Читать интересную книгу Новый Мир ( № 1 2010) - Новый Мир Новый Мир

“Основа всего этого — одна: чувство неконтролируемого оползания мира, отданности на волю таких сил, которые тебя неизмеримо превосходят и с которыми, в силу их в конечном счете неантропоморфности, нельзя даже договориться, не то что ими управлять”.

“Рискну сказать: „эсхатологический комплекс” — особый, экстремальный способ жизнеутверждения. Это комплекс по самому своему смыслу мобилизующий. Поэтому он обостряется в чрезвычайных ситуациях — и поэтому же притупление восприимчивости к нему (когда, скажем, в Интернете человек пишет про очередную вероятность очередной катастрофы, а ему оставляют комментарии вроде „гыыыы” или „ужоснах”, „пойду закупать соль и спички”) — симптом, думается, не менее тревожный и кризисный, чем назойливое воспроизводство катастрофической тематики”.

Борис А. Борисов. Глобализм и финансизм: они несут нам эффективность. — “Русский Обозреватель”, 2009, 21 сентября <http://www.rus-obr.ru>.

“Есть ли у этой новой мировой системы название? Да, конечно. Часто ее называют глобализмом. Однако это внешняя оболочка явления, я бы назвал эту новую систему финансизмом . Этот финансизм-глобализм отменяет прибыли традиционного капиталиста не хуже социалистической революции, только с другой стороны. Традиционный капиталистический предприниматель, товаропроизводитель в настоящее время зажат с двух сторон: слева он поджимается старой „коммунистической угрозой”, трудовыми коллективами и профсоюзами, а справа — угрозой глобализма-финансизма, которая его самого делает эксплуатируемым субъектом экономики, отменяя его положение как верхнего члена пищевой цепочки, — теперь его самого едят”.

“Поклявшись раз „богу глобализации”, „богу Давоса”, богу открытых рынков и ссудного капитала, мы должны забыть слова „суверенная нация”, „национальное развитие” и даже „народовластие” — поскольку глобализация порождает элементы наднациональной власти неизбежно, последовательно и неуклонно. <...> Избежать этого нельзя — для этого надо иметь силы отказаться от участия в глобальной экономической игре и тех соблазнов эффективности, которые она предлагает. Политически это означает стать страной-изгоем”.

Леонид Бородин. Кому каяться? Нацизм и сталинизм. — “АПН”, 2009, 30 октября <http://www.apn.ru>.

Среди прочего: “В шестидесятых годах я застал в лагерях сотни „бандеровцев” разных уровней: от рядовых до весьма крупных чинов ОУН, в свое время не расстрелянных по причине временной отмены смертной казни в СССР. Один из „крупных” пересказывал мне листовку, выпущенную руководством ОУН для внутреннего пользования, где приветствовалась ликвидация Польского государства — кровного врага украинцев всех времен. Думаю, мало кому известно, что с приходом „москалей” ОУН практически вышла из подполья. „Львовский проводник” — секретарь подпольного обкома — устроился работать директором клуба. Тот же Михайло Сорока, отсидевший несколько лет в польской тюрьме, поступил во львовский институт, женился на своей бывшей соратнице по противопольскому подполью Катерине Зарицкой. Они имели четыре месяца счастья и мирной жизни. Многие „бандеровцы” вернулись к своим семьям в хутора и городки. Были и другие, не доверявшие „москалям”, не спешившие рвать связи и ломать структуры организации. Каких было больше, мне в разговорах с „бандеровцами” установить не удалось. Но факт — на момент присоединения „западенцев” к СССР каких-либо враждебных действий с их стороны не было”.

А также: “Факты — это всего лишь объекты избирательной способности человека, чаще всего уже задействованного в той или иной системе политических координат”.

Иосиф Бродский. Мой враг — вульгарность. Интервью с поэтом публикуется впервые. Беседу вела Валентина Полухина. — “Российская газета” (федеральный выпуск), 2009, № 186, 2 октября <http://rg.ru>.

Мичиганский университет, 1980 год. “Я думаю, что Цветаева при всем при том — поэт, чрезвычайно контролировавший себя. Думаю, что она вообще, если говорить серьезно, самый крупный формалист в русской поэзии XX века. Хлебников, Маяковский — это все по сравнению с ней звучит несерьезно. И она даже больший формалист, я полагаю, чем Пастернак”.

“Чем удачливее ты был в прошлом, чем очевиднее твои достижения вчера и позавчера, тем ниже шансы того, что тебе это удастся снова, ибо прежде всего тебе приходится пользоваться более-менее теми же средствами и все меньше средств остается в твоем распоряжении, если угодно. Каждое следующее стихотворение может оказаться последним — началом конца. Отсюда — страх.

— Бывает такое состояние, когда для чувств и мыслей нет нужных слов?

— Да, бывает, тогда я беру второстепенные слова, делаю подделку”.

“Как я полагаю, я сочиняю исключительно про одну вещь. Я сочиняю про время, про время и про то, что время делает с человеком...”

См. также: Валентина Полухина, “Когда я спрашивала о влияниях, он говорил: „Навалом — и ни одного”” — “ OpenSpace ”, 8 октября <http://www.openspace.ru>.

Дмитрий Володихин. Служить Господу можно даже в стиле рэп. — “Русский Обозреватель”, 2009, 8 октября <http://www.rus-obr.ru>.

“Одно время я участвовал в дискуссиях по поводу того, насколько совместимы фантастика и православие, насколько совместимы литературная мистика и православие. А потом умные люди положили передо мной „малозаметный” (в кавычках) документ — Основы социальной концепции Русской православной церкви. В нем черным по белому написано, что служить Господу Богу можно, используя любой стиль культуры и искусства. Если кто-то сможет быть добрым христианином и нести духовное просвещение, используя, в данном случае, рэп, то пускай он использует рэп. На это у нас есть позволение священноначалия”.

Екатерина Дёготь. Сделайте нам некрасиво. — “Ведомости. Пятница”, 2009, № 33, 11 сентября <http://friday.vedomosti.ru>.

“В детском саду (это как раз продукт XIX века) вести себя культурно — значит не плевать, не толкаться и не употреблять нехороших слов”.

“Находясь на этой точке зрения, трудно понять, что иногда наступает в обществе и культуре такой этап, когда культурным жестом становится, наоборот, плевок или бросание обществу в лицо горы мусора. Потому что только при помощи этого жеста можно общество, наконец, пронять и растолкать. <...> Это своего рода аспирантура, можно сказать. На первом этапе человек учится вести себя в рамках, а потом — когда он становится деятелем подлинно современной культуры — он осмеливается эти рамки нарушать”.

Даниил Дондурей, Кирилл Серебренников. В поисках сложного человека. Как спасти культуру для тех, кто хочет думать и сомневаться. — “Российская газета” (федеральный выпуск), 2009, № 188, 7 октября.

“Мы говорим сейчас о системе, которая должна противостоять рынку. Хотя бы для того, чтобы развивать его. Вернее, находиться с ним в более сложных отношениях. Мы должны создать ситуацию, которая бы действовала поперек рынка, а не превращала любые артефакты в придаток к кассе”.

“Появились новые авторы, художники, режиссеры, не только понимающие необходимость нового содержания, но и транслирующие его. Его бессмысленно называть, как многие, „новой чернухой”, „гимном депрессии”. Эти авторы чувствуют время, его запах, воздух, травмы. Пресловутая „чернуха” — это их реакция на неопределенность настоящего и на невозможность увидеть себя в будущем”.

“Есть невероятно важная и действующая с XVIII века идея, которой и советская власть декларативно присягала. Это концепция развития личности. Она сегодня умерла. Но без такой концепции ничего не будет — ни инновационного общества, ни модернизации, ни конкурентоспособности. Останется только эксплуатация одних другими”.

Александр Елисеев. Контуры Советской Монархии. — “Правая.ru”, 2009,

28 сентября <http://www.pravaya.ru>.

“ Царь и Советы. Возможно ли это? Да, возможно. Современное (точнее — сверхсовременное) информационное общество как раз и позволяет полностью раскрыть весь потенциал, заложенный в Традиции. Так, славянофильская формула — „Царю — силу власти, народу — силу мнения” — замечательно вписывается в реалии нашей эпохи Интернета. <...> Поэтому связь центра с местами вполне может быть прямой, не требующей наличия многочисленной армии хищных посредников. Власть в центре должна принадлежать самодержавному Государю, а на местах — общинным Советам. И между ними не должно быть никаких посредников — правительственного аппарата, регионального чиновничества и т. д. Крупные регионы вообще нужно разделить на мельчайшие волости, население которых отлично знает местные проблемы и способно решить их без опеки вышестоящего начальства”.