– Принцесса, я сделаю все, что в моих силах. – Беатрис робко кивнула. – Но почему вы не позволяете мне пойти с вами? Вместе нам было бы безопаснее.
– Я уже сказала тебе почему. Нам могут отказать. Ты должна воспользоваться случаем, сделав вид, будто убираешь у меня в комнатах. Если мы уйдем вместе, это вызовет подозрения. У нас есть только один шанс, и мы не можем его лишиться.
Наклонившись, я положила руки ей на плечи и взглянула в ее темные глаза – те самые, которые когда-то подмигивали мне в день моего обручения по доверенности. Она была со мной с самого начала, и я боялась нашей разлуки не меньше ее.
– Не волнуйся так! – Я натянуто рассмеялась. – Вероятно, я доберусь до места раньше тебя! Помни: как только поднимется тревога из-за моего исчезновения, тебе тоже нужно спешить. И не дай им себя схватить, что бы ни случилось. Ты нужна мне в Сеговии.
* * *
Я не могла поверить, что столь простой план сработал. И тем не менее я ехала по парку верхом на гнедой кобыле, рядом скакали Бенавенте и Вильена.
Я с наслаждением подставила лицо солнечным лучам. Весенняя трава на лужайках пожелтела, узловатые дубы и оливковые деревья перемежались зарослями цветущего шиповника – единственных растений, благоденствовавших в летнюю жару. Красные и лиловые цветы гипнотизировали меня – казалось, будто они нарисованы на хрупком холсте, слишком яркие, чтобы быть настоящими.
Позади слышались отдаленные крики: на арене матадоры сражались с полусотней быков, которых Филипп послал на убой. Как я и рассчитывала, на зрелище собрался весь город, и за все время я увидела лишь угрюмых стражников, охранявших ворота. Они едва на нас взглянули, расстроенные тем, что празднество и бесплатное вино обошли их стороной.
Бенавенте откашлялся.
– Ваше высочество, если позволите…
– Всенепременно, сеньор, – кивнула я.
– Нам хотелось бы, чтобы вы знали… – Он с тревогой взглянул на Вильену. – В общем, мы с маркизом вовсе не обязательно одобряем поступки его высочества. Но он приказал нам пойти с ним, чтобы засвидетельствовать его заявление, и вряд ли мы могли отказаться.
– Да, мой муж порой умеет убеждать. Кому и знать, как не мне.
– Не сомневаюсь, – вставил Вильена. – Он угрожал бросить нас в тюрьму, если мы не подчинимся. Но есть еще и кортесы. Его высочеству требуется их поддержка, чтобы стать королем, а все видят, что ваше высочество беременны. Женщины в вашем положении обычно склонны к меланхолии. Это ведь вовсе не значит, будто вы не способны править?
– Вовсе нет.
Я вгляделась вперед. Беатрис рассказала, что, когда она ходила просить за меня, Вильена упомянул, что парк окружает старая римская стена и потому поездки верхом вполне безопасны. Спешивший попасть на арену и покрасоваться перед местным обществом дон Мануэль согласился. Когда мы проезжали через городские ворота, я со страхом заметила, что стена и впрямь выглядит крепкой, но теперь увидела, что здесь, возле реки Эсла, стена заброшена, а в одном или двух местах почти разрушилась. Смогу ли я через нее перепрыгнуть? Или просто переломаю ноги кобылы и собственную шею?
– Разумеется, – продолжал Бенавенте, поняв, что нашел в моем лице благодарного слушателя, – если кортесы сочтут законным, что эрцгерцог будет править как единственный монарх, нам придется подчиниться. Но мы не желаем зла вашему высочеству. И никогда не желали.
– Само собой.
Неужели он считал меня полной дурой? Они с удовольствием держали бы меня взаперти, если бы знали, что им это сойдет с рук. Но сказанное мной накануне явно возымело действие: Бенавенте и Вильена начали задумываться, насколько разумно вверять свое будущее Филиппу и дону Мануэлю.
Дорога свернула в сторону, и я крепче сжала поводья, не осмеливаясь оглядываться вокруг, чтобы не выдать своих намерений.
– Сеньоры, – я понадеялась, что они не замечают, как дрожит мой голос, – нельзя ли ехать немного побыстрее?
– Почему бы и нет? – улыбнулся Бенавенте, радуясь самой возможности заявить впоследствии, что он сделал все, чтобы помочь мне в трудную минуту. – Да, конечно.
– Спасибо, сеньор.
Набрав в грудь воздуха, я намотала поводья на руку и собралась с силами, а затем ударила пятками в бока кобылы. Застигнутая врасплох лошадь рванулась вперед.
Не оглядываясь, я ударила кобылу еще раз, на этот раз сильнее, и пригнулась к ее шее, прижавшись животом к луке седла.
– Беги, bonita,[34] – выдохнула я в ее прижатое ухо. – Беги что есть мочи. Беги ради своей королевы.
Издалека донесся крик Вильены:
– Ваше высочество! Ваше высочество, остановитесь немедленно!
Я поняла, что один из них погонится за мной, а другой поскачет назад в город, чтобы поднять тревогу, и молила Бога, чтобы за мной гнался Бенавенте, который был старше и грузнее. К тому же он ехал на такой же кобыле, как и я, в то время как у Вильены был арабский мерин скаковой породы. Я не знала возможностей моей кобылы. К счастью, я весила меньше, чем во время предыдущих беременностей, и, словно почувствовав мою тревогу, верная лошадка поскакала быстрее, летя навстречу возвышавшейся впереди части стены.
У меня вырвался невольный вздох – стена оказалась невероятно высокой.
Я поняла, что могу погибнуть, разбившись о стену. Но, по крайней мере, я умерла бы свободной.
Закрыв глаза, я уткнулась лицом в гриву лошади. Та вдруг взмыла в воздух, я напряглась, ожидая треска ломающихся костей и смертельного удара о каменистую землю.
Кобыла приземлилась с изяществом танцовщицы. Слизнув кровь с прокушенной губы, я увидела, что лошадь перепрыгнула через стену и мчится по открытому солончаку. У меня хлынули слезы из глаз.
Получилось! Мне удалось бежать!
Я отважилась оглянуться, и от моего ликования не осталось и следа. Вильена тоже перескочил через стену и по-прежнему мчался за мной. Он отчаянно жестикулировал, шляпу с его головы сдуло, и волосы развевались на ветру, падая на разъяренное лицо.
Я вновь пришпорила кобылу. Несчастное создание скакало на пределе сил, тяжело дыша. Будь у меня конь как у Вильены, я могла бы домчаться до Сеговии, но мне дали лошадь постарше, предназначенную для легких дамских прогулок в парке.
Нужно было как можно быстрее убраться с равнины. Если повезет, я могу оторваться от Вильены. Заметив густой сосновый лес на горном гребне, я повернула лошадь налево и поскакала в ту сторону.
Вильена начал отставать, все больше и больше. Я отпустила поводья, и кобыла прибавила скорость, почувствовав ослабшие удила. Лес приближался, стали видны отдельные сосны. Кустов и листвы вполне хватало, чтобы спрятаться. Я могла оставаться в лесу до наступления ночи, а затем продолжить путь под покровом темноты.