бы обречен. Вы были бы невероятно бедны и не смогли жить на те гроши, которые он будет получать. Его желания и твои мечты никогда не осуществились бы, и вы оба стали несчастными. Твое чувство гордости и собственного достоинства не позволит тебе сидеть сложа руки, ты бы начала отчаянно экономить на себе, чтобы хоть как-то исправить ваше положение, но ограничить его расходы, повлиять на его интересы тебе бы вряд ли удалось, он начал бы злиться на тебя и, в конце концов, разлюбил, так как ты невольно посягнула бы на его гордость, его эгоизм…
Губы Марианны дрожали, и она повторила:
– Эгоизм? – и далее спросила, – ты и вправду думаешь, что он эгоист?
– Все его поведение, – сказала Элинор, – от начала и до конца – эгоизм, да и только. Эгоизм заставил его сначала вызвать в тебе чувство, в которое он сам потом поверил, эгоизм не дал этому развиться и закончиться естественно, и, в конце концов, только эгоизм изгнал его из Бартона. Его собственное удовольствие, и только для него одного, – вот единственный принцип, которым он руководствуется в жизни.
– Да, это совершенная правда, я никогда не была бы счастлива с ним.
– А сейчас, – продолжала Элинор, – он жалеет о том, что он сделал. И снова только из собственного эгоизма. Потому, что он убедился, что получил в браке не то, что хотел. Его страдания не вызваны каким-либо злом, он страдает, от того, что женился на женщине не с таким характером, как у тебя! Но означает ли это, что женись он на тебе, что он был бы счастлив? А, замени он сейчас свою жену на ту, которая будет соответствовать всем его требованиям, но с которой он будет вынужден жить в бедности и в глуши, не придет ли он со временем к мысли, что лучше было иметь не совсем подходящую жену, но жить в роскоши, чем иметь тихую провинциальную семейную жизнь?
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – сказала Марианна, – и я ни о чем не жалею, кроме как о своей собственной глупости.
– Точно так же, как и о недальновидности твоей матери, – добавила миссис Дэшвуд.
Марианна не позволила ей возобновить ту тему, а Элинор была рада, что каждый признает свои собственные ошибки, и, желая, чтобы больше не было таких разговоров, которые вряд ли добавят здоровья матери и сестре, Элинор сказала:
– Все беды Уиллингби начались из-за того, что он обманул несчастную девочку – Элизу Уильямс! Это преступление кажется самым серьезным из всех других его бед!
Марианна замолчала, а ее мать начала восхвалять прелести и достоинства такого человека, как полковник Брэндон, нисколько не обращая внимания на то, что Марианна ее не слушает.
В ближайшие несколько дней после этого разговора, как и опасалась Элинор, Марианна выглядела утомленной. Видимых улучшений в здоровья не было, но она, невзирая на это, продолжала улыбаться, чтобы никто из домочадцев не сомневался, что она идет на поправку.
Маргарет вернулась, и вся семья снова была в сборе. Все дружно жили в своем маленьком коттедже, и если не так уж прилежно занимались своими обычными занятиями, но все также были веселы, как и раньше. Элинор с каждым днем всё чаще вспоминала Эдварда. Она ничего не слышала о нем с тех пор, как он уехал из Лондона. Ничего о его планах и нынешнем положении. Сводный брат, приславший им несколько писем по поводу здоровья Марианны, ни словом не обмолвился о нем, кроме одной фразы. «Мы ничего не знаем о нашем дорогом Эдварде, похоже, что он все еще в Оксфорде, куда он так стремился, больше мы ничего не слышали о нем», – писал Джон в первом письме.
И вот однажды их слуга Томас отправился в Экзетер по хозяйственным делам, и, стоя у прилавка, вдруг услышал знакомое имя и еще кое-что. Вернувшись домой, слуга с порога объявил своим хозяйкам радостную новость:
– А, знаете ли, сударыни, в городе поговаривают, что мистер Феррарс женился?
Марианна, в испуге посмотрела на Элинор, побледнела и бессильно опустилась в кресло. Миссис Дэшвуд была крайне удивлена, таким поведением Марианны при этих словах, но потом поняла и даже не знала, кого из дочерей в первую очередь утешать после этой радостной новости.
Слуга, встревоженный поведением мисс Марианны, побежал за служанкой, и они вместе отнесли барышню в комнату. Только когда Марианне полегчало, мать оставила ее под присмотром служанки и Маргарет, а сама спустилась вниз к Элинор, которая тоже все еще была не в себе, и даже засомневалась в умственных способностях их Томаса.
– Кто сказал тебе это, что мистер Феррарс женился? – строго спросила она.
– Я видел мистера Феррарс сам, сударыня, этим утром в Экзетере, и его жену тоже, мисс Стиллс, кажется. Они остановились в дверях гостиницы «Новый Лондон», а я был там, заносил записку от Салли из Парка ее брату, который там служит. И как только я узнал молодую мисс Стиллс, я снял шляпу и поздоровался. Она меня узнала, подозвала меня и спросила о мадам и о вас, особенно о мисс Марианне, еще сказала, что я должен их поздравить, и что она очень сожалеет, что не может приехать и увидеться с вами, они спешили куда-то. И сказали, что как только они вернутся, то обязательно навесят вас.
– Но, разве она сказала тебе, что они поженились?.
– Да, сударыня. Она смеялась, и сказала, как она сменила фамилию и впервые посещает наши края под новым именем. Она выглядела очень довольной и счастливой, такая общительная, оказывается, женщина. Поэтому, я тоже не растерялся и позволил себе пожелать ей счастливого путешествия.
– А мистер Феррарс был в одном экипаже с ней?
– Да, госпожа, я просто видел его откинувшегося на спинку назад, но он не смотрел на нас, он ведь никогда не любил говорить.
Элинор немного удивило, что он не проявил себя никак.
– А был ли кто-нибудь еще в экипаже?
– Нет, госпожа, они были вдвоем.
– А они не сказали ли откуда едут?
– Они ехали прямо из Лондона, как мисс Люси… миссис Феррарс сказала.
– И они ехали прямо на Запад?
– Да, сударыня, но они сказали, что долго там не задержатся. И обязательно на обратном пути заедут сюда к вам.
Миссис Дэшвуд теперь внимательно посмотрела на свою дочь, но Элинор знала лучше ее, что Люси могла говорить все, что угодно. Они не приедут к ним, так как Эдвард постарается держаться подальше от этого места, и добавила, что вероятно, они поедут южнее около Плимута, как мистер Палмер.