Читать интересную книгу В теле пацана. Книга 4. Империя Шатура - Игорь Павлов

Кейти проходит успешно. Она замирает на миг, но чувствую, что тает от прикосновения.

— Кейти, — шепчу и беру за вторую, поворачивая к себе.

Легко подаётся. Смотрит ясными светлыми глазками на наивном пухлом личике.

— Ты не должна волноваться, малышка, — говорю, подаваясь к ней ближе. — Такая смелая и красивая девушка задаст любому гаду.

— Я толстая, — выпалила невпопад Кейти с нелепой гримасой.

— Что за бред? У тебя шикарная фигура, — возмущаюсь сразу.

— Не бред, меня жених из — за этого бросил, — призналась.

— Я не разделяю такое мнение, — шепчу у самого ротика. — У тебя очень красивые губы.

— Правда? — Ахает тихонько.

— Кажется, я влюбился, — заливаю сладко.

— Не говори так… я…

— Ты красавица, — ласкаю слух.

Целую робко в верхнюю губёху, девушка замирает ошарашенная, похоже. По уголкам губ нежно чмокаю. Глаза закрывает, шатнувшись, видимо, в обморок собралась. Но я держу её уже за бёдра. Задействую язык, который врывается в её ротик слишком легко.

Пышка охает, заводится, пробует отвечать. Отлипаю, чтобы на неё посмотреть, а у Кейти взгляд дичает, лезет сама!

Ввожу тяжелую артиллерию, начинаю ласкать шею! Девушка тихо подвывает, вся в мурашках, вздрагивает, сжимая ляжки. Кончает в трусики походу. Поднимаю её, свитки валятся снова, плевать. Веду в кустики за лавку. Здесь как раз погуще, и с одной стороны стена с колоннами и, похоже, с балконом выше, смотрящим на оранжерею. Но прямо под ним нас не должно быть видно.

Прижимаю к стенке целую ещё. За член сама хватает жадно! Так, пора!

Сисек, скорее всего, нет нихрена, поэтому даже не расстёгиваю верх. Расстёгиваю ей штаны, завозился! Кейти сама помогает. Сдёргиваю вместе с трусами резко до колен! Хм, серые панталоны, шикарно. Писк раздаётся, но девка смирно стоит. Мда… лесок на лобке имеется, очень светлый, только поэтому не кажется густым. Ляжки мощные, без целлюлита, кожа белая, нежная. Тугое всё.

Лезет сама мне штаны расстёгивать! Раз — два и готово! Под резинку трусов лапку просовывает и хватает нежной лапкой за ствол. Жадно!

— Что мы делаем, — шепчет пунцовая, но дикая, как зверь.

Так, всё! Разворачиваю грубо задницей к себе, пока не передумала.

Ого! Дженифер Лопес! Вот это жопа. Большая и сочная, мышечная задница. Ладони её на стену поднимаю, прогибаю, ноги шире развожу, насколько позволяют вывернутые штаны.

Поддаётся легко! Член вываливаю, обволакивая золотой плёнкой, булки ей развожу и вставляю!! Ооох, хорошо заходит, всасывается в скользкую горячую пещерку, как родной.

— Ваааа, — вылетает из её рта, задница выпячивается сильнее

— Тшшш, — предостерегаю и начинаю долбить, ухватив за широкий таз.

Девка попискивает одновременно со шлепками, и вскоре накатывает!

Вынимаю член в критический момент. А эта туша на бок валится, потеряв равновесие, поворачивается ко мне, смотрит ошалело, как я додёргиваю ствол. Бах! Оргазм средней паршивости, потому что с Аурелией резвился совсем недавно. Спермой отдаёт её пиджак, ленточку и лицо.

Кейти дёргается рефлекторно. Смотрит, как застёгиваюсь. Приходя в себя, вытирается рукавом, размазывая всё по костюму ещё больше. Помогаю подняться, я же джентльмен.

— Не подскажешь, где мы? — Спрашиваю, как ни в чём не бывало.

А эту ещё пошатывает.

— В Доме Магистрата, — отвечает с недоумением.

— А Дом где? А то я запутался немного.

— Белая Тирса, но это секрет, — шепчет деловито и лезет целоваться.

— Извини, я ещё не пришёл в себя, — отступаю, не желая пачкаться.

И слышу суету в оранжерее! Метрах в двадцати ветки зашуршали.

— Ой, стражи здесь, — комментирует, заправляясь. — Только бы не из — за нас, как мне теперь оттереть всё это?

— Давай разделимся, сходи умойся.

— Да, да, точно. Мы ведь ещё…?

— Обязательно, иди любовь моя. У тебя на чёлке ещё.

— А, спасибо, — вытирается.

Шлю ей воздушный поцелуй. Уматывает довольная в противоположную сторону от стражей, оставив свою вываленную сумку со свитками у лавки.

А я уже меж клумб первого стража вижу в серо — бежевой мантии.

— Господин, аура дворца нестабильна, он легко мог уйти, — слышу встревоженные мужские голоса.

— Это он сделал! — Горланит какой — то старик, судя по голосу, остервенело.

— Вот сученок, — комментируют другие.

Мля, да тут человек шесть набежало! Сижу в кустах, затаился.

— Ревекка, это был твой последний шанс! — Заявляет старик злобно.

— Простите, господин, я отвлеклась на детей, — лепечет Ревекка жалобно. Хм, совершенно не характерный для неё тон.

— Ты не должна была выпускать его из камеры, а тем более вести сюда! Всё, назначай опекуна или это сделаю я.

— Мой дядюшка лорд Гоннак, — отвечает уже спокойно.

— Вот даже как⁈ Ты ответишь за предательство по всей строгости!

С Тирсы я вполне могу допрыгнуть хотя бы до Канопуса, надеюсь, осилить смогу. И контур держится секунды три, этого достаточно.

Но вот совесть, почему — то не позволяет даже пробовать.

Слышу, как Ревекку уводят и грозят самыми серьёзными расправами.

Сомнения гложут. Выходит, она действительно не знала, что там повестка и мне. Ценой своего положения помогает сбежать. Может, сходить на этот суд? Это же не вердикт, а процесс. Посмотрю на этих придурков, на Сиригра особенно хочется взглянуть.

Всё равно достанут, будут мешать.

— Эй! Что за шум, а драки нет⁈ — Обозначаю своё присутствие да по громче, выходя к лавке, на которую усаживаюсь деловито.

— Он здесь! — Кричат радостные.

Глава 33 Суд Верховного Магистрата магии

Вернули меня в камеру, в которой просидел ещё часа три. Странно, что не обыскивали, по крайней мере, часы электронные и браслет Гелака им был бы интересен. Похоже, сетуют на свою всепоглощающую защиту. Или когда из статуса обвиняемого в статус заключённого перейду, меня разденут и хорошенько обыщут.

Кейти, любовь моя, будет плакать.

Из камеры во второй раз вывел уже седовласый, хмурый и резкий мужик. С ним ещё двое стражей, злые, как собаки, всю дорогу тявкают на мои шутки.

Зал суда, до которого шли минут двадцать по переходам и лестницам, больше смахивает на амфитеатр, где на сцене выступаю я. Полумрачный высокий потолок в гранях зеркально — чёрных, закрыто всё от дневного света наглухо. То ли боятся, что улечу через дырочку на волю, то ли здесь ещё и вампиров судят. Ах нет, скорее господа, заполнившие зал до отказа, сами вампиры. Рожи хмурые, страшные. Даже у женщин, коих здесь примерно четверть.

Зал сам по себе не выглядит таким уж объёмным, скорее, как кинотеатр, но сверху ниша огромная в половину стены, по впечатлению, как взлётно — посадочная полоса, конца ей не видно. Будто бездна на меня смотрит, ещё и над присутствующими нависает.

Вывели под гробовую тишину и поставили на круглый постамент полтора метра в диаметре, обрамлённый коваными перилами с калиткой. Когда завели и закрыли, я будто в клетке птичьей оказался, срезанной сверху. Или за оградкой в могилке, такие вот впечатления.

С двух сторон от меня на первой и ближайшей линии рядом за партами с заслоняющими ноги досками до пола сидят особенно злые дядьки и тётки. И одна шокированная пухленькая овца по имени Кейти. Наверное, самое юное в зале дарование. Хотя по рядам, если пробежаться, женщин симпатичных достаточно.

Блин, искажения какие — то идут, как в пустыне испарения. Лица меняются, что за хрень? Только первые два ряда чётко, дальше все присутствующие словно за призмой. Бабы остаются бабами, но вот лица меняются, стоит только перевести взгляд.

Аж страшно, будто в мозг мне влезли!

Так, держим лицо.

Отдельно стоящая неподалёку от меня трибуна пустует, похоже, для выступающего.

Веет свежестью предгрозовой.

Интересно, где судьи?

Только подумал, и на отдельный постамент с противоположной стороны от присутствующих вышло сразу три грозных особы в бело — розовых мантиях и знаках блестящих от драгоценных камней, что звёзд на небе. Старик с дикими зенками и мордой — черепушкой. Мужчина тёмненький, судя по всему, и есть папаша пухляшки, и женщина пресная, альбинос походу, лет под сорок обоим. Уселись за массивную парту примерно на пол этажа выше меня.

Не сразу сообразил, что все уже подорвались и стоят. Так, а почему не слышу ничего? Походу я в невидимом поле, обеспечивающим полнейшую звукоизоляцию. Окидываю взглядом поверхности помещения, мляяя, контуры блестят повсюду, но расплывается всё за каким — то заслоном.

Старик судья лапкой, усеянной кольцами, махнул, будто от мухи отмахнулся, и схлынуло всё! Посветлел зал. Лёгкий гам по ушам ударил, запахи смешанные