Читать интересную книгу Сотворение мира - Гор Видал

Хотя греки реже, чем раньше, появлялись на глаза, Демарат стал наперсником Дария. Без сомнения, колдовство Лаис оказалось действеннее, чем обычно. Очевидно, к ее же заслугам следовало отнести и то, что спартанец стал чище и от него уже не пахло, как от лисы в клетке. Остальные греки либо умерли, либо вышли из милости.

Ксеркс продолжал строить дворцы. Ему ничего не оставалось, разве что тайно набирать среди придворных и евнухов себе сторонников, которые понадобятся после смерти Дария. Примерно в это время Ксеркс нашел Артабана, молодого персидского офицера, отдаленно связанного с кланом Отана. Артабан был беден и честолюбив. В свой срок Ксеркс сделал его начальником личной охраны, а из Второй палаты канцелярии подобрал личного управляющего — Аспамитра, необыкновенно обаятельного евнуха.

Ксеркс и Мардоний снова были близки, как… Я чуть не сказал «как братья», но в царских семьях родство не говорит о близости. Как бы то ни было, они снова сдружились, и никто не сомневался, что Мардоний будет главнокомандующим. Так, с большой хитростью и осторожностью, Ксеркс подбирал людей себе на погибель. Но глядя со стороны, я не мог сказать, что его назначения были сами по себе ошибочны. В конце концов, бывает везение и невезение. Моему другу не везло — и он знал об этом, а я нет.

В последний год жизни Дария я несколько раз встречался с Эгиби, чтобы отправить наш караван в Индию. Но что-то неизменно шло не так. Примерно в то же время я получил послание от Караки. Он отправил второй конвой из Магадхи в Персию. К несчастью, где-то между Таксилой и Бактрой караван исчез. Я заключил, что его захватили скифы. До моего отъезда из Индии мы с Каракой разработали секретный шифр, и в результате я смог узнать из вроде бы сухого коммерческого отчета, что Кошалы больше не существует, что Вирудхака мертв, а Аджаташатру завладел всей Гангской равниной. Поскольку принц Джета пользовался милостью Аджаташатру, моя жена и два сына — второй ребенок тоже оказался мальчиком — жили в безопасности. Больше я ничего не знал. Мне не хватало Амбалики, особенно в тех редких случаях, когда я бывал с Пармис.

Через пять лет после своего отъезда Фань Чи прислал мне письмо. Он по-прежнему был в Китае, но сообщал, что собирает караван, что нашел новую дорогу в Китай и надеется открыть шелковый путь между Китаем и Персией. Я прочитал письмо Ксерксу, который заинтересовался и снял копию для Великого Царя. Через месяц я получил официальное уведомление от советника по востоку, и — тишина.

В каком-то смысле в смерти Дария был виновен Мардоний. Выздоровев, он снова оказался в центре внимания греческой партии при персидском дворе. В частности, его обхаживал Демарат. Я как-то запретил Лаис принимать греков у меня в доме, и, пока я был дома, она слушалась. Но стоило мне только уехать из Суз, как все греки, ошивавшиеся при дворе, стали собираться у нас, и я ничего не мог поделать, разве что прогнать Лаис — не слишком подходящий способ избавиться от фракийской ведьмы.

Мардоний хотел завершить Греческую войну, а Ксеркс хотел одержать победу в сражении — в любом сражении. Мардоний искушал Ксеркса воинской славой. Они вместе собирались в поход на Грецию: Ксеркс — в качестве верховного главнокомандующего, Мардоний — как его заместитель. Об Индии не заходило и речи, и меня удалили с их советов. Я был опечален. Греческих войн я никогда не одобрял: греков я знал, Ксеркс — нет.

У меня сложилось впечатление, что Дарий хотел мира. Хотя в то время он сердился на Датиса за неудачный поход на Афины, но вообще-то не принимал это близко к сердцу. По сути дела, Дарий никогда не воспринимал Афины всерьез, как и прочие греческие города. Да и как могло быть иначе, если их вожди вечно приезжали в Сузы с просьбами помочь в борьбе против их же собственных городов? Хотя Дарий восхищался греками как солдатами, их междоусобные дрязги его утомляли. Наконец Великий Царь сказал:

— Двух кампаний хватит.

Первая имела безоговорочный успех, а вторая оказалась не только сомнительной, но и очень дорогой. В третьей не было нужды.

Но Мардония это не остановило. Он только увеличил на всех свое давление, в том числе на царицу Атоссу, которая наконец согласилась, что Ксерксу пора выйти на поле брани. Удаление Артобазана в большой степени успокоило ее, и казалось, у Ксеркса нет соперников. А так как на Дария тоже давили, усилия Мардония оказались катастрофически успешными.

Великий Царь собрал нас в Сузах в зале с семьюдесятью двумя колоннами. У меня не было предчувствия, что это последнее его появление на людях, но, помнится, я подумал, как он изменился с тех пор, когда я видел его в том же зале молодым, энергичным победителем. Вместо прежнего льва мимо нас к трону проковылял дряхлый старик. Великому Царю шел шестьдесят четвертый год.

Демокрит хочет знать, сколько лет в то время было Ксерксу. Ксерксу, Мардонию и мне было по тридцать четыре года. Городот считает, что Ксерксу было всего восемнадцать. Характерно для так называемого историка. Хотя мы уже вышли из юности, старость была так же далеко, как детство.

Ксеркс помог отцу взойти на золотой трон; все глаза следили за потрясающим монархом и его преемником. На Дарии была кованая военная корона. В правой руке он сжимал золотой скипетр. Незаметно, насколько это возможно, Ксеркс взял бессильную левую руку отца, положил на подлокотник трона и спустился вниз.

— Царь царей! — Его голос заполнил зал. — Ахеменид!

Мы стояли прямо, пряча руки в рукава — правая в левый, левая в правый. Взглянув на ряд молодых принцев и знати, я вспомнил Ксеркса, Мардония, себя и Милона, стоящих точно так же много лет назад. Теперь нас сменила новая компания молодежи, как Ксеркс скоро сменит угасающую фигуру на троне. Ничто так не напоминает о беспристрастном ходе времени, как неизменность персидского двора.

Когда Дарий заговорил, голос его звучал слабо, тон он, однако, старательно выдерживал.

— Мудрый Господь требует наказать афинян, сжегших наш священный храм в Сардах.

Для оправдания экспедиций против западных греков всегда использовалась эта формулировка. Я не раз спорил по этому поводу с распорядителем двора. Говорил с Ксерксом. Я делал все возможное, чтобы убедить их изменить формулировку, но канцелярия подобна общеизвестной горе, которую не шевельнешь. Когда я говорил, что Мудрому Господу было угодно разрушить этот храм руками греков или чьими-либо еще, никто в канцелярии даже не удосужился взглянуть на меня. И зороастрийская община тоже не пришла на помощь. Чтобы сохранить положение самых почитаемых жрецов при дворе, они радовались, да и сейчас радуются, когда удается остаться самыми незаметными. Они не спешили выполнять наказ моего деда обращать к Истине всех последователей Лжи. Честно признаться, я тоже не спешил. Только в Бактре зороастрийская община сохранила относительную чистоту, а также воинственность.

— Мы повелели построить шестьсот триер. Мы собираем войска со всех концов империи. Мы увеличиваем дань со всех сатрапий.

Дарий скипетром указал на Барадкаму, и тот прочел полный список налогов. В зале то и дело раздавались вздохи, когда тот или другой вельможа замечал, что повышение налогов касается его лично или его сословия. Персидские кланы освобождались от всех налогов, но от них ждали пополнения войсковых частей, составлявших костяк персидского войска. В некотором смысле именно персы платили самую дорогую цену за войны Великого Царя. Когда казначей закончил, Дарий подвел итог:

— Экспедицию возглавит наш сын и наследник Ксеркс.

Этого приказа Ксеркс ждал всю жизнь, но лицо его ничего не выразило.

— Наш племянник Мардоний будет командовать флотом.

Это был сюрприз. Все ожидали, что Мардония назначат заместителем Ксеркса. Возможно, пост командующего флотом значил то же, а возможно, нет. Великий Царь предпочел не вдаваться в подробности. Я посмотрел на Мардония, стоявшего справа от трона. Его губы растянулись в улыбку под пышной бородой. Он был счастлив. Я — нет. Мне придется идти с Ксерксом в Грецию. Если переживу кампанию, то смогу разве что когда-нибудь вернуться в Индию, чтобы навестить Амбалику и сыновей. Признаюсь, я был глубоко расстроен. Я не видел на западе будущего для Персии. Более того, теперь и на востоке я не видел будущего для себя. Неудачный брак с Пармис делал Амбалику еще желаннее. Демокрит хочет знать, почему я не брал новых жен. Ответ прост: не хватало денег. К тому же в глубине души я всегда верил, что когда-нибудь или поселюсь с Амбаликой в Шравасти, или привезу ее и, главное, сыновей к себе в Персию.

Под конец аудиенции Дарий, помогая себе правой рукой, встал и мгновение стоял покачиваясь. Вся тяжесть его тела приходилась на одну правую ногу — Ксеркс хотел помочь, но Дарий жестом отстранил его и начал медленно, нерешительно, превозмогая боль, спускаться с трона.