что происходит. Все было, как прежде: Исора и Лидия сидели возле нее на покрывале, Магда и Лили чуть дальше, окруженные книгами и исписанной бумагой. Солнце стояло высоко. Из нового была только графиня Дэву, возвышавшаяся над ней насестной башней, и стоявшие за ее спиной Мира и Елена.
— Уже распухло, — заметила Елена, склонив на бок голову.
— Что же, тут уже ничего не поделаешь. Придется идти, как есть, — недовольно протянула графиня Дэву, и вновь обратилась к Агате, — Дорогая моя, поднимайся!
— Ваша светлость, что случилось? — испуганно воскликнула Агата, вскакивая на ноги.
— Девочка моя, ты даже не представляешь, как тебе повезло. Тебя, а также княжну Миру и княжну Елену желает видеть дракон-император. Его величество приглашает вас с ним отужинать, но сперва, разумеется, мы приведем вас в порядок.
Глава 35. Полет и воспоминания
Кир уже давно миновал скалы, окружавшие Альтору и теперь пролетал над раскинувшимися полями и виноградниками Срединных равнин. Ветер бил в лицо и путал волосы. Он почти лежал, распластавшись на птичьей спине.
Перстень с осколком скорлупы яйца давал колдуну власть над огромной хищной птицей, но заполучить его было не так-то просто. Киру было двенадцать, когда отец решил, что он готов, и отправил его взбираться на скалу на вершине которой гнездились рухи.
Столетия назад это считалось было привычным испытанием для детей из знатных семей, призванным доказать, что они достойны носить свое имя. Среди сверстников, Кир был одним из немногих, кто через него прошел. Многие родители предпочитали заплатить смельчакам, нежели отправить свое дитя едва ли не на смерть.
Кир несколько дней взбирался наверх. В пути его сопровождали проводники из горной деревни, без них он едва ли добрался бы так далеко. Не доходя до вершины, проводники разбили лагерь, а Кир пошел дальше один.
Воздух казался густым и вязким, он с трудом мог дышать. Голова кружилась, а от холода немели пальцы. И все же он упорно карабкался по уступам.
Спустя какое-то время он заприметил гнездо, устроенное на выступе скалы. Оно было сплетено из гибких сухих ветвей и выложено соломой.
Под ногами хрустели кости. Ему показалось, что среди сваленных горой черепов ланей мелькнул ржавый шлем.
Скрючившийся в гнезде птенец, пронзительно запищал. Кир вздрогнул и поспешил к нему. Он перелез через ветви, едва не выколов себе острым прутом глаз и плюхнулся на подушку из сена.
Птенец был покрыт мягким белым пухом. Его глаза казались двумя черными маслинами. Открыв рот с желтым, как сердцевина нарцисса нутром, он вновь запищал. Издалека раздался ответный крик.
Приподнявшись, Кир увидел далекий росчерк приближавшихся крыльев. Бежать было некуда, да он бы и не успел. Все, на что его хватило, это закопавшись в сухую траву, притаиться среди ветвей гнезда.
Вскоре, хлопая крыльями, приземлился рух. Витавший в воздухе запах помета перебило тяжелым ароматом крови. Рух щелкал клювом и гортанно клокотал, разделывая тушу горного козла, которую принес с собой. Вскоре послышался звук срыгивания.
Кира с рождения учили не плакать и не ронять честь мужчины и аристократа, но тогда, прячась среди помета, и молясь о том, чтобы огромная когтистая лапа ненароком его на задела, или чтобы он сам не выдал себя, Кир плакал зажимая ладонью рот. Ему было всего двенадцать, чего еще можно было от него ждать?
Солнце село, стало еще холодней. Сложив крылья, рух уснул, грея своим теплом птенца, и притаившегося в гнезде юного колдуна.
Кир отчаянно пытался не заснуть, боясь, что если поддастся дреме, то больше уже не проснется, но воздух был слишком тяжелым и густым, его было недостаточно, чтобы надышаться, и вскоре он задремал.
Он проснулся от того, что любопытный птенец, клюнул его в ягодицу. От боли Кир заорал, подскочив на месте. Он тут же замер, охваченный страхом. Ему повезло, и руха в гнезде уже не было. Матушка улетела на охоту.
Пошарив руками в соломе, которой было устлано гнездо, Кир нашел осколок скорлупы — черной с алыми прожилками, и выбравшись из гнезда, припустил вниз.
Сидевшие у потухшего костра проводники немало удивилесь его возвращению. Они уже не надеялись увидеть его живым.
Вернувшись домой, Кир передал осколок скорлупы отцу, а тот заказал для него кольцо, которое было слишком большим, чтобы мальчишка мог надеть его на палец.
Долгие годы Кир ждал пока его палец дорастет до кольца, а птенец руха встанет на крыло и явится на его зов.
Как бы ни были тяжелы обстоятельства, полет всегда вселял в его сердце восторг, но сегодня даже проносившаяся под ними земля не могла отвлечь его от того, что рассказал брат Иннокентиус. Кир привык считать своего деда, имя которого носил, героем, погибшем, спасая жителей Альторы, но теперь выходило, что он был одним из глупцов, отважившихся бросить вызов дракону-императору и принявшим поражение.
Кир не был склонен безоговорочно верить всему, что ему говорят. Он собирался, когда выпадет такая возможность, поговорить с кем-то, кто сможет подтвердить или опровергнуть слова брата Иннокентиуса. Пока самой подходящей кандидатурой для этого ему казался Страт. Друг детства входил в Верхнюю ложу Совета и должен был быть осведомлен о событиях прошлого. К тому же, ему Кир мог доверять и знал, что все сказанное останется между ними. Однако, уже сейчас он был уверен, что старый служитель сказал правду. Кир прожил на так долго на свете, но вполне достаточно, чтобы научиться отделять правду от лжи.
По жестокой иронии его дед оказался таким же, как и генерал Хайро, поднявший мятеж.
Кир помнил, как будучи ребенком видел его на балах и приемах, которые устраивали его родители. Он был громким и веселым, шутил и смеялся с господами и отвешивал комплименты барышням. Генерал любил детей и завидев Кира мог схватить его на руки, и подбрасывать под потолок, пока не начинала кружиться голова, а матушка не принималась увещевать:
— Хватит вам, генерал! Ему же будет дурно!
Тогда все так же смеясь, генерал Хайро опускал хохочущего до колик в животе Кира на землю.
Что же случилось с этим человеком, что он решив рискнуть всем, выступил против дракона-императора, возглавил мятеж, охвативший пламенем и затопивший кровью половину Империи, а затем проиграв и потеряв в горниле войны всех сыновей, оказался повержен и заперт в темнице?
Отчасти, Кир мог понять желание генерала свергнуть Андроника Великого. Иметь такого правителя было все равно, что жить возле жерла вулкана. Хотя, узнав от брата Иннокентиуса правду о том, что послужило причиной неистовства дракона-императора в