Читать интересную книгу Рыцари былого и грядущего. Том II - Сергей Катканов

— Некоторое время он будет изображать верность и перед халифом, и перед атабеком, а потом попытается устранить первого и добиться независимости от второго.

Нур ад-Дин вдруг жизнерадостно расхохотался:

— Ты знаешь, а я и сам, на его месте, поступил бы именно так. Но вот что ещё интересно: какой религии будет тогда придерживаться Салах ад-Дин? Останется ли он правоверным суннитом, или решит унаследовать от каирского халифа не только трон, но и его измаилитские убеждения?

— Мой повелитель — мастер хороших вопросов. Всё зависит от того, как высоко намерен взлететь мальчик Юсуф. Если он захочет немедленной и абсолютной самостоятельности, тогда у него есть резон принять измаилизм, но в этом случае он никогда не сможет претендовать ни на что, кроме Египта. Если же он хочет взлететь повыше и со временем подчинить себе весь исламский мир, тогда ему надо остаться суннитом. К тому же в этом случае он сможет изображать из себя если не подданного, то хотя бы союзника атабека — это даст ему некоторый шанс избежать немедленной войны с Дамаском. Юсуф уже доказал, что он не идиот, а значит он останется суннитом.

— Какой же ты циник, Усама. Ты действительно считаешь религию лишь разменной монетой в борьбе за власть?

— Я так не считаю, но я вижу, что все вокруг, кроме моего повелителя, считают именно так. Да есть ведь ещё и сам Ширку, которого рано полностью сбрасывать со счетов. А уж этот-то — законченный властолюбец и сластолюбец, на вопросы веры ему совершенно наплевать. Он будет молиться так, как ему будет выгоднее.

— А я разве не сказал тебе, что Ширку умер 3 дня назад? Объелся ворованных абрикосов и умер.

* * *

Ахмад считал Усаму ибн Мункыза не просто покровителем, но и вторым отцом. Бывший низарит преклонялся перед широчайшей учёностью дамасского эмира, перед его политической мудростью и искренней религиозностью. Но одного Ахмад никак не мог понять — дружбы Усамы с тамплиерами. Как можно дружить с врагами, уничтожение которых — дело всей твоей жизни? К тому же, эту дружбу приходилось скрывать от великого атабека, как нечто нечистое. Конечно, Ахмад ни на секунду не подозревал Усаму в предательстве, не сомневаясь, что эмир верен исламу и верен атабеку, но тогда вообще ничего не понятно. Впрочем, Ахмад доверял своему второму отцу — если эмир изредка тайком встречается с тамплиерами, значит так надо ради славы Аллаха. Усама не скрывал от Ахмада этих встреч, но и пояснений по этому поводу не давал и уж тем более не предлагал Ахмаду принять участие в разговоре. Но сегодня, когда в дом Усамы тайно пожаловал какой-то высокий тамплиерский чин, эмир сказал, что Ахмаду надлежит присутствовать при разговоре. Ахмад обрадовался — увидеть живого тамплиера — таинственное и зловещее чудовище — это было очень интересно.

* * *

Тамплиер был одет, как мусульманин, но — во всё белое, по своему обычаю. Он распахнул объятия на встречу Усаме и широко улыбнулся:

— Сколько лет мы не виделись, мой дорогой Усама?

— Да с тех самых пор, как я обменял тебя на своего брата, мой дорогой Жан.

— Надеюсь, что твой брат жив и здоров?

— К сожалению, он умер 2 года назад.

— Мне искренне жаль. Твой брат был настоящим воином. У нас в плену он вёл себя самым достойным образом.

— Да. да. в этой жизни много достойного сожаления. То вы у нас в плену, то мы у вас в плену, а потом, глядишь, и все поумирали.

— Что же делать, все мы смертны. Но дни славного Дамаска да продлятся до скончания времён.

— И дни вашего Ордена так же — во славу чистейшей Мариам.

— Да будет так, мой прекрасный друг Усама.

— Но пусть Аллах сократит дни ассассинов, которые оскверняют землю своим смрадом. Пусть они исчезнут ради славы Дамаска и ради славы Ордена.

Улыбка медленно, неторопливо и спокойно исчезла с лица сенешаля храмовников. Его лицо стало теперь любезно жёстким:

— Я очень внимательно слушаю тебя, Усама.

— Говорят, ассассины вместе со своим Старцем Горы решили принять христианство?

— Похоже, они и правда имеют такое намерение, — сенешаль развёл руками, дескать, что же я-то тут могу поделать.

— Но ты же хорошо понимаешь, Жан, что этого никогда не будет. Скорее уж все демоны преисподней станут христианами.

— Аллах знает об этом лучше, Усама.

— Значит, тамплиеры не обольщаются на счёт ассассинов?

— Когда это мы давали повод считать себя идиотами?

— Так почему же вы потворствуете этому недостойному балагану?

— Мы не потворствуем. Мы наблюдаем. И пока не усматриваем повода для вмешательства в ситуацию. Король Амори, похоже, и правда верит в то, что ассассины могут стать христианами. Разубеждать его бесполезно. Синан, конечно, обманет короля, но, по большому счёту, королевству это никакого ущерба не причинит. Зачем Ордену во всё это вмешиваться?

— Но ассассины — данники Ордена. Когда они обманут короля, разве тамплиеры не будут испытывать в этой связи хотя бы некоторой неловкости?

— Ассассины всего лишь платят нам дань. Они не друзья, не союзники и не вассалы Ордена. Всем известно, что Синан не обязан согласовывать с тамплиерами свои действия, и он не делает этого.

— Но, взимая с ассассинов дань, тамплиеры уже тем самым признают за ассассинами право на существование.

— Что ты хочешь, Усама?

— Нур ад-Дин намерен уничтожить ассассинов. Не мешайте ему.

— Ты полагаешь, тамплиерам доставит удовольствие увидеть Нуреддина нависающим над своими владениями?

— Да пойми же ты, Жан, что ассассины — богомерзские твари, которые ни вам, ни нам не могут быть союзниками. Мы с вами верим в Бога по-разному, но мы верим в Бога, а ассассины не верят ни во что, кроме своих подлых кинжалов. Ни вам, ни нам эти твари не нужны. Пусть они исчезнут.

— Нам стало трудно разговаривать, Усама. Сегодня ты служишь господину, который спит и видит сбросить всех крестоносцев в море. Нуреддин не признаёт за нами права ни на одну пядь Святой Земли. По-твоему, мы сейчас должны любезно предоставить Нуреддину возможность уничтожить ассассинов, а потом столь же любезно подставить свои шеи под его саблю?

— Я понимаю тебя, Жан. Но и ты пойми, нет, не меня, а характер ситуации. У Нуреддина на одну возможность больше, чем у Ордена. Нуреддин может попытаться полностью уничтожить вас, а может согласиться делить с вами Святую Землю. У него есть выбор. А у вас выбора нет. Вы не можете даже попытаться совершенно уничтожить Нуреддина, потому что за ним весь Восток. Сегодня Нуреддин действительно не сильно расположен договариваться с вами, но вам-то ничего другого не остаётся, кроме как стремиться к равновесию с Нуреддином.

— И ты готов помочь нам в установлении этого равновесия?

— Вот именно! Орден не мешает Нуреддину раздавить ассассинов, а я в свою очередь сделаю всё для того, чтобы атабек не покушался на Кастель-Блан и другие ваши замки.

— Всерьёз ли ты говоришь об этом, Усама? Мы же не будем иметь никаких гарантий, кроме твоего обещания похлопотать за нас. А потом ты разведёшь руками — похлопотал, но, извините, ничего не получилось.

— Я не просто обещаю похлопотать. У меня есть козырь — Египет. Когда Нур ад-Дин разделается с ассассинами, его внимание нетрудно будет переключить с тамплиеров на египетского баловника Салах ад-Дина.

Тамплиер сухо хохотнул:

— О да, Юсуф — большой баловник. Далеко пойдёт этот мальчик, если ему ноги не перебьют. И у нас ещё будут с ним проблемы.

— Так вот и пусть Нур ад-Дин займётся ногами Салах ад-Дина. Разве вам это не выгодно?

— А тебе не кажется, Усама, что ты сейчас работаешь против своего повелителя Нуреддина?

— Никогда, Жан. Как ты никогда не предашь короля, так и я никогда не предам атабека. Я просто считаю, что мой повелитель кое в чём не прав, например, когда желает полностью истребить крестоносцев. Так же и ваш король не прав, желая видеть ассассинов своими союзниками.

Они замолчали. Через некоторое время тамплиер продолжил:

— Ты знаешь, Усама, мне однажды в бою так здорово заехали палицей по шлему. С тех пор я плохо соображаю. Прояви снисходительность и объясни мне то, до чего я никак не могу дойти своим умом. Какая польза Ордену в том, чтобы отдать ассассинов на съедение Нуреддину? Ты пытался доказать мне, что Орден в этом случае не подвергает себя опасности. Но польза-то в чём?

— Та палица, Жан, не сыграла в твоей судьбе никакой зловещей роли, и ты всё очень хорошо понимаешь. Я считаю, что Нур ад-Дину надо прежде всего разобраться с теми, кто позорит ислам — сирийскими ассассинами и египетскими измаилитами. Разве не польза для тамплиеров, если атабек все свои силы бросит не на вас, а на изменников ислама? К тому же, отдав Нур ад-Дину ассассинов, вы продемонстрируете, что с вами лучше не драться, а договариваться.