— ложь. Я помню…
Я качаю головой, поглощенная воспоминаниями о себе, подростке, плачущем на полу спальни с письмами в руках. Полностью уничтоженная правдой.
— Это всё равно, что потерять свою личность. И этого почти достаточно, чтобы убить тебя.
— Это действительно убило их.
Он крепче прижимает руку к моей спине — единственное проявление эмоций, которое он себе позволяет.
— Мои родители… в ту ночь, когда их машина съехала с моста в воду. В ту ночь мой отец, наконец, узнал правду, что его жена была обманщицей. И… что я не его сын.
— О, Чейз…
— Я не знаю, был ли это несчастный случай, или он просто был так зол, что больше не мог этого выносить… если он решил… если…
Он не может выговорить ни слова.
Я сдерживаю слёзы, когда вижу, что его глаза, всё ещё устремленные в потолок, остекленели. Придвинувшись ближе, я заставляю себя заговорить, стараясь, чтобы мой голос не сорвался.
— Жаль, что я не могу сделать это лучше для тебя. Всё, что я могу сказать, это то, что люди, которые создали тебя, не определяют человека, которым ты становишься. Ты можешь прочитать тысячу исследований о природе, о воспитании, о генах, определяющих судьбу… но я скажу тебе одну вещь: всё это чушь собачья, — я поднимаю руку и обхватываю его щеку, большим пальцем медленно рисую круги по едва заметной щетине. — Ты мог бы носить имя Чарльза Мэнсона в качестве отца и, в конечном итоге, стать святым, ты мог бы иметь мать Терезу в качестве матери и, в конечном итоге, стать серийным убийцей. В конце концов, ты определяешь, кем ты становишься. Не нить ДНК. Не те родители, которых ты не мог выбрать. Ты, — я делаю глубокий вдох. — И, Чейз Крофт… мужчина, которым ты выбрал быть… он чертовски потрясающий. Такой удивительный… у меня перехватывает дыхание, когда я просто нахожусь рядом с тобой.
Он смотрит на меня, его глаза темнеют от демонов прошлого и чего-то ещё, чего-то более глубокого, чего я не могу точно определить.
— Из всех людей в мире, которые могли бы занять место рядом со мной в той игре плей-офф… это была ты, Джемма, — его голос срывается на последнем слове. — Ты. Единственная на планете, кто может меня понять.
У меня перехватывает дыхание, когда он притягивает меня ближе, его рука — стальная лента на моей спине. Он с силой прижимается губами к моим волосам, и его слова звучат немного приглушенно:
— Я не слишком верю в удачу. И я совсем не верю в то, что происходит вокруг, или в то, что, в конце концов, всё уравновешивается. Но если я и заработал хоть какую-то карму, то это ты, — просто говорит он. — Ты моя карма, солнышко. И я почти уверен, что ты была создана для меня.
* * *
Суббота проходит в тумане смеха и занятий любовью. Мы с Чейзом выключаем телефоны и проводим весь день голыми в постели, не говоря уже о его горячей ванне, в его душе, на кухонном полу и даже однажды на бильярдном столе. К тому времени, как наступает ночь, мы оба так измучены марафонским днём секса, что едва можем оторвать головы от подушки.
— Голодна? — спрашивает Чейз, его голос мягче, чем лучи заходящего солнца, проникающие через окна.
— Умираю с голоду.
— Я тоже.
Никто из нас не двигается. Мы растянулись в постели, простыни спутались вокруг наших конечностей, моя голова покоится на его животе, а его рука перекинута через мой торс, прямо под грудью, прижимая меня к нему.
— Я встану, — говорит он. — Принести нам еды.
— Ммм, — бормочу я, закрывая глаза.
— Правда, я уже встаю, — говорит он, всё ещё не двигаясь. — В любую секунду.
— Ммм.
— Если бы я не был так чертовски измотан…
— Чейз.
— Да, солнышко?
Используя последние резервы своих сил, я укладываю своё тело параллельно его и падаю ему на грудь, так что я лежу наполовину на нём.
— Ш-ш-ш.
— Я думал, ты голодна, — говорит он, его голос звучит весело.
— А теперь вздремни. Еда позже.
Звук его смеха достигает моих ушей, хотя я уже почти сплю.
— Как скажешь, солнышко.
Последнее, что я чувствую, прежде чем выскользнуть из сознания, это его руки, сжимающие меня в тёплых объятиях.
ГЛАВА 29
ДЬЯВОЛЬСКИЙ
Я резко открываю глаза посреди ночи.
Бодрствую — неудачный побочный эффект засыпания в 6 вечера, как полагаю, но Чейз всё ещё спит рядом со мной, его дыхание глубокое и регулярное. Зная, что в ближайшее время я не смогу снова заснуть, я изо всех сил стараюсь не потревожить его, когда выскальзываю из его объятий и встаю с кровати. В темноте я нахожу на полу одну из его футболок, натягиваю её через голову и босиком иду на кухню.
Боже, как я голодна.
Я включаю ряд подвесных светильников, висящих над стойкой, приглушая их, как только возможно, и направляюсь в кладовую. Роясь в его шкафах, мне не требуется много времени, чтобы найти то, что я ищу. Я хватаю коробку с полки, подхожу к холодильнику и достаю всё, что мне нужно.
Двадцать минут спустя, ожидая, пока блинчики подрумянятся на сковороде, я достаю мобильный телефон из сумочки и включаю его. Меня даже не смущает, что у меня есть ещё полдюжины голосовых сообщений и смсок от Крисси, но я вздрагиваю, когда понимаю, что пропустила ещё один звонок от моего домовладельца. Мне придётся перезвонить ему, как только наступит подходящий час.
Есть сообщение от моей мамы "Всё в порядке, дорогая?". Наверное, потому, что я игнорировала её сообщения с самого гала-концерта. Честно говоря, я не знаю, что ей сказать. Или, может быть, я боюсь того, что она скажет мне, когда я задам вопросы, которые навеяло откровение Фиби.
Может быть, немного и того, и другого.
Сообщения Крисси варьируются от переадресованных оповещений "Гугл" — Чейз Крофт дебютирует в обществе с Новой Девушкой! — на текстовые сообщения, угрожающие моей жизни, если я в ближайшее время не перезвоню ей с подробностями. Ничего необычного.
А это означает, что Бретт ещё не слил эту историю Фиби и средствам массовой информации.
Вздох облегчения вырывается, когда две руки обнимают меня сзади и тёплое тело прижимается к моей спине.
— Они сгорят, — шепчет Чейз мне в затылок, его голос хриплый со сна.
Я поворачиваюсь в его объятиях и смотрю на него.
— Я тебя разбудила?
Он склоняет голову и прижимается лбом к моему лбу.
— Почувствовал, что ты ушла.
— Прости.
— Не