пират не сводил с нее оценивающего взгляда, крепкой рукой держа меч у горла, но Лала не шевелилась. Она придерживала рукав, чтобы анук не высунулся наружу раньше времени, и в сотый раз продумывала убедительную речь.
Когда она взобралась по мокрой лестнице на борт, толпа глазеющих пиратов молча расступилась. Тик и еще несколько хорошо одетых черноголовых с кляпами во рту были привязаны к мачте, а у другого борта лежал ряд тел, прикрытых парусиной.
– А правду про вас говорят, пустынные черти! – К Лале неторопливо подошел седой кряжистый человек в испачканном кровью камзоле. – Заморочить голову можете самому отбитому негодяю так, что он душу продаст за вашу благосклонность. Но не на тех нарвались!
Толпа одобрительно загудела, а седой продолжил:
– Люди моря не торгуются. Они берут, что хотят и где хотят. Помогают братьям и убивают врагов, все просто. Это наш закон, и мы его чтим.
Все это Лала слышала сквозь неясный шум в голове, который становился все сильнее, будто народ на рыночной площади возмущался задержкой казни. Лала вдруг заткнула здоровое ухо и прикрыла глаза. Седой удивленно замолчал.
И тут шум в ее голове превратился в обрывки множества мыслей:
– Странная девка, она не боится…
– Жайас меня не простит…
– Как же руки затекли…
– Почему ты их не убиваешь…
– Отребье, они ее боятся…
– Может, я зря послушал Микара…
– Микар – истинный сын моря…
– Надо было идти с парнями Фаруда на чынгырцев, от них знаешь, чего ждать…
– За борт ее вместе с мальчишкой, и вся недолга…
– Микар много болтает, надутый болван… Она сейчас всех убьет…
– Если сейчас заварушка, надо втихаря заколоть Гарута, и долга как не бывало…
– Дрянная девка, твои убили моего брата, но ничего, я тебя пощупаю…
Шлепок чуть ниже спины заставил Лалу открыть глаза. Голоса в голове снова стали неразборчивы.
– Ты что, колдуешь? – угрожающе прищурился седой.
– Кто Гарут? – не обращая на него внимания, громко спросила Лала.
Коренастый тонконосый пират в дорогом жилете сделал шаг из толпы:
– Ну я.
– Тот, кто тебе должен, ждет заварушки, чтобы зарезать тебя по-тихому.
В притихшей толпе вдруг раздался истошный вопль:
– Девка врет!
Люди расступились и вытолкнули должника, жилистого, короткостриженого человека с бегающими глазами. Тот вцепился в плечо Гарута и запричитал:
– Гарут, ты же мой свояк, как я могу? Она врет, она ведьма!
Седой досадливо махнул рукой, и Гарута с незадачливым свояком увели.
– Что еще ты знаешь? – почти вежливо поинтересовался седой.
– Тебя зовут Микар, и не все присутствующие тебе верят, кто-то сожалеет, что не ушел с Фарудом грабить чынгырцев, а кто-то удивляется, почему я до сих пор вас всех не убила.
Скрип снастей и плеск воды за бортом остались единственными звуками в мире. Пираты выпучили глаза и стояли так, пока не застонал Тик Ростер, которому кляп мешал смеяться во все горло.
Микар взял себя в руки, оглядел команду, потом подошел к Тику и воткнул нож по самую рукоять ему в бедро. Тик захрипел, Лала ахнула, а Микар улыбнулся и достал второй нож.
– Ты слишком ценишь этого выскочку, пустынница, и пока я владею его жизнью, ты будешь исполнять мои приказы. Брось оружие.
– У меня его нет. – Лала улыбнулась, скинула плащ и осталась в одной мокрой сорочке, прилипшей к телу. Она сделала несколько шагов к Микару с раскрытыми ладонями.
– Стой, где стоишь! – заорал он и приставил лезвие к горлу Тика.
Лала остановилась, чувствуя на себе жгучие взгляды пиратов. Точно так же ее спина горела в ночь убийства Ростера-старшего. Ее первого убийства. Горячая злоба зашевелилась в груди, как рассерженный анук, и Лала решила действовать. Она сдернула анука, прикрытого рукавом сорочки с запястья и швырнула в лицо Микару, а сама одним прыжком оказалась рядом с крайним пиратом, ткнула пальцем в глаз, выхватила из-за его пояса нож и пырнула следующего. Два тела упали одновременно, а Лала уже стояла возле мачты, где корчился Микар, пускающий кровавые слюни.
Только несколько человек кинулись к ней, остальные стояли в нерешительности. Лала успела рассечь веревки Тика и ближайшего к нему пленника и повернулась к нападающим, готовая рвать и резать. Но в следующий миг острая боль пронзила ее икру. Умирающий Микар вонзил нож, куда дотянулся, и захрипел на последнем издыхании:
– У нее есть кровь! Выпустите ей кишки! Люди моря не…
Кулак Тика заткнул Микара, раскрошив пару зубов, но сказанного было достаточно. Пираты словно очнулись от морока и с дикими воплями кинулись на Лалу со всех сторон. Троих она убила, просто сделав молниеносный поворот с вытянутым ножом, и пока следующие перепрыгивали через павших, обернулась к Тику, но тот, освободив привязанных к мачте, убежал, хотя оружие валялось прямо у него под ногами. От недоумения Лала чуть не пропустила опасный выпад пирата с кривой саблей и убила еще нескольких, прежде чем поняла, что происходит.
За Тиком, вооруженным двумя сайшонскими мечами, спешило два десятка раненых, но ходячих пиратов. Они с победными криками ввинтились в толпу вокруг Лалы, и началось действо, которого не дождался должник Гарута. Лале приходилось на миг задумываться перед каждым пиратом – а вдруг это свой. Люди скользили по залитой кровью палубе, хватались липкими руками за борт, пытаясь удержаться, и падали в воду кто с криком, а кто уже молча. Лала не могла сказать, сколько времени шел бой, просто в какой-то момент перед ней не осталось людей, желающих ее убить.
Пожилой, но крепкий пират, который раньше был привязан к мачте вместе с Тиком, тяжело и со свистом дышал, облокотившись на окровавленного помощника. Он обернулся к Лале с натугой кивнул:
– Я Жайас. Благодарю за помощь.
Лала рассеянно ответила на приветствие и подошла к трупу Микара, наполовину погребенному под обрушившимися ящиками. Больше всего ее сейчас заботила пропажа анука, который не преминул бы покусать несколько человек, угрожавших хозяйке в бою, но почему-то этого не сделал. Она свистнула, но ничего не произошло. Тревога прилипла к ней, как чужая кровь, и Лала уже в голос закричала:
– Тик!
– Я сейчас! – откликнулся откуда-то Ростер-младший.
В другой момент Лалу бы насмешила эта путаница, но не сейчас. Чувствуя, как холодеет в груди от страшной догадки, она стала раскидывать ящики, наваленные на Микара. Анук был там. Он еще слабо шевелился, но зазубренный пиратский клинок, пригвоздивший его к полу, отнимал последние капли крови и жизни. Из золотистого Тик стал бронзовым и темнел с каждым вдохом.
Лала рухнула на колени и осторожно вытащила потемневший нож. Она знала, как устроены змеи, и поняла, что сердце анука цело, но этого было недостаточно. Если бы у нее с собой была сумка со снадобьями! Ведь она даже Мастера Шая вылечила, а с человеком все сложнее… Но сейчас нет ничего, кроме розового шуларта. Не думая, просто повинуясь теплу, что стало исходить от правого запястья, она приложила руку к ране Тика. Сначала ничего не происходило, но вдруг кожа змея именно в месте соприкосновения с шулартом стала вновь золотистой. Лала