Теперь мне понятно, почему он был первым воином Фергуса. Невозможно одолеть вихрь.
Позже, когда всех бриттов — раненых и мертвых — собрали, а раненых пиктов добили (такова суровая реальность войны, но мы прикончили раненых врагов, потому что уходили на следующий день и позаботиться о них было бы некому; лучше короткий удар, отправляющий через Западное море к Островам Блаженных или куда там они попадают, чем долгая мучительная смерть), мы сожгли тела товарищей в крепости, где те пали, а врагов перебросили в море через южную стену. Гофаннон накормит ими своих рыб.
Мы стояли на стенах Каер Алклида и смотрели, как пламя взвивается в небеса. Слепой Мирддин стоял, простирая руки над погребальным костром, и пел гимн посмертной победе. Кимры завели скорбную песнь, которая начинается вздохом, переходит в рыдания и завершается торжествующим возгласом. Так мы провожали души павших в объятия Господа Иисуса.
Потом мы спустились в лагерь и легли спать. Солнце вставало, превращая черный небесный свод в светящийся алебастр. Заря ласкала взор, мягкая трава так и звала прилечь; я устроился на земле подле палатки Артура. Несмотря на изнеможение, я не мог уснуть и просто лежал, глядя на гаснущие звезды. Через некоторое время ирландец, Лленллеуг, тихо подкрался к шатру. Он не видел, что я бодрствую, поэтому я стал смотреть, что он делает. Ирландец вытащил меч. Предательство?
Рука моя метнулась к кинжалу. Но нет, страх оказался напрасным. Лленллеуг положил меч в головах и вытянулся поперек входа, словно защищая спящего предводителя.
К полудню, поев, мы сняли лагерь и двинулись по заросшей дороге к Малой Стене, которая в этих краях зовется Гвауль, — самому северному из римских укреплений, ныне пребывающему в запустении. Это полуразрушенный, поросший травой земляной вал, дорога тоже еле видна. Однако восточнее начинается хорошая дорога, которая ведет с севера на юг. Дойдя до нее, мы повернули на север к старой крепости Трат Горид.
И вновь я мысленно обращался к насущной загадке: кто ведет против нас войну?
Глава 14
Крепость в Трат Гориде воздвигли в незапамятные времена. Подобно Каер Алклиду на западном побережье и Каер Эдину на восточном, она стояла на огромной скале, прямо над рекой, на пути у возможных захватчиков. Ее, как и Каер Алклид, пикты заняли, чтобы обороняться от нас.
На песке Горида, под стеной, мы закончили переход и, разбив лагерь, взяли крепость в осаду. Почти тут же начали возвращаться лазутчики с известиями о врагах под Каер Эдином: крепость по-прежнему в руках Эктора, в ближайшее время ей ничто не грозит.
Король Кустеннин Калиддонский привез более тревожные вести: в войну вступили новые противники. Юты, фризы и мерции из-за северного моря, скотты и аттакоты из Ирландии; круитни вместе с раскрашенными пиктами, короче, все заклятые враги Римской Британии.
Новый неведомый бретвальда разжег пожар на славу. Благодарение Богу, хоть саксов среди них не было. Каким-то чудом мир на юге держался, не то война была бы проиграна еще до ее начала.
Артур торопился на выручку Эктору в Каер Эдин и потому взял крепость таким же ночным приступом, как и Каер Алклид. Короткий ожесточенный бой закончился нашей победой. Разместив в крепости свой гарнизон, мы двинулись на восток, к Эктору.
Путь наш лежал через селения, где уже побывали варвары. Проходя, они оставляли за собой черный дымящийся след, мучительный струп, кровоточащую рану на земле: жгли посевы, угоняли скот, забирали добро, разрушали все, что не могли унести с собой.
Во рту у нас стоял едкий привкус гари, в глазах — слезы. В каждом селении среди развалин мы находили трупы мужчин, женщин, детей. Варварам мало было предать дома огню и перебить жителей: в каждой деревне оставляли они чудовищные свидетельства бесчеловечия и злобы: растерзанные и выпотрошенные тела, оскопленные, с внутренностями наружу.
Зрелище это повергало нас в ужас. Любой представлял на этом месте себя, или товарища, или родича — убитого и поруганного. Жуткие картины возбуждали смятение и стыд, которые, словно тлетворный запах, расползались среди дружины.
Однако везде, где мы находили такие следы глумления над мертвыми, Артур действовал решительно. Он приказывал завернуть тело в чистый плащ и достойно, с молитвой, похоронить.
Это помогало, но не способно было прогнать совсем наше отчаяние. Подавленные и угнетенные, мы вышли к Каер Эдину. Со слов Кустеннина, мы знали, что там увидим, но при виде полчищ, расположившихся на холмах у каера, в глазах у нас потемнело, сердца похолодели.
— Да, нам не лгали, когда говорили, что весь варварский мир собрался под Каер Эдином, — промолвил Кай. — Как они все сумели обойти наш морской дозор?
Лицо Артура стало твердым, как кремень, глаза потемнели, словно Ир Виддфа в бурю.
— Принюхайтесь, друзья, — произнес он. Мы вдохнули свежий, пропитанный солью воздух. — Не правда ли, пахнет победой?
В бледно-голубом небе клубился черный дым, под стенами крепости кишели неисчислимые орды, во рту стояла горечь.
— По мне, так скорее смертью, Артос, — отвечал я.
— Смерть или победа — одну из двух я вкушу еще до конца дня.
Словно дождавшись этих слов, варварское воинство подняло оглушительный вой.
— Сей звук, столь нам ненавистный, не должен долее оглашать Британию, — заметил Мирддин. Он сидел в седле, спокойно сложив руки на груди. Его золотистые глаза, как всегда, скрывала белая полотняная повязка. — Я видел лицо бретвальды: это лицо бритта, и черты его хорошо известны нам всем.
Эмрис произнес это так, словно обронил замечание о ячменных лепешках.
— И это все? Имя! Назови его нам, мудрец! — воскликнул я.
— Оно вам известно. Я не стану осквернять язык.
— Мудрый Эмрис, — взмолился Кай, — я хотел бы услышать имя того пса, который посмел напасть на моих родичей.
Без толку — Мирддин оставался нем.
Артур, не медля, начал отдавать приказания. Внизу, в узкой долине, враг уже выстраивался в боевые порядки. Я видел, что варвары и впрямь хорошо выбрали место. Пусть они не овладели крепостью, но каменная стена надежно защищала их с тыла, а глубокие расщелины создавали помеху нашим коням.
Тем не менее конница выехала на позицию и построилась в три полка по четыре ряда в каждом. Первый возглавлял я, второй — Кай, третий — Борс. У каждого из нас под началом было по два короля. Артур с Лленллеугом возглавили пехоту: мы знали, что после первой кавалерийской атаки бой придется вести на