– Я сейчас же позвоню Мериголд и попрошу ее всех задержать, – объявил Гай, когда Джорджия включила фен.
Выключив его через секунду, чтобы нанести на волосы бальзам, она услышала:
– Привет, это я.
– У Мериголд все о'кей? – спросила Джорджия, подводя глаза темно-коричневым карандашом.
– Если беспокоишься, перезвони ей.
– Ты ведь сказал: «Привет, это я».
Когда у Гая на лице появилось терпеливое выражение, она добавила:
– Я действительно слышала это, Гай.
– Ты, видимо, сходишь с ума. Я не звонил никому. Обещай мне посетить доктора Бенсона в понедельник.
Раскопанное в старой сумке на чердаке серое хлопчатобумажное миди было таким же жатым, как шкура носорога.
«Если бы я сочиняла классическую музыку, все бы говорили, что я выгляжу эксцентрично, но очаровательно», – думала она, сокрушаясь.
– Зачем ты брызгаешь дезодорантом под коленями, ведь мы идем на открытие церковного праздника? ~ спросил Гай.
– Я могу встретить очаровательного карлика, – огрызнулась Джорджия.
– Не бери Динсдейла с собой.
– Не пойдет ни Динсдейл, ни я. И вообще, сам открывай свой траханый праздник.
Ливень смыл с лип отдельные желтые листья, и вокруг деревни опять зазеленело. Главная улица была увешана красно-белыми флагами. Машины блестели. В прикрытом высокими стенами, защищающими от ветра с Бристольского канала, саду Хиллари было гораздо теплее, чем в «Валгалле» или в «ПарадайзГрандже». Хозяин гордился желтыми катальпами, покрытыми большими белыми цветами, и двумя высокими конскими каштанами, чьи опавшие на землю листья вносили экклезиастическую ноту. Разноцветные ломоносы радугой поднимались по древним замшелым стенам дома.
Толпящиеся вокруг киосков восхищались садоводческим искусством Джой Хиллари, но намекали на незаконный полив лужаек, настолько совершенны они были.
– Наверное, священник превратил все выпитое им вино в воду, – предположил Боб Гарфилд, чья лысая голова так загорела и покрылась веснушками, что стала походить на деревенское яйцо. Он со своим спокойствием и деловитостью мог бы достичь гораздо большего, чем остальные. Пройдя по палаткам, оценив все и разрешив несколько шумных споров, он теперь зарабатывал деньги, стоя у ворот.
– Вы оба можете пройти бесплатно, – говорил он Джорджии и Гаю, настаивавшим на оплате.
– Как любезно с вашей стороны, что вы пришли, – хором произнесли жена священника, Мериголд и леди Числеден.
Все они старались выдвинуться вперед, чтобы приветствовать персонально, и только скользкая трава их сдерживала.
– Вообще-то у нас вход без собак, – сказала Джой Хиллари, встречая без энтузиазма Динсдейла.
– Держите его на поводке, – посоветовала Мериголд.
– Только благодаря нашим заботливым помощникам мы смогли удержать народ у палаток, – проговорила леди Числеден, – так что с открытием лучше поспешить.
Бедная Китти распродавала свои безделушки в одиночестве, потому что Мисс Парадайз прошлого года, помогавшая ей, внезапно исчезла.
– Что это? – спросила Мериголд, размахивая картонным диском.
– Если его положить на дно кастрюли, вода будет кипеть не так сильно.
– Жаль, что здесь не стоит Раннальдини. Я только что за 10 пенсов купила первое издание книги «Автобиография Хама».
– Которую мог бы написать любой из мужей Парадайза, – произнесла Джорджия, задержавшись перед ними.
Джой Хиллари посмотрела на нее с тревогой. Мериголд обещала, что за поведение Джорджии можно не опасаться. Она же дико озиралась вокруг и, должно быть, на самом деле была слепой, если надела такое платье.
– Я думаю, вы знаете Китти Раннальдини, – вступила в разговор леди Числеден, – надежный оплот.
– Совершенные безделушки, – захихикал Мередит. Он раскопал в картонном ящике лиловые искусственные тюльпаны и вручил их Джорджии: – На тот случай, если Мериголд забудет твой букет, дорогая.
– Не глупите, Мередит, – заворчала Джой Хиллари, увлекая Джорджию к цветочной палатке, где Мериголд уговаривала людей купить растения для садов Лучше-Всех-Сохранившейся Деревни.
– Мы должны развести эти милые анютины глазки, – объявила она Джорджии.
– Нужно нечто большее, чем растение, чтобы меня успокоить.
– Пойдемте определять вес свиньи, – торопливо прервала Джой Хиллари, – а потом, я думаю, можно будет приступить и к открытию.
– Привет, Джорджия, – завопила Мамаша Кураж, – жарко, да? Людей развозит с вина, как эти торты.
После дождя осы начали осаждать фрукты и джем.
– Минуту назад у меня здесь был кофейный торт, – заявила леди Числеден, в изумлении глядя в хозяйственную сумку.
По пути на подмостки Джорджия поймала взгляд Ферди, ужасно проведшего полдень, катаясь на Тини. Доведенная мухами и суматохой, она три раза сбросила его и лягнула нескольких ребятишек.
– Где твой чертов дружочек? – прошипела Джорджия. – Он обещал никогда меня не оставлять.
Ферди, пребывая в дурном настроении, хотел огрызнуться – тот обещал присмотреть и за Тини. Но рисковать приходилось большой суммой, и он сообщил, что Лизандер будет с секунды на секунду.
Гай, походя на своего отца-епископа, сновал туда и сюда с засученными по локоть рукавами и нахваливая добровольных помощников церкви. Он взял на себя роль проповедника, и над всем Парадайзом звенел его голос:
– Помолитесь молча за нашего священника.
Все подходили погладить Динсдейла, который задумчиво слизывал остатки кофейного торта со своих усов. Персиваль Хиллари вошел в совершенный экстаз, неся, что Джорджия совсем не нуждается в представлении, что она и ее муж Гай, выкроив время, не отказались принять участие в деревенском празднике.
– Леди и джентльмены, – начала Джорджия. Микрофон жутко хрипел.
– Говорите громче, – взмолилась старая мисс Крикдейл, вот уже на протяжении десяти лет превосходившая всех в изготовлении домашнего вина.
– Мы благодарны, что нас пригласили, – Джорджия повысила голос. – Здесь все выглядит очень мило. Я понимаю, что такие события не возникают просто так. На это требуются месяцы, поэтому особое спасибо, и я хотела бы... Ее прервал шум приземлившегося на соседнем поле вертолета Ларри, обдавшего всех воздушным вихрем. Мисс Крикдейл, наблюдавшая во время войны за зажигалками, нашла убежище на козлах под столом.
– Как сказала наш оратор, – проворно влез Персиваль, но Джорджия уже сбилась и не помнила, кому хотела сказать спасибо. Она видела Мамашу Кураж, ее розоватые, собранные в пучок волосы, раскрасневшееся после паба лицо. Мамаша Кураж держала Динсдейла и подбадривала Джорджию.
– Я хотела бы поблагодарить его преподобие и миссис Джой Хиллари за приглашение в их милый сад, – заикнулась Джорджия и уже собиралась призвать всех покопаться в карманах и тратиться, но вместо этого пошутила и закончила, почувствовав, что теряет внимание аудитории.