Вариантов не было. Я оставлю Бена, даже если это будет самой сложной вещью, которую я сделаю. Непонятно каким образом этой ночью я смогла обуздать свою всепоглощающую жажду, но случись это раньше, возможно, я бы и смирилась с роком судьбы, приняв ее. Дорога вела только в одну сторону, без разветвлений, без тупиков — с меня их было достаточно.
Какая лживая романтика. Я бы отдала все, что имела, чтобы быть рядом с Беном всегда, просыпаться и засыпать под его шепот, плакать и радоваться в его объятиях. Но мне больше нечего отдавать. Я уже успела пожертвовать этим всем ради возвращения домой, и было бы предательством оступиться. Мы оба знали, на что шли, тогда к чему жалость к себе, к чему горечь расставания? Когда мы не просто вырыли себе яму, а сознательно рухнули в нее, наслаждаясь безысходностью.
В комнате послышались шаги. Бен вышел на балкон — я не оборачивалась, но слышала — крепко обнял меня, не говоря ни слова.
— Как ты? — отсутствующим голосом спросила я, вздрогнув от его дыхания, скользнувшего по шее.
— Прекрасно.
— Хорошо. Я волновалась, что не смогу остановиться, — и беззвучно добавила: "Как тогда, в темнице, была близка к этому".
— Это последнее, о чем ты должна была думать, — мягко отозвался Бен, целуя меня.
— Последствия… могли быть ужасны.
— Но не были. Поверь, она бы того стоила.
— Жизнь? Да ты с ума сошел, — упрекнула я, подняв голову и заглядывая в глаза, перед которыми меркло само небо, — не понимаешь, как она дорога.
— Не понимаю, — согласился Бен, осыпая мои губы легкими, как порхание бабочки, поцелуями. — Я давно сошел с ума.
— Сочувствую, — ответила я на редкость холодно, заливая водой разгорающееся в душе пламя. Бен заметил грусть в моих глазах, отодвинулся, но не размыкая рук, и спросил:
— Ты жалеешь?
— О чем?
— О прошлой ночи.
Я покачала головой, встряхнув спутавшимися после сна волосами.
— Да, — ответила честно. Не хотела на ровном месте обманывать Бена. — В смысле… жалею, что допустила… что оказалась такой слабохарактерной и не ушла сразу. Теперь это сделать в миллион раз тяжелее.
— Так не уходи, — Бен повернул меня к себе лицом, держа за локти. На нем были одни брюки, обнажившие накаченный торс. Естественно, ведь рубашку я уволокла. — Ты думала о тех, кого оставляешь? О родителях?
— Папу жаль, — согласилась я, — а вот мама, скорее всего, только рада будет — дочь-демон, это же позор для матушки, наказание, кара божия. После моего последнего визита она пригласила священника облить дом святой водой, а потом неделю, не прерываясь, читала молитвы. Нет, она не сильно расстроится, да и кто ей скажет?
— А Алекс?
— Он смирится, — тоска разлилась по телу при мысли о брате, но я тешила себя мыслью, что вскоре увижу его вновь, пусть даже пятнадцатилетнего, — я научила его всему, что знала сама.
Бен понурил голову, глядя на меня сверху вниз в силу своего роста.
— Ну, а я?
— Бен, пожалуйста, — я попыталась вырваться из его рук, но парень держал крепко.
— Неужели совсем никак…
— Нет, — перебила я, — нет, не начинай, ладно? Из-за тебя я хотела пустить к чертям все, чего добилась за последнее время, и мне это казалось самым правильным решением — забыть про мага, про скрижаль, про все "чистые листы". Но уже поздно, Бен, поздно. Порой приходится что-то терять, чтобы взамен что-то получить. А иногда теряешь так много, что ничего не остается, и сдавать позиции бессмысленно. Как сказал бы Алекс, нецелесообразно — его любимое слово. Знаешь, однажды в одно дождливое утро я вышла из дома человеком, а вернулась монстром. То утро изменило не только меня, а весь мир, — я знала, что Бен ловил каждое слово, хоть и казалось обратное. — Спасибо тебе, Бен, за все, что ты сделал для меня. Не хватит вечности, чтобы отблагодарить за это.
В последний раз я поцеловала Бена, прикрыв глаза. Как и в первый раз, время остановило ход, мы брали сверх того, что могли получить друг от друга, но солнце поднималось выше, напоминая о необходимости двигаться дальше. Я оторвалась от Бена, выскальзывая из его рук. Парень не останавливал меня, бездушно смотрел в пустоту, когда я уходила. Переодевшись в старое платье, я скрылась в коридоре, прикрыв за собой дверь, влетела в комнату, схватила с прикроватной тумбочки склянку и вдребезги разбила ее о стену. Упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку и перекрыв доступ кислороду.
Эвелин зашла за мной через час, искрилась восторгом. Девушка предупредила, что все готово, а они с магом всю ночь провели перед скрижалью, которая удивительным образом оказалась на территории замка, поэтому маг его и выбрал как пристанище. Эвелин вывела меня на улицу, направляясь на задний двор. Я двинулась следом, не думала ни о чем, как робот, выполняла запрограммированный алгоритм действий.
Все уже были на поляне. Ам`мел первым заметил меня и весело отсалютовал, забыв о моем вчерашнем срыве. Издалека было видно, что он полон сил, насытившись ночью. Я выдавила из себя радостную улыбку, и это было не очень-то сложно — притворяться я всегда умела.
Бен тоже был здесь. Встретившись со мной взглядом, он кивнул и молча смотрел, как я подхожу к кружку. Боль стала моим постоянным спутником. Я так к ней привыкла, что воспринимала ее как должное. И что-то подсказывало, что, даже переместившись назад в свой мир, я с ней не разлучусь.
Лэм сиял так, как будто только что получил Нобелевскую премию или Оскар за лучшую мужскую роль. Он сорвался с места, бросился ко мне и крепко сжал мою руку в своих морщинистых ладошках. Добрый малый.
— Мел, — запыхавшись, говорил он, — я теперь преемник мага. Меня вчера посвятили.
— Это же потрясающе! — наигранно воскликнула я, свободной рукой погладив старика по плечу. Получив мое одобрение, Лэм вернулся на место. Эвелин потянула меня дальше, в центр круга. Приглядевшись, я заметила в траве угольного цвета плиту, знакомую с детства. Как и обычно, от нее исходило мягкое розоватое свечение, но оно терялось между лучами естественного источника света.
— Мы разложили кристаллы по кругу, — объясняла Эвелин, обводя рукой площадку перед прудом, — вы встанете у скрижали, оба, — Ам`мел присоединился к процессии, ободряюще похлопав меня по спине, — и сначала к ней прикоснется Ам`мел, а потом секунды через две ты, Мел. Только не перепутайте — вам в разное время возвращаться. Все ясно?
Эвелин руководила парадом. Маг хорошо ее натаскал. Сам волшебник появился спустя десять минут, вальяжно пересек полянку и встал около Источника с длинным посохом в руках, главным атрибутом всех киношных магов. Не обошлось без трагичного ритуала прощания. Ам`мел обошел провожающих: поцеловал Эвелин в щеку, по-дружески пожал Бену и Лэму руку, кивнул магу. Настала моя очередь, но ноги не слушались. Может, так уйти, не прощаясь? А что, легко! Но честно ли по отношению к людям, помогавшим мне на протяжении всего пути от скрижали до скрижали?