— Э, да тут один воскрес! — воскликнул он.
Бандит выхватил из-за голенища сапога огромный нож и попытался ударить им Джулиана в грудь. Но тот ждал удара и сумел перехватить руку врага. Джулиан впился ему ногтями в запястье, мародер взвыл от боли и выронил свое оружие.
— Билл, Билл! Сюда! — заорал он истошно и, сидя верхом на Джулиане, потянулся к своей кобуре.
Но он опоздал. Джулиан взял его одной рукой за шею, а другой насадил на его же собственный тесак так сильно, что тот зашел ему в брюхо по самую рукоятку.
— Вирджил, что там у тебя?
Джулиан увидел, что к нему бежит второй мародер, и в руках у него тускло поблескивает ствол винтовки. Бандит не оставил ему выбора. Джулиан выхватил из кобуры заколотого им Вирджила «кольт» и выстрелил в приближавшегося врага. Тот, уже будучи смертельно раненным, также успел выстрелить. Пуля задела голову Джулиана по касательной.
Свет перед его глазами мгновенно померк, и он провалился в пустоту…
Глава 22
Рианнон преследовала Йена уже больше часа, но никак не могла догнать. Ночная дорога была совершенно пустынна, и это нервировало. А когда за спиной вдруг раздался топот копыт, Рианнон и вовсе испугалась. Пожалев о том, что у нее нет с собой никакого оружия, она остановила коня и повернулась. Слава Богу, это был Йен. Очевидно, он заметил погоню и, свернув с дороги, решил посмотреть, кто за ним увязался.
— Черт возьми, что вы здесь делаете? — вскричал он, поравнявшись с Рианнон.
— Я хочу поехать с вами.
— Исключено, это слишком опасно!
— Сейчас везде опасно. Война. Пушечное ядро может залететь в наш тыловой госпиталь, вы сами это прекрасно знаете. И даже если бы я не напросилась к генералу Маги, ко мне в дом в любой момент могли ворваться дезертиры или мародеры и зарезать меня за одну-единственную серебряную ложку из чайного сервиза.
— Я не о доме говорю, а хотя бы о Святом Августине.
— А если мятежники захотят вернуть себе форт обратно? Мирный городок мгновенно превратится во второй Геттисберг. Не думаю, что там я была бы в безопасности.
— А сам Геттисберг?
— Это там, где позавчера шальной пулей убило девушку, прогуливавшуюся по улице с собачкой?
Йен улыбнулся.
— Ну хорошо. Ваша взяла. Едемте вместе. Только умоляю — не крадитесь за мной по пятам!
Рианнон улыбнулась в ответ.
— Спасибо, полковник Маккензи. За вами я как за каменной стеной.
Через несколько минут Йен вдруг сказал:
— А знаете… я ведь договорился об обмене Джулиана.
— Почему вы так грустно вздыхаете? Вы же говорили, что он жив, иначе вы бы что-то почувствовали… А? — Я солгал вам, — признался он.
Она понимала, чего ждет от нее Йен. Он хотел, чтобы она, Рианнон, сама успокоила его.
— Увы… — Она покачала головой. — Я не прорицательница. Лишь видела сон про него…
— И что там было?
— Гроб.
Едва она произнесла это слово, как Йен поднял руку, дав ей знак остановиться, и стал вглядываться вдаль.
— Что там?
— Колесо от телеги или фургона. Держитесь позади меня. Если что-нибудь случится, скачите во весь опор обратно в лагерь, вы меня поняли?
— Да, конечно…
Йен поехал вперед один. Действительно, где-то в сотне ярдов впереди прямо на дороге валялось колесо. А рядом в кювете лежал труп человека… Йен махнул ей рукой, и она быстро его догнала. Впереди чернел лес… У Рианнон екнуло сердце.
Длинный фургон стоял почти на самой опушке. А вокруг были разбросаны… тела умерших и гробы! Одни вскрыты, другие заколочены. Жуткое зрелище.
— Рианнон, назад! — тихо предупредил Йен.
Но она его не слушала. Спешившись, Рианнон сразу направилась к деревянному ящику, на котором валялся труп с ножом в животе. В нескольких шагах от гроба лежало другое тело с огнестрельным ранением головы.
А в самом гробу…
Рианнон замерла на месте, но потом все же заставила себя подойти ближе. Ноги сразу сделались ватными, во рту пересохло. Стало трудно дышать.
В гробу лежал Джулиан. Его лицо, освещенное луной, казалось совершенно белым, из левого виска сочилась кровь…
— Джулиан! — дико вскричала она, бросаясь к нему. — Джулиан!
Но, сделав несколько шагов, Рианнон снова остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену. В глазах ее застыл ужас. Мертвый Джулиан вдруг шевельнулся, застонал и в следующее мгновение… начал подниматься из гроба.
Ее голос.
Он слышал ее голос так, словно она кричала откуда-то издалека. В ушах звенело, голова раскалывалась от боли. Он знал, что ему надо ответить, иначе она его не заметит, но в первую минуту не смог произнести ни звука. Для начала он открыл глаза. Над головой висело все то же звездное небо. Волосы отчего-то намокли и слиплись. Спине было очень жестко, на ноги давил труп мародера.
Отпихнув его от себя, Джулиан схватился руками за края грубо сколоченного деревянного ящика и с трудом сел. Голова тут же закружилась. А когда он поднял глаза, то едва снова не рухнул в гроб. Перед ним стояла… Рианнон. Живая. Не мираж. Ее красивое лицо исказила тревога. Она стояла прямо перед ним, все такая же стройная, высокая, с царственной осанкой и во всем черном…
— Рианнон… — прохрипел он, не веря своим глазам и желая вновь услышать ее голос.
Ее глаза. В них был страх, но не только. Еще что-то. Мягкое, нежное, бередящее душу…
Сочувствие?
Привязанность?
Любовь?..
Джулиан сделал над собой усилие и поднялся из неудобного узкого гроба. Тут он заметил, что за спиной Рианнон стоит Йен. И он, значит, тут. Наваждение какое-то…
— Черт возьми, ты жив! — вскричал брат.
— Как будто… — пробормотал Джулиан, растерянно улыбаясь.
Они обменялись крепким рукопожатием, от которого у Джулиана вновь перед глазами попляши круги, а голову сковало обручем боли.
— Что произошло? Как ты тут очутился? — спросил Йен.
— Кладбищенские воры… пожиратели падали… не могли дождаться, пока павших предадут земле…
— На фургон напали?
— Да. Я думаю, они таким образом зарабатывают себе на жизнь. Скоты…
Йен глянул на два трупа, валявшихся перед гробом, из которого поднялся Джулиан.
— Эти?
— Да…
— Кто это их так?
— Я…
— Ты ранен, братишка.
— Царапина… Только голова болит адски.
Джулиан вновь посмотрел на жену. Ему нестерпимо хотелось обнять ее, прижать к себе, вдохнуть запах ее кожи, осознать до конца, что он жив и она жива, что теперь все будет хорошо. Но тут он кое-что вспомнил и помрачнел.
— Как ты тут оказалась? — сердито буркнул он.
— Я думала, что ты умер…
— И что? Уже отпраздновала?
Джулиан пожалел о том, что у него вырвались эти слова. Он сам не знал, зачем произнес их. Он вдруг подумал о том, что она его жена и носит под сердцем его ребенка, но до сих пор не может снять траур до первому мужу… Ему стало очень обидно.