мы все стали тоже волноваться за капитана. Осёкся и шеф, поняв свою оплошность. А Марио торжественно проговорил, как будто бы он сам присутствовал там, на этом конгрессе, пятьдесят лет назад:
– Через минуту, уже в середине песни, кто-то догадался вынести красное знамя всего пролетариата. И этот стяг был водружён поверх американского, как предвестие всеобщей Победы. Многие смотрели на это, пели и плакали. Плакал и человек, который привёз это знамя из Латинской Америки в самый центр Европы. Это был мексиканский писатель и учёный Херман Арсубиде…
Его приключения в дороге – отдельная история. Американские ищейки рыскали в поисках знамени повсюду. Дорога из Мехико в Европу длинная, а для революционера со злополучным флагом, на котором стоит печать партизан, – опасная. Тем более что путь писателя лежал через Нью-Йорк. Границу проходил, обернув вокруг себя полотнище. Поверх надел рубашку и костюм. В поезде было душно, а на улице стояла жара. Чтобы скрыть неестественную полноту, Арсубиде пришлось надеть ещё и пальто и притвориться простуженным. Американский таможенник осмотрел вещи, проверил документы и вдруг сказал:
– Разденьтесь!
– Что вы хотите? – стал возмущаться мексиканец. А про себя подумал: «Это всё… конец!»
– Мне надо посмотреть, сделал ли ты прививки, – раздражаясь, чуть ли не накинулся на него таможенник.
Арсубиде снял пальто и, натужно кашляя и хватаясь за грудь, засучил рукав.
– Нормально! Проходите, не задерживайте, – отправил его дальше офицер.
– Ура! У меня получилось… – ликовал неопытный «контрабандист».
Когда поезд отошёл от пограничной станции, писатель, зайдя в туалет, размотал на себе знамя и спрятал его в чемодан. Прибыв через сутки в Нью-Йорк, Арсубиде узнал, что сегодня четвёртое июля – День независимости Соединённых Штатов. Азарт и озорство, несмотря на его преклонный возраст, овладели им. На каждом углу он видел развешенные знамёна. Разные – большие, маленькие, атласные, шёлковые… А у него было знамя, за которым охотились все спецслужбы, по крайней мере, Латинской Америки и США, и отдали бы многое, чтобы найти его… Расположившись в отеле, где ему нужно было ждать отправления парохода в Европу целые сутки, он вышел на балкон. Тридцать восьмой этаж показался ему хорошим местом, чтобы над головами всей столичной полиции помахать поверженным символом Америки: звёздно-полосатым флагом с печатью и росписью Сандино. И он смело вывесил знамя на балконе и ушёл принимать ванну. «Пусть я буду для них примерным патриотом…» – весело думал писатель, раскуривая хорошую кубинскую сигару, нежась в ванной. Так этот флаг побывал и над главным городом зла.
С такими же приключениями: то обматываясь знаменем, то укладывая его в чемодан, Арсубиде добрался до Германии. Здесь его встречали немецкие товарищи. Один из них, его друг, прекрасно говорил по-испански, поэтому путешественник рассказал ему во всех красках, ну, он всё же писатель, историю со знаменем. На следующий день, когда делегат от Латинской Америки, писатель и учёный Херман Арсубиде взошёл на трибуну, все до одного делегаты уже знали эту историю. Его приветствовали стоя, даже президиум: Анри Барбюс[77], Джавахарлал Неру[78], Сен Катаяма[79] аплодировали ему, писателю из Мексики, стоя… Он развернул полотнище, казалось, по залу прошёл электрический ток. Поверженное знамя врага! Раздался гром аплодисментов. Люди на всех языках выкрикивали имя Сандино. А писатель Арсубиде – плакал. Плакал от счастья, что он оказался причастным к имени Сандино…
– Да-да, – поддержали мы и тоже все встали, как будто бы находились вместе со всеми, в том зале во Франкфурте, в Германии, а кубинцы и никарагуанцы стали обсуждать, непрерывно чокаясь бокалами с ромом, что пора создавать социалистическое государство – Латинская Америка…
– А кто знает, почему знамя сандинистов такого цвета? – спросил один из старших лейтенантов.
Я представил полотнище, разделённое ровно посередине на два цвета: половина красного, половина чёрного… Я не знал и даже, честно говоря, и не задумывался, почему. Знамя как знамя…
– С 1927 года, когда оно впервые появилось в качестве символа борьбы, оно стало иметь значительно большее значение, чем просто знамя. Красный цвет – цвет пролетариата и означает государство, свободное от угнетения. Чёрный цвет – символ смерти. И никаких иллюзий: или так, или так… «Свободная родина – или смерть!» – торжественно произнёс спецназовец.
– Да, да… – поддержали его кубинцы. – Через тридцать лет этот же символ выбрал себе Фидель[80].
Мы уже не садились. Стоя, наливали ром и, множество раз чокаясь, пили за свободу, Родину, Сандино, Фиделя, Советский Союз, дружбу, спецназ, стрельбу, в отдельности за каждого и…
Так наш разговор продолжался глубоко за полночь. Уехал Кудряшов, его дома ждала жена Галина. Распрощался и укатил на своей «тойоте» Виктор Васильевич, а чуть позднее, на огромном «кадиллаке» пятидесятых годов выпуска, похожем больше даже не на автомобиль, а на морской катер, укатили кубинцы. Провожая их, около дверей виллы мы наблюдали, как закачался катер-машина на неровностях дороги, отъезжая от дома.
Этот день, начавшийся удивительным рассветом на озере Хилуа, прошёл. Мы приобрели новых друзей, с которыми не раздумывая пошли бы в разведку…
А вот следующий день сделал нас миллионерами…
* * *
Проведя, уже как обычно, первую половину дня в штабе спецвойск, шеф забрал нас со словами:
– Поедем в посольство, сегодня день получения зарплаты…
Мы оживились, радостные и возбуждённые попрыгали по машинам и поехали в советское посольство. Особняк стоял на уютной тенистой улочке Манагуа, окружённый деревьями и клумбами с цветами. Красивое двухэтажное здание утопало в зелени. В кабинете на втором этаже, куда гуськом за Виктором Васильевичем прошли и мы, нас встретила симпатичная бухгалтерша. Расписавшись в ведомостях, получили первые в этой командировке деньги. Зарплату выдавали американскими долларами. Зелёные сотенные купюры, непривычные для нас не по виду, а неуместные по ситуации, как-то остудили нашу радость…
– Воюем против «контрас», считай, фактически против американцев, – начал рассуждать Помазков, – а платят долларами…
– Тебе что, советские рубли, что ли, выдать? – засмеялся В.В. – Интернациональная валюта. На их деньги мы с ними и боремся… Не переживайте, сейчас поедем в обменник и поменяем доллары на кордобы[81].
Опять поехали по городу. Движение было оживлённое, машин на дорогах много и очень разнообразных. Каких только моделей мы здесь не увидели! Особенно удивляли грузовики с частными номерами. Каждый раз, как на диковинку, смотрели и показывали пальцами: «Смотрите – какой огромный грузовик и – с частным номером…» В нашей стране весь бизнес был в руках одного хозяина – государства. А тут частные автобусы, грузовики, тракторы и такси. На одном из участков проехали мимо американского посольства. После нашего советского уютного