Изнуряющее полуторадневное путешествие и удаленность от дерзкого языка Маледикта ничуть не улучшили настроения графа; спокойствие его было напускное, под маской клокотала ненависть.
Сначала послышался цокот; конские копыта пробарабанили к конюшням, разбрасывая щебень на подъездной аллее. Ласт сдвинул брови. Не мешало бы сыну поберечь чистокровных лошадей. Не успел он подумать об этом, как услышал громкий женский окрик; кони пошли медленнее.
Несколько минут спустя входные двери распахнулись и по мрамору пола в холле застучали две пары сапог. Граф поднялся и вышел навстречу. Янус и Амаранта задержались, снимая перчатки. Щеки у Амаранты раскраснелись, и Ласт подумал, что жар под ее кожей вызван гневом, а не физической нагрузкой, судя по жесткой улыбке на лице Януса, по тому, с каким шлепком она швырнула перчатки на стол в холле.
— Янус, я должен поговорить с тобой, — сказал Ласт вместо приветствия.
— Если должны, говорите, — отозвался Янус.
— Сейчас же, — произнес Ласт, еще больше раздраженный лаконичным согласием Януса.
Совершенно бесстрастным голосом Амаранта заметила:
— С родителями подобает соблюдать правила этикета.
Лицо Януса исказилось; потом он заставил улыбку вернуться.
— Отец, вы знакомы с леди Амарантой? — спросил Янус, выводя ее вперед. — Полагаю, вы хорошо знаете ее родителей.
— Не имел удовольствия встречаться с ними уже довольно длительное время, — сказал граф, раздосадованный тем, что не может сразу высказать своего мнения. С отточенной церемонностью Ласт поклонился.
Леди Амаранта нетерпеливо сняла жакет и бросила его поверх перчаток, проигнорировав предложенную Янусом руку. Затем присела в неглубоком реверансе перед графом.
— Разумеется, я вас помню. Отец очень высоко ценит вас. Весьма признательна вам за гостеприимство, милорд. Чудесное и прекрасно организованное поместье.
Ласт взял ее руку в свою и поднес согнутые пальцы к губам, отмечая про себя, что дочь Лавси выросла в редкостную красавицу. — Надеюсь, Янус оказал вам достойный прием.
— Он делал все, что в его силах, — ответила Амаранта. — Прошу прощения, мне нужно переодеться. — Кивнув в направлении графа, Амаранта направилась вверх по широкой лестнице.
— Она, кажется, несколько суховата с тобой, — заметил Ласт; смущение остудило его пыл лучше, чем время. — Что ты такого сделал?
— В ее глазах — ничего положительного, — ответил Янус, глядя на удаляющийся шлейф ее амазонки. — Тем не менее я поклялся измениться.
— Да, — сказал Ласт; брови его снова сдвинулись. — Идем со мной. — Он провел сына в кабинет и закрыл дверь.
— Я в вашем распоряжении, — сказал Янус, коротко поклонившись. Лицо Ласта стало еще мрачнее.
— Быть может, она считает твое обхождение легкомысленным. Поразительно, что Лавси вообще рассматривает возможность вашего брака. Я бы на твоем месте не стал подвергать свои шансы сомнению, прибегая к манерности, позаимствованной из скандального источника. — Ласт закрыл окна и щелчком зажег газовую лампу, чтобы разогнать воцарившийся в комнате полумрак.
— Вы имели в виду, у Маледикта, — уточнил Янус, садясь напротив письменного стола.
— Именно, — ответил граф и вспыхнул, как сухой лист. Он пододвинул кресло, ощущая, как заныли поясница и суставы. Когда-то на дорогу из города в Ластрест уходил всего день в седле. А теперь у графа все болело и ныло, а ведь он ехал в карете.
— Эта твоя женитьба — хорошо продуманный шаг, — сказал Ласт, пытаясь угадать настроение Януса, поскольку непроницаемое лицо юноши не выражало ровным счетом ничего. — Несмотря на всю историю, которую мы наплели вокруг тебя, ты всего лишь бастард.
— А Амаранта давно уже не девственница. Что вызывает большее презрение при дворе? Бастард или шлюха? — На лице Януса обозначилась скука; он подавил зевок.
— Не смей говорить о леди в таком тоне. Я не столь доверчив, как Арис. Чтобы полностью убедить меня в твоей искренней преданности роду Ласта, ты должен положить конец неподобающей связи с этим созданием и искоренить прискорбное влияние, которое он оказал на твою речь и манеры. Или я приму меры лично.
Янус улыбнулся.
— Каждый юноша грешит по молодости — к неудовольствию своих родителей. Актриски, шлюхи, танцовщицы, крестьянки… вельможи с дурной репутацией. Полагаю, очарование Мэла тоже потускнеет со временем; а пока мне слишком приятна его компания, чтобы избавиться от нее столь поспешно. Однако я постараюсь убедить леди Амаранту и вас в искренней преданности роду Ласта.
— Эта твоя тварь собралась поселиться здесь, как у себя дома, — проговорил граф, мрачнея при воспоминании о Маледикте.
Янус вздохнул.
— Такой уж у него необузданный язык. Говорит дерзости, чтобы произвести впечатление и посмотреть, в какую ярость они приведут людей. Должно быть, вы доставили ему несказанное наслаждение.
— Пока не применил к нему кнут, — сказал Ласт.
Сдержанное удовольствие слетело с лица Януса — но вернулось так молниеносно, что если бы граф не смотрел на сына столь пристально, он не заметил бы перемены. Ласт удрученно осознал, что его сын не только чужой ему, но еще и искусный лжец. Граф был вынужден заключить, что не может верить ни одному слову Януса. Непонятное пламя в бледных глазах, пылкий гнев убедили герцога лишь в одном: Маледикт, какой бы низкой тварью он ни был, говорил правду. Его слова несли больше истины, чем речи вот этого чужого человека, сидящего через стол от Ласта. Ужас пробрал герцога до самого сердца, ярость сменилась осторожностью.
— Убирайся, — сказал Ласт, вставая с кресла. Затянуть разговор значило показать свое потрясение, потому он замаскировал его, прибегнув к гневу. — Потрудись улучшить свои манеры, прежде чем снова говорить с Амарантой. Мы обсудим факторы, оказывающие на тебя влияние, когда ты будешь более расположен говорить серьезно.
— Сэр. — Янус с поклоном удалился.
Ласт сидел в кабинете, погрузившись в раздумья. Возможно, Маледикт с его открытой враждебностью представлял для него даже меньшую опасность. Губы графа решительно сжались, он стряхнул с себя последние сомнения: Янус убедится, что путь к титулу не так уж гладок — Ласт позаботится об этом.
Его взгляд упал на конверт; отложенное в сторону неделю назад, письмо сегодня показалось графу заманчивым. Данталион жаловался на исчезновение своего агента и просил совета. Теперь у Ласта было, что ему порекомендовать.
Подняв голову от пергамента, он увидел, как по лестнице спускается леди Амаранта — в облаке сливочно-желтого шелка, оттенявшего ее бледную красоту, она походила на бриллиант в золотой оправе. Ласт поспешно подошел к окну, сорвал первый попавшийся красный цветок и приблизился к подножию лестницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});