Читать интересную книгу Морской Волк ч (1-4) - Влад Савин

Меня после боя, вызвали в отдел -

Отчего в атаке, с танком не сгорел?

Вы не беспокойтесь, я им говорю -

В следущей атаке, обязательно сгорю.

Это ведь было - кирпич на газ, врубить вторую передачу - и выскакивать, все целы, а танк ек; за такие художества, особисты и спрашивали. Только вопрос - а как быть, если генерал какой, идиотский приказ отдал - атаковать без артподготовки, без пехоты, в лоб на сильную позицию - вот мужики и умирать бестолку и не хотели - так кого же по сути наказывать? Генерала - или мужиков? А следующий вопрос - а если так надо было, по стратегии, отвлечь от чего-то обозначить? Так вот и выходило…

–Учтем - сказал Сталин, пыхая трубкой - ну что ж, товарищи потомки, благодарен я вам. Что вы рассказали, запомнил, буду думать, решу. Отдыхайте пока - но завтра у вас доклад в плане, перед товарищами учеными, это больше по вашей части, товарищ Сирый. Затем вы, товарищ Лазарев, расскажете товарищам Кузнецову и Головко - о роли и месте флота, в будущих войнах, и развитии военно-морской техники. А с вами, товарищ Большаков, хотели бы поговорить товарищи из Осназа - только по предмету, тайны вашей они не знают, и не спросят, откуда - товарищ Берия ведь предупредит? Ну а с вами, товарищ Елезаров, возможно, мы встретимся еще раз - когда я обдумаю все, сегодня сказанное. У вас вопрос, товарищ Лазарев?

–Если позволите, товарищ Сталин. Будет ли экипаж "Воронежа" расформирован?

–С чего вы взяли, товарищ Лазарев? Во-первых, чтоб ваш корабль содержать в порядке, без экипажа никак не обойтись. Во-вторых, может быть, мы еще используем на Северном театре столь уникальную боевую единицу - ну, это еще видно будет. Естественно, все вы будете привлекаться, для консультаций; может быть, будут у нас еще встречи, как сегодня. Пока же - отдыхайте! А вас, товарищ Берия - попрошу остаться.

(тот же кабинет, через несколько минут)

–Ну, что скажешь, Лаврентий?

–Правду говорят - наши гости.

–Поясни.

–Предположим - чисто отвлеченно, предположим! - что кто-то там, в будущем, хотел бы сбить нас с пути. Помощь в войне, как наживка - и вброс чуждых идей, поворот на новый курс. Но тогда - они бы должны, обязаны были - сказать: вот так не надо, а так надо! И доказывать это - четко и безупречно, по виду. А они - сами не знают ответа.

–Так-таки не знают?

–Мне, товарищ Сталин, слова Лазарева передали, в запале сказанные, в море еще: "социализм провалился, капитализм ненавижу - только, в безнадежном бою, и осталось".

–В безнадежном бою - это песня та? Тогда - неправ ты, Лаврентий. Выходит, готов он драться, даже за провальное дело - потому что другого не видит. А что считает его, пока, безнадежным - так даже мы не знаем, что выйдет в итоге. Но вот что-то выйдет, это я обэщаю!

И товарищ Сталин усмехнулся в усы.

–Еще варианты есть, Лаврентий?

–Чисто теоретически. Убрать Хрущева - который, допустим, сделает в будущем что-то неугодное нашим потомкам.

–Зачем так сложно? Нет человека - нет проблемы.

–Чтоб другие не продолжили.

–А какая у Никитки сейчас политика - чтоб ее кто-то продолжил, после него? Я его знаю - с тех пор еще, как он вместе с Наденькой Аллилуевой, в Промышленной Академии, в секретарях там ходил. И все, что гости наши про него рассказали - чрезвычайно на него похоже. Как он там, кстати?

–Недоволен. Уже замечен - в разговоре, который вполне можно трактовать по пятьдесят восьмой. Встретил на новом месте, знакомого, еще с Украины - выпили, посидели, и… Рапорт от местных товарищей - у меня, со всеми подробностями. Уже можно - брать.

–Я сказал - не спеши, Лаврентий! Пусть посидит, в своем Ашхабаде, поплачется в жилетку, еще кому. Пусть сеть сплетет, заговор составит - посмотрим, кто тут у нас, товарищем Сталиным недоволен! А уж когда созреет… Главное - к армейским его, не подпускать: не хватало нам еще, какой-нибудь штаб ПВО штурмом брать, в войну! И чтоб он - с твоими там, не стакнулся.

–Это вряд ли!

–Знаешь, Лаврентий, человек обычно другого обвиняет - в том, к чему сам склонен. А по тому, что он свои пасквили мемуарные в Англии публиковал. Не удивлюсь, если возле него - и настоящие английские шпионы окажутся. За этим тоже - следи!

–Так точно, товарищ Сталин.

–Диалектика, Лаврентий. Ничего не бывает - даром. Вот гости наши - хорошо нам помогли. А я вот думаю сейчас - что будет, если все узнают. Ведь тогда - возможно все, вплоть до союза всех против нас! В мире - слабым диктуют, сильных уважают. Когда мы разобьем Гитлера, нам придется быть готовыми - защищать себя.

Завтра ты будешь - подробно ставить задачу комиссии, в Молотовск. Мне нужно - чтобы они оценили там, перспективу. Нам будет нужен еще один центр кораблестроения - на Севере. Ленинград в блокаде, там все разрушено - да и тесновато будет, если мы хотим, принципиально новый завод. Металл из Череповца, с Урала - везти до Архангельска даже ближе. И научная база - в Ленинграде. И беломорский канал - с Балтики. И безлюдные места - что тоже важно. И - легче оборонять. Есть мнение - что именно там будет строиться наш атомный флот.

Пусть эти ответственные товарищи продумают, прикинут, пока предварительно, затраты и сроки. Чтобы - можно было начать раньше. Какое-то оборудование можем заказать у союзников, какое-то - возьмем у немцев, в трофеи. Может быть, имеет смысл, первым заложить на верфи не субмарину, а ледокол - чтобы отработать машинную установку. Тем более, что свободное и круглогодичное мореплавание по нашей Арктике - это важнейшая и оборонная, и хозяйственная, задача.

Это будет, Лаврентий. А пока - на тебе, главное. Обеспечить внедрение достижений потомков - и в то же время, соблюсти абсолютную секретность. Не допустить утечки информации - даже теоретически! Сурово спрашивай за это со своих, Лаврентий - и помни, что я так же спрошу с тебя!

От Советского Информбюро 20 сентября 1942

В течение ночи на 20 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.

В районе Сталинграда продолжались ожесточённые бои, часто переходившие в рукопашные схватки. Наши части очистили от противника ещё несколько улиц. Большой урон нанесли врагу бойцы Н-ской стрелковой части. По неполным данным, они уничтожили до двух батальонов немецкой пехоты, 5 танков, 43 автомашины и 38 повозок с боеприпасами. Часть, где командиром тов. Чекалов, в упорном бою с неприятелем уничтожила 6 немецких танков и истребила более роты гитлеровцев.

В районе Синявина продолжаются бои, в ходе которых враг несёт большие потери. Только на одном участке нашей артиллерией за два дня разрушено 53 немецких блиндажа, 13 ДЗОТов, уничтожено 10 танков (5 из них были зарыты в землю), 13 орудий разного калибра и истреблено до 800 немецких солдат и офицеров. Противник подтянул резервы и оказывает упорное сопротивление.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Москва. Кремль.

Эти пятеро лет через тридцать - станут легендой. А пока еще - не седобородые корифеи, лет им в среднем по сорок - мои ровесники. Робко входят в кабинет - где я уже сижу, рядом с Берией.

Начальника конструкторского бюро Балтийского завода Базилевского и одного из конструкторов ЦКБ-18 (знаменитого в будущем "Рубина") Перегудова только вчера сумели вывезти самолётом из блокадного Ленинграда, директор Уральского Химмаша Доллежаль был срочно вызван из Свердловска, начальник Броневой лаборатории Курчатов прибыл из Казани, а профессора Александрова выдернули аж из нефтепорта Сталинграда, где он руководил размагничиванием ходящих по Волге судов и барж от немецких магнитных мин.

Они совсем разные - эти люди, создавшие в том, уже не будущем будущем, и ядерный меч и подводный щит страны.

Добродушный, в вечно расстёгнутом, даже сейчас, пиджаке, массивный здоровяк Александров.

Высокий, тощий, с ввалившимися от хронического недоедания щеками, застёгнутый на все пуговицы, прямой, как шпага, Базилевский.

Круглолицый, невысокий, выглядевший на первый взгляд простоватым, но хитрым крестьянином, курносый Доллежаль.

Хоть и изрядно похудевший, но по-прежнему типичный "морячок-красавчик" Перегудов, начинавший ещё на дореволюционных "Барсах".

Пока не отпустивший своей знаменитой бороды, тонкий, интеллигентный, с вытянувшимся от недавней болезни лицом Курчатов…

Осматриваются. Наверное, все им кажется странным. И этот внезапный вызов - по линии не своих наркоматов, а НКВД. И - в таком случае, отчего не Лубянка, а Кремль? Отчего, кроме самого грозного наркома, загадочно поблескивающего своим пенсне, здесь же присутствуют трое незнакомых моряков и старший майор НКВД? Что за странный аппарат на отдельном столике - от которого за штору у стены тянутся провода?

Берия начал:

– Проходите, товарищи, садитесь. Вы все дали подписку о неразглашении тайны особой государственной важности. Никто не передумал? А то после выхода из этого кабинета вы станете секретоносителями высшего уровня со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе - и нехорошими, вроде постоянной охраны и отсутствия контактов с иностранцами.