слова сквозь губы. — Я так и не узнала, кто они.
Генерал Робертс покачал головой, глаза его жены наполнились слезами.
— Они наши близкие друзья, — прошептала Аннет Робертс, слезы наполнили ее глаза, когда она с удивлением уставилась на Кэт. — Твоя мать, Хелена, моя лучшая подруга с трех лет. Боже мой, ты ее копия, хотя я вижу упрямую линию челюсти твоего отца. — На ее бледных губах дрожала улыбка. — Хелена все еще плачет о тебе каждый год в день твоего рождения, и Кеннет все еще добавляет один предмет мебели в кукольный домик, который сделал для тебя до твоего рождения.
О,боже.
Они убивали ее. Кэт чувствовала, что душа разлетается на кусочки, как никогда прежде. Он вырывал из нее один за одним маленький кусочки. У нее есть родители? Она кому-то принадлежит? И Грэм не сказал ей?
— Как ты можешь не знать, кто они? — спросил тогда генерал. — Порода, пришедшая к нам в начале этого года, Грэм, собирал информацию о них, сказал нам, что намеревается сообщить тебе ложь, которую Бранденмор рассказал о твоем рождении.
— И вы знали, что Бранденмор лгал об этом? — спросила Кэт, пытаясь понять такую преднамеренную жестокость. — Годами посещая Онор в центре, и не рассказали мне?
Сожаление и горе наполнили выражение его лица, когда он потянулся к ней, вздохнув, когда она отдернулась от его прикосновения.
— Как я мог тебе сказать? — мягко спросил он. — В их руках была жизнь моего ребенка. Бранденмор мог убить Онор так же легко, как и вылечить. Я не посмел допустить, чтобы кто-то из них подозревал, что я меньше, чем хороший маленький последователь Совета генетики. Затем, как только я подумал, что смогу защитить ее и пойти к твоим родителям, мне сказали, что ты умерла в лабораториях, когда одна из Пород сбежала. В противном случае я не смог найти никаких доказательств и не посмел добавить боли твоей матери.
— У нее нет больше детей? — оцепенело спросила Кэт.
— Генетический дефект, с которым ты родились, как-то связан с несовместимостью между ней и генетикой Кеннета, — сказал ей генерал. — Они не осмелились рисковать. Потеря другого ребенка убила бы Хелену.
Она умирала внутри. В ней взрывались мучительные вспышки эмоций, разрывая ее на части их силой.
— И вы говорите, Грэм знал? — спросила она.
Генерал кивнул.
— Мальчик-тигр, который заботился о тебе, Гидеон. Думаю, его звали так, тоже знал. После того, как вылечили твою генетическую аномалию, доктор Фостер потребовал узнать, кто твои родители, если ему понадобится дополнительная генетическая информация. Мальчик был там, и я поставил под сомнение его присутствие, хотя доктор заверил меня, что он никогда не расскажет об этом. Я предполагаю, что так и есть. — Он с грустью покачал своей седеющей головой. — Черт, этот парень ведь любил тебя. Там не было ни охранника, ни врача, который бы не потел, когда тебе давали терапию. Даже Бранденмор обходил его стороной, когда ты была обеспокоена. Что они сделали с ним позже… — он тяжело вздохнул, когда вокруг него доносился запах ужасающего неверия. — Если бы они не угрожали вернуть тебя, он умер бы во время этой последней вивисекции. — Ужас вспыхнул в его глазах и в душе Кэт. — Их было три. На последнем этапе Беннетт отдал приказ обнаружить тебя любой ценой, чтобы проверить, сможешь ли ты пережить те же эксперименты. Бог знает, он заслужил покой после того, что сделал Беннетт. Надеюсь, он наконец нашел хоть каплю его.
Три вивисекции? Они резали его, пока он был в сознании, обнажали органы и внутреннюю плоть в акте, которого не было известно ни одной другой Породе? И они угрожали сделать то же самое с ней. Не было никакого способа, которым он позволил бы это. Из-за этого чудовище, которое скрывалось внутри него, восстало как демон смерти, чтобы уничтожить любого, кто осмелился угрожать ей.
Вот, что он скрыл от нее, потому что это была ее вина. Переливание поместило ее кровь в него, пометило его брачным гормоном, и из-за этого доктор Беннетт был вне себя от радости при мысли об эксперименте над живой, спаренной Породой.
— Вы принесли информацию?
Файлы, в которых подробно рассказывается о том, что с ним было сделано, почему это было сделано, и о рождении чудовища, которого они выпустили. Это была ее цена, она предупреждала его, хотя и дала бы ему информацию, чтобы найти его дочь.
— Если бы я знал, что это ты, Катарина, — прошептал он, — я бы попытался отговорить тебя от такой цены.
Увидеть, что случилось с Грэмом, а не услышать краткий пересказ? Какая разница, она теперь знает, от чего Грэм пытался защитить ее.
Вся ложь, его намеренное молчание, его отказ рассказать, что у нее есть родители, все это была его попытка защитить ее, чтобы никто не мог причинить ей вред. Средства были сомнительными, но намерение чистым. Этот момент проникновения в суть сломал то, что осталось от ее сердца. Она отказывалась доверять ему, хотя знала, в глубине души знала, что мужчина, которого она знала ребенком, не сделает ничего, чтобы преднамеренно причинить ей вред.
— Грэм, Порода, которая приходила к нам несколько месяцев назад, сказал, что знает, где прячется Онор. Хотя ему еще предстояло узнать ее личность. — Серые глаза застыли на ней. — Мы не получили ответа от него. Мы не сказали ему, что уже связались с кем-то, кто нам сообщает о ней. — Благодарность сверкнула в его глазах. — За это мы благодарны тебе. Жить без нее… — Влага блеснула в его глазах, когда слеза скатилась с глаз его жены. — Так много лет потеряно.
Он передал ей флеш-чип. Информация, за которую она торговалась, теперь была у нее, для чего? Чтобы узнать, как далеко он зайдет, чтобы обеспечить ее безопасность?