- Товарищ Сталин, - негромко проговорил ему в ухо, быстро среагировавший нарком. - Он тоже привлекался наркоматом для изучения старого образца. С нами сотрудничает довольно давно... И он знахарь..., - слово «знахарь» нарком почему-то произнес с ярко выраженным акцентом, от чего оно приобрело какой-то негативный оттенок. - К нему ходят и многие из наших, товарищ Сталин..., - последней фразой нарком дал понять, что фигура этого человека с внешностью чистокровного одесского еврея не так однозначна, как кажется на первый взгляд.
- Значит, товарищ Костромской, вы не согласны с товарищем Вишневским? - спросил Сталин, из под прищуренных бровей рассматривая нового собеседника. - И что же вы думаете по интересующему нас вопросу?
Тот немного помялся, не зная куда пристроить свои несуразно длинные руки. Его крупные пальцы то прятались в карманы халата, то норовили сцепиться в замок.
- Я, товарища Сталин, больше смотрю на все это с практической точки зрения, - при этих словах руками он изобразил что-то такое округлое в воздухе. - Так сказать ближе к жизни.
86
Крупный битюг мерно вышагивал, практически без усилий вытягивая повозку.
- Вот она, родимая, господин лейтенант, - радостно бормотал возница — высокий парень с детским лицом дебила. - Я тута почитай все знаю. Эти места чай все исходил свои ножками... Вы, господин лейтенант, не смотрите что дорога такая неухоженная. Он аккурат к старой гати ведет. В свое время тут не протолкнуться было...
Шеер заинтересованно повернул голову. Слова о былой многолюдности дорожного тракта показались ему достаточно занимательными, чтобы немного отвлечься от этого бесконечно сидения.
- Також дорога та эта соединяла и Барановичи и Слоним. Тута напрямки всего то и было что с пятьдесят верст, а в окружную почитай нужно было тяпать и все две а то и три сотни верст, - шумно сморкаясь, продолжал парень. - Сколько тута повозок шастало... Видимо — невидимо! - от избытка чувств он аж закатил белесые глаза. - У самой гати место большое было, где кацапы жили, что за гатью следили... Бывало приедем с тятькой, а них ушица вариться из вот такенных карасей...
Вдруг к их повозке подбежал один из солдат из вспомогательной полиции.
- Господин лейтенант, подходим уже, - лицо у местного было конопатой, широкое. - Какие будут приказания?
- Так..., - Шеер бодро спрыгнул с телеги. - Минометы расположить вон у того пригорка, где небольшой просвет, - со второй повозки, где собственно их и везли козырнул полный оберефрейтор. - Как получишь, приказ начинай.
Заброшенная дорога кончила петлять и вышла на большую поляну, противоположными краями упиравшуюся в начало оврагов.
- Ваша задача — разведка, - Петр Краевич с настороженностью вглядывался в росший неприступной стеной лес за поляной. - Возьмите с собой отделение и проверьте там все. Осмотреть все как можно тщательнее! Выполнять!
Козырнув тот, побежал к стоявшим возле повозок солдатам. Через несколько минут, во время которых раздавались энергичные вопли, с десяток солдат выдвинулось к намеченной точке.
- Вперед, вперед, стадо ослов, - покрикивал Краевич, держась в середине отряда. - Пришло время коммунякам холку надрать!
- А бабы там будут? - выкрикнул один из полицаев, все время поправлявших сползающие штаны. - Командир, будут что-ли? А то я вроде как без жинки уже цельных два дня...
- Я сейчас тебе устрою жинку..., - тот начал поворачиваться к говорившему, как со стороны деревьев ухнул выстрел. - О! Огонь! Огонь! - заорал он, бросаясь на землю. - Открыть огонь, трусливые скоты!
Из ближайших кустов вновь бабахнул винтовочный выстрел. Рядом с Краевичем кто-то тонко вскрикнул.
- Эй, Димитр, причещи-ка его! - крикнул командир в сторону пристроившегося рядом массивного пулеметчика. - Вон там он сидит. Угости-ка.
Мужик кивнул и, прильнув в прикладу, начал стрелять. Короткие очереди вырывали из сплошной зеленой стены целые куски.
- Ото как, ото как, - приговаривал полицай всматриваясь в сторону невидимого стрелка. - Сейчас мы тебя достанем, красная сволочь! Попомнишь ты белорусский хлебушек...
Вдруг, снова раздался выстрел. Рядом с пулеметом вскрикнул еще один человек. Тот самый, что еще недавно спрашивал про баб, теперь валялся на пожухлой траве, широко раскинув руки.
- Вот же, гнида, - шипел Краевич, оглядываясь по сторонам. - А вы, что валяетесь?! - лежавшие, не поднимая голов, что-то бормотали в ответ. - Он же там один! Петро, бери с собой двоих и мухой к балке. Обойдете его слева... Что? Бегом! Отделение, дайте-ка ему огоньку! Прикроем хлопцев.
Едва трое мужиков поползли в обход, как в сторону леса уже стреляло все, что только могло стрелять. Басовито рычал пулемет, с неимоверной скоростью пожирая ленту с матово золотистыми тельцами патрон. Ухали немецкие карабины, чуть резче звучали советские винтовки.
- Командир, - радостно заорал лежавший сзади полицай, стараясь перекричать выстрелы. - Господин лейтенант отмашку дал. Ща минометы шмалять начнут! Давай!
Словно в ответ на его призывной вопль, со стороны пригорка раздался свистящий звук через секунды сменившийся резким гулом взрыва.
- Aufstehen, rusische Schweine! - в шуме боя Краевич услышал чей-то каркающий голос. - Господин лейтенант приказал вперед, - повернул голову назад, он увидел, как плотный фельдфебель пинал его лежавших солдат. - Aufstehen! Туда, schnell!
«Вот гад, - сплюнул Краевич. - На себя бы посмотрел! Рожа потная, вся рябая, то и гляди сейчас захрюкает... О, черт!». Он рывком вскочил и оглядев свое воинство взревел:
- А ну подъем! - услышав голос командира, полицаи начали подниматься с земли. - Что рты раззявили?! До леса бегом! Пока минометы работают, стрелять не будут!
Выставив вперед карабин, он побежал в сторону леса. Под уханье взрывов, раздававшихся где-то в глубине леса, Краевич буквально влетел в густой орешник. Не видя толком перед собой ничего, он несколько раз стрельнул куда-то вперед. Гибкие плети орешника назойливо лезли в лицо, закрывая обзор.
- Давай, давай вперед, - он зло подгонял сам себя, стараясь не думать, что именно в этот момент в него кто-то целился. - Где-то они здесь...
Взрывов мин он уже практически не слышал. «Что-то слабо они стреляют, - думал Краевич, отодвигая стволом карабина очередной зеленый куст. - Их же тут как грязи! Попрятались что-ли?! О! Вот и тропка хоженная...». Плотные кусты наконец-то сменились небольшой натоптанной дорожкой, которая вела куда-то к болотам. Полицай тяжело сглотнул воздух.
- Поди сидит где-нибудь рядом, скотина, и ждет, - с тревогой всматриваясь в кусту, шептал он. - Вот, падла, поймаем лично рвать буду...
Шаг замедлился. В нескольких метрах, прямо на его пути, что-то валялось.
- Чего это? - вырвалось у Петра. - Ох-ты! - носок сапога, которым он пытался осторожно ковырнуть найденное. - оказался заляпан чем-то склизким...
Его с шумом скрутило.
- Тьфу! - харкнул он, выдыхая из себя тошноту. - Похоже приложили все-таки одного, - немного в отдалении Краевич увидел тело, лежащее посредине неглубокого окопчика. - А, сволочь, прямо на тропке расположился! Так бы и положил всех нас здесь! - человек лежал раскинув руки, словно в последний раз пытался обнять землю.
Рядом валялся грязный ватник, посеченный осколками. Партизан был в одной линялой гимнастерке; видимо в пылу боя снял... Его спина была вся посечена осколками.
- Хлопцы, давай сюда, тикайте! Одного падлюку попали! - не сдержавшись крикнул полицай. - Ух-ты, а это у нас что такое? - он присел на корточки рядом с трупом. - Хм... Часы ладные какие..., - из под рукава выглядывал край циферблата. - Постой-ка, уж не старшой ли ты? - приладив массивные часы, вдруг пробормотал он. - Дай-ка на рожу твою глянем.
Медленно коченеющее тело перевернулось с трудом.
- Не-е, - протянул Краевич, вставая на ноги. - Валяйся, падаль, дальше!
Шум боя, который, казалось, уже давно стих, почему-то вновь стал нарастать. Где-то в стороне, точнее определить было сложно — стоявшие сплошной стеной деревья хорошо маскировали звук, активно стреляли.
- Пулемет, - Краевич внимательно слушал, чувствуя, что в операции что-то пошло не так, как планировалось. - Кажись, не наш..., - глухой кашляющий звук отличался от голоса немецкого МГ. - Вот дерьмо! Где же эти олухи?! Сейчас бы с тыла зашли! - вдруг почти рядом с ним бухнул винтовочный выстрел, и сразу же кто-то заорал; вопль резко поднялся почти в саму высь и ту же прервался. - Вот же дерьмо, вот же дерьмо...