– Выпьешь чаю?
– Только если ты будешь. Может, ты сядешь, а я сам займусь этим, – заметил он, когда она повернулась к плите.
– Нет. Сиди. – Она замерла с чайником в руке. – Я все время вспоминаю прошлое, с тех пор как исчез Джефф. Ты помнишь, что его любимым блюдом был мясной пирог с фасолью и картофельным пюре сверху?
– Помню. – Как он мог не помнить этого? Они ели его раз или два в неделю, и всегда это превращалось в настоящий праздник.
Лидия повернулась к нему с совершенно убитым видом.
– А что ты любил, я не помню. Я пыталась вспомнить, но не смогла. У тебя было любимое блюдо?
Конечно же, было.
– Бараньи отбивные. С мятным желе. И еще эти булочки, которые ты делала.
– Почему я этого не знала?
– Потому что ты не спрашивала меня об этом, а я тебе не говорил. Все остальные были безразличны к бараньим отбивным. Поэтому ты не часто их готовила.
Она безмолвно повернулась к плите и замерла в ожидании, когда закипит чайник, а он тем временем принялся оглядывать кухню. Она была старой, как и весь дом, но чистой и ухоженной, а большего от Лидии и нельзя было ожидать. Он знал, что ей помогали. И все же он догадывался, что она делала гораздо больше, чем подозревали Лаура или девушка, приходившая заниматься уборкой.
Когда чай был заварен, Кристиан поставил чайник на стол и уселся на одну из скамеек. Ему пришлось сесть боком, как бы вдоль скамьи. Через минуту Лидия опустилась напротив него, и несколько минут они молчали, прежде чем Лидия заговорила странно робким голосом.
– Мы впервые с тобой наедине за очень долгое время. Я скучала по тебе, Кристиан.
– Ты не могла скучать по мне. – Он не мог этому поверить. – У тебя был Джефф.
– Джефф не ты.
– Но ты же относилась к нему по-особенному. Он бы тем самым ребенком, который выжил.
– Ты тоже выжил.
– Это разные вещи. – Кристиан уставился в свою чашку. Лидия была права – они очень давно не оставались с ней наедине. У них никогда не было таких отношений, как у Лауры со Скоттом. Иначе о некоторых вещах он спросил бы ее раньше, и об одной из них он больше не мог молчать.
– Если бы ты не была беременна мной, ты бы вышла замуж за Билла?
Лидия резко выдохнула и, помолчав, ответила:
– Не уверена. Возможно, я бы подождала еще. Я бы подождала, не появится ли кто-нибудь еще.
Кристиан попытался представить себе, как сложилась бы его жизнь в доме другого человека, но в голову приходи только один образ. С течением времени Кристиан придавал ему все больше и больше собственных черт.
– Ты любила его?
– Твоего отца? – слабо покачиваясь, переспросила Лидия. – Да, я любила его.
– Но ты не вышла за него замуж.
– Нет. Я не была бы счастлива с ним. Он был… – она нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова, – слишком самоуверен, слишком выставлял себя напоказ, слишком любил спорить. Он хотел сломать все устои. Это пугало меня.
– Но ты любила его. – В течение многих лет Кристиан пытался разгадать эту загадку. – Если ты любила, как же ты его бросила?
– Это решение было принято умом, а не сердцем. Разве ты не принимаешь рациональных решений?
Кристиан мог припомнить только одно, хотя в то время он не считал его рациональным.
– Ты когда-нибудь жалела об этом?
– Часто, – ответила Лидия. Она вскинула подбородок, вновь, напомнив ему целеустремленную женщину, какой она была в расцвете сил. – С ним я познала страсть. Сыновья не слишком любят видеть в своих матерях сексуальную женщину, но с ним я была именно такой. С ним я забывала обо всем на свете. Я становилась непохожей на себя. Да, я часто раскаивалась в том, что приняла такое решение, и готова была многое отдать за то, чтобы еще раз пережить испытанное мною чувство. Но такие моменты проходили, и я снова думала, что поступила правильно. Возможно, я совершала ошибки в том, как обращалась с тобой и Джеффом, но относительно него я сделала правильный выбор.
Кристиан взволнованно поднялся со скамьи и принялся ходить по кухне.
– Он еще жив?
– Да.
– Ты видишься с ним?
– Нет.
– Он все еще живет здесь?
– Я никогда не говорила, что он жил здесь. Тебе не удастся меня поймать таким образом.
Уперев руки в бедра, Кристиан остановился перед ней.
– Я никак не могу тебя поймать, но это нечестно. Ради Бога, мне сорок семь лет. Я имею право знать, кто мой отец.
Лидия страдальчески посмотрела на него:
– Я дала клятву, которой уже гораздо больше лет. Я обещала ему, Кристиан. Когда я обнаружила, что беременна, он хотел жениться на мне, но я знала, что этот брак долго не продлится – у него уже тогда был роман с кем-то другим, – а я понимала, что, если наш брак развалится, это убьет меня. Поэтому я ему отказала. Он был в ярости и поставил меня перед выбором: или он ославит меня как шлюху – а тогда это могло повлечь за собой тяжелые последствия, – или я могу жить как хочу, найти себе кого-нибудь другого, но в этом случае я не должна говорить тебе, кто он. Он сдержал слово. Он никогда никому не сказал обо мне. Поэтому и я должна сдержать свое.
Кристиан уже слышал эту историю. Но чем старше он становился, тем тяжелее ему было с ней смириться.
– А сам он не собирался сказать мне?
– А он еще не сказал?
– Значит, скажет?
– Это известно только ему.
Кристиан ощущал себя куклой, о которой кому-то известно то, что не известно ей самой.
– Ты думаешь, он следит за мной?
– Сомневаюсь. Ты слишком много путешествуешь.
– Но я живу в Вермонте. Я никогда не уезжаю больше чем на месяц, максимум на два, а в строительные сезоны я еще чаще нахожусь там. Я знаю его? – Не то чтобы он думал об этом каждый день, но такая мысль приходила ему в голову всякий раз, когда к нему начинал проявлять интерес человек в возрасте его отца.
– Этого я не знаю.
– Негодяй, – пробормотал Кристиан, ощущая волну старой знакомой ярости. – Неужели я его не интересую? Неужели ему не хочется взглянуть на меня, узнать, как я живу? Каким же он должен быть, чтобы отказывать себе в таких желаниях?
– Некоторым это удается, – прошептала Лидия. – Мне кажется, что ты такой же. Все эти годы с тобой было так трудно.
– Я уже говорил тебе – я был обижен.
– Возможно, он тоже обижен.
– Обижен на то, что ты не вышла за него замуж? По прошествии всех этих лет? – Кристиан предпринял еще одну попытку: – Он был женат?
– И неоднократно, – кивнула она. – Но никогда эти браки не оказывались счастливыми.
– Он преуспевает?
– Успех – понятие относительное, – дернула она худеньким плечиком.
– Он богат?
– Он состоятелен.
– Значит, ты следишь за его жизнью?
– Я любила его когда-то. Мое сердце начинало колотиться при одном звуке его голоса, я начинала дрожать от одного его вида. Конечно же, я слежу за ним. А какая женщина поступила бы иначе?