Выпустили меня и Кухлина из этого железного, колесно-гусеничного гроба у самой воды. Там и встретила этих британских заносчивых свиней Бенджамина и Самуэля из "Трибюн".
Ну и видик у них был - русский фельдшер их минут десять чем-то отпаивал.
Сидят, губы трясутся. Бенджамина рвать постоянно тянет.
Ни чего от них добиться не смогла, только повторяют - "боже мой ... боже мой...".
И вот что интересно, этот факин сержант пленочку с камеры у них явно засветил...
Что же там произошло!? Надо будет обязательно узнать.
....Ну, здесь больше делать нечего - Кухлин, давай наверх.
Да не меня под локти хватай, а этому толстому уроду помоги, с его сумками.
Черт, ну и крутизна. Ну, хоть догадались руку подать.
А вид отсюда красивый.
....Кухлин! Вон те стреляющие корабли отсюда сфотографируй.
Ах, это не корабли а баржи!?
Ну и черт с ними - все равно фотографируй. Подретушируем - будут корабли. Пипл, под хороший текст, все съест. Только по горячей надо и крови побольше.
О! вот там пленных мадьяр в кучу согнали.
Кухлин! Выбери кто потрагичней выглядит.
Как это, нету!? Вот сволочи! И действительно, что-то они не очень своим пленом расстроены - стоят и курят с охранником, о чем-то говорить пытаются.
А, все равно снимай! Вот как раз вместе с этим охранником и снимай.
Так! идем теперь вон туда!
...Как это туда нельзя!? Ах, убить могут! Тогда действительно не надо.
Кухлин! Иди сюда.
Фотографируй этих солдат прямо в окопах. Ах, это не солдаты а паратропы (парашютисты) - все равно фотографируй. Потом объяснишь мне, что это такое....
Август 1941 года
Правобережье Днестра
Позиции 4ой румынской армии
Новый командующий четвертой армией генерал Константин Сэнэтеску мрачно смотрел в окно своей штаб квартиры, расположенной в пригороде Яссы.
Ситуация для него сложилась достаточно непростая - потомственный дворянин; кадровый офицер, он не мог смириться с тем тяжелым положением, в которое все дальше и дальше скатывалась его страна. Офицер, прошедший с боями всю первую мировую войну и ярый монархист - отречение царя и приход к власти Антонеску, который к тому же не смог стабилизировать ситуацию в стране, фактически, передав власть немцам и их ставленникам из "железной гвардии", воспринял крайне отрицательно.
В стране, в угоду немецким союзникам, разрушалась традиционная экономика; проводилась политика массового террора; цены поднялись в три-четыре раза. По стране прокатилась волна политических убийств, в которой пострадали в основном сторонники старого правительства.
Особенно сильное недовольство происходящим чувствовалось в среде старого офицерства - уроки первых месяцев войны заставили пересмотреть свои позиции очень многих.
Генерал нисколько не сомневался, что его неожиданное назначение командующим четвертой армии на место переведенного внутрь страны генерала Константинеско было частью тщательно подготавливаемого генералами армии плана по возврату к власти законного правительства и царя.
Нужно было принимать решение - либо нарушить присягу, данную правительству и примкнуть к заговорщикам, причем, судя по тому положению, на которое его позиционировали, стать одной из ключевых фигур, или подчиниться присяге и идти, вместе со страной, в очень не нравящееся ему будущее.
До сегодняшнего дня, в течение полутора месяцев, в зоне ответственности румынских войск было почти полное затишье. Даже русская авиация, которая полностью господствовала в воздухе, очень редко проводила штурмовки румынских позиций, скорее просто напоминая о своем присутствии.
Однако эти напоминания были весьма впечатляющими и, после каждого, находилось, все меньше и меньше желающих, принимать активное участие в этой немецкой войне.
Немалое значение имело и пренебрежительное отношение немцев к румынским войскам, которых обвиняли в провале операции по форсированию Днестра.
Высокомерные мерзавцы - послать слабо вооруженные румынские войска, не имеющие стратегической информации и современной авиации на убой, на заминированные переправы, под сплошную карусель русских ударных самолетов.....!?
Сегодня в зоне ответственности его войск было затишье - а завтра!?
На другой стороне Днестра армия генерала Моделя возглавила новое наступление Вермахта на русских, о реальных результатах которого немецкие советники стали говорить во все более и более расплывчатых выражениях.
Немцы все настойчивей и настойчивей требуют от него большей активности.
Снова подставить румынских солдат под карусели русских авиа ударов или под гусеницы танков РККА, которые сжигают плохо бронированные и вооруженные румынские танки на любых дистанциях!?
Во имя чего!?
Во имя союзника, который ведет себя как захватчик и уже забрал под свою руку все, что представляло хоть малейшую ценность!?
Во имя амбиций марионеточного правительства, раздающих территории страны направо и налево!?
Господин генерал - подбежал и вытянулся адъютант - русские начали наступление и переправу через Днестр в тридцати километрах от нас на стыке с мадьярами.
... На стыке с мадьярами - генерал с удивлением посмотрел на своего адъютанта - там же, с нашей стороны, двадцати метровые береговые кручи!?
Так точно, только что прискакал вестовой.
....В тридцати километрах отсюда!? Странно, и, если соответствует действительности, то весьма неприятно - там даже наших войск практически нет, так несколько опорных и наблюдательных пунктов и кавалерийские разъезды.
Приготовьте мою машину и охрану.
Автомобиль генерала в сопровождении двух легких танков осторожно переехал по деревянному мосту через Прут и покатил в сторону предполагаемой переправы русских.
В воздухе, как стало обычным в последнее время, барражировало несколько русских разведчиков, но никакой активности не проявляли. Затихла даже канонада, которая, последнее время, постоянно слышалась на востоке.
Сэнэтеску обернулся и посмотрел на танкетки, сопровождающие его машину.
Хорошие, быстроходные и очень практичные машины ... для сопровождения генеральского автомобиля.
Что они могли противопоставить тяжело вооруженным русским танкам!?
Проклятые с немцы, с их политикой уравнивания своих союзников в слабости. Ну как же, все кругом должны смотреть снизу вверх на великий вермахт.
С севера все явственней и явственней раздавался гул моторов, но стрельбы, со стороны румынских позиций слышно не было.
Русский аэроплан опустился до 600 метров и начал ходить кругами, явно разглядывая идущую под ним группу машин.
Адъютант нервно заметил - через пять минут, господин генерал, будем на позициях нашей дивизии.
Внезапно, впереди, за поворотом дороги, прикрытой лесистым холмом, где располагалась румынская дивизия, прикрывающая этот участок границы, началась и так же внезапно прекратилась бешенная пулеметно пушечная пальба.
Генерал встал в кузове остановившейся машины, пытаясь понять, что могло вызвать, на отрезанной от основного театра военного действия речной долине, такой яростный огонь 37мм противотанковых пушек, не имевших осколочно-фугасного снаряда.
Неожиданно, из за поворота дороги вылетели четыре пятнистых силуэта и, с надсадным ревом двигателей, дробя в каменную крошку булыжники на обочине, взяли румынов в коробочку.
Побледневший Сэнэтеску нервно бросил адъютанту - не стрелять.
Надо отдать должное танкистам сопровождения, отмашки флажка адъютанта им не понадобилось, они вполне поняли деликатный намек русских в виде направленных на них 100мм орудий.
Генерал молча рассматривал русские машины - широкие гусеницы, низкий силуэт и широкая башня, похожая на перевернутый тазик, из которой торчало длинноствольное 100мм орудие, не имеющее обычной у танков маски.
Наконец люк откинулся и высунувшийся по пояс офицер, приглашающе махнул в сторону автомобиля рукой, подключая к разъему на броне обычную полевую телефонную трубку.
Комментариев это явно не требовало и, Сэнэтеску, отмахнувшись от адъютанта, который пытался его остановить, подошел к танку.
Добрый день - раздалось в трубке - я переводчик командарма Лелюшенко.
С кем я имею честь говорить!?
Здесь командующий четвертой румынской армии генерал Сэнэтеску.