– Я значу для герцога много больше, чем верный пес!..
– Нисколько не сомневаюсь в этом, но нам известно, что твои отношения с герцогом Кевлереном носят особый характер.
С этими словами Атилас снова наполнил стаканы.
Во время разговора его улыбка сделалась печальной, даже страдальческой, как будто он терпел те же муки, что и безымянные Акскевлерены, о которых беседовал с Идальго.
– Кто же ты? – спросил Идальго.
– Атилас Акскевлерен, – признался его собеседник и, секунду помедлив, добавил: – Когда-то меня звали Атилас Ньюком.
Идальго изумленно посмотрел на него.
– Ты что-то знаешь о своей семье?
– Случайно узнал.
Идальго смущенно закашлялся: ему стало неловко за бестактный вопрос. Присутствуй при их разговоре Паймер, Избранному пришлось бы извиниться перед своим хозяином.
– Я хотел узнать, кто избрал тебя на роль Акскевлерена.
– Наверное, желаешь спросить, кто сделал из меня Акскевлерена? Однако тебе скорее всего больше всего хочется узнать о моей настоящей семье.
На этот раз Идальго все-таки встал. Разговор принимал оборот, который он посчитал опасным, едва ли не предательским.
Атилас протянул руку и взял его за рукав.
– Прошу тебя, не уходи. Я больше слова не скажу о моей семье.
– Извини. Я не могу тут больше оставаться, – сказал Идальго, хотя на самом деле был бы рад продолжить беседу.
– Давай поговорим о твоей семье.
– Но герцог…
– О твоей настоящей семье.
Голос Атиласа собеседника сделался вкрадчивым, словно ривальдиец инстинктивно понял, что с Идальго нужно действовать осторожно, чтобы он не обиделся и не ушел раньше времени. Иными словами, Атилас попытался едва ли не соблазнить Избранного Паймера Кевлерена.
– Ты не допил вино. Кроме того, президент с герцогом еще не закончили свой долгий разговор.
Идальго остался стоять, однако уйти уже не пытался.
– Что тебе известно о моей семье? – спросил он и сразу же добавил: – Я имею в виду мою настоящую семью.
– Мы с тобой разумные, понимающие люди. Мы оба знаем, что происходит в мире. Поэтому я не выдам тебе государственной тайны, если скажу, что и Хамилай, и Ривальд имеют шпионов, действующих на территории друг друга.
Атилас на мгновение замолчал, видимо, ожидая реакции Идальго на свои слова. Но Избранный герцога Паймера Кевлерена был нем, как статуя.
– Один из наших людей, находящийся на территории Хамилайской империи, выяснил – разумеется, совершенно случайно, – где живет твоя семья.
– Это никакой не секрет, – отозвался Идальго с легкой насмешкой в голосе. Почему-то на какой-то миг он поверил, что этот человек скажет ему нечто такое, что повергнет его в трепет, поразит настолько, что содрогнутся сами основы жизни. – Я родился в Кастелле. Надеюсь, мои родственники по-прежнему живут там.
Атилас отрицательно покачал головой. Затем отпил глоток вина и сказал:
– Твой отец был зажиточным владельцем суконной мануфактуры. Он обычно приобретал шерсть у купцов, которые привозили ее морем, на кораблях, прибывавших в порт Кастелла…
– Мой отец?.. – изумленно переспросил Идальго. Ему стало нехорошо, как будто чья-то невидимая рука ударила ножом прямо в его сердце.
– Именно. Ему сопутствовала удача. Он скупил складские помещения. Нанял множество чесальщиков, ткачей и красильщиков. В Омеральте твой отец создал мануфактуру, которая отнимала у него почти все время. Дела шли хорошо, и семья вскоре перебралась к нему. Я имею в виду, конечно же, остальных членов семьи. Твою мать, двух братьев и сестру. У тебя была еще одна сестра. Но она умерла при родах, пытаясь дать жизнь третьему своему ребенку. Имеется у тебя также и несколько племянников и племянниц…
Идальго растерянно опустился на скамью.
– Мои мать и отец… Они живы?..
– Увы, нет.
Идальго почувствовал, как у него перехватило дыхание.
– Идальго!
– Когда… когда это… случилось?
– Извини, но наш шпион не сумел этого выяснить. Как я уже сказал, ему удалось лишь узнать об их кончине, да и то потому, что он занимался торговлей и имел дело с твоими родственниками. Ему удалось подружиться с одним из твоих братьев. Как-то раз, на совместной пирушке, тот обмолвился, что его старшего брата отдали Кевлеренам. Дальнейшая же судьба мальчика неизвестна. Твой брат помнил лишь имя – Идальго. И еще то, что тебя отдали кому-то из придворных, некоей высокопоставленной особе. Нашему соглядатаю – он, разумеется, знал по именам всех старших Кевлеренов и их Избранных – не составило особого труда понять все остальное. Теперь он знал, откуда у Паймера появился Идальго. И посчитал, что эти сведения смогут нам каким-то образом пригодиться.
Идальго встряхнул головой, как будто пробуждаясь от кошмарного сна.
– Нам?..
Атилас сдержанно усмехнулся.
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали разговор. Впрочем, мы оба знали, что так оно и будет.
Идальго не совсем понял, к чему клонит его собеседник, но одно уяснил точно: Атиласу нужно, чтобы Избранный Паймера думал, будто сам Идальго направляет разговор в нужное русло.
– А что такое Комитет Безопасности?
– Это – мы. Те, кого ты с герцогом видел прошлой ночью. Военные и гражданские.
– И все гражданские – Акскевлерены?
– Больше чем Акскевлерены.
Идальго пристально посмотрел на Атиласа.
– Значит, вы все – Избранные?
– Мы были ими.
– И Избранная королевы Сарры тоже?
Атилас отвел взгляд в сторону.
– Нет. Джалале осталась…
– Верна… – закончил за него фразу Идальго.
– Верна старым обычаям, – нехотя кивнул Атилас, и Идальго лишь сейчас уловил в его голосе легкую нотку грусти. – Верна Кевлеренам.
Ривальдиец оглянулся по сторонам, затем снова повернулся к Избранному Паймера. На его лице снова заиграла саркастическая улыбка.
– Но, как оказалось, верность Ривальду она не сохранила.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
Атилас только развел руками.
– Чтобы открыть для тебя мир, Идальго. Чтобы ты увидел то, что находится за горизонтом.
Обсуждение самых разных вопросов – включая проблемы торговли, таможенных пошлин и стычек на границе – длилось примерно час, после чего беседа между Паймером и Харкером прекратилась сама собой.
Они сидели молча в окружении вековой премудрости бесчисленных книг, потягивая вино и проникшись взаимным недоверием. Паймер уже было подумал, что вряд после этого разговора будет принято какое-либо существенное решение, но тут Харкер неожиданно покашлял в кулак и сказал:
– Самую щекотливую тему я оставил под конец нашей беседы.
Паймер вопросительно посмотрел на президента Комитета Безопасности и подумал о том, сколько же еще щекотливых тем им предстоит затронуть. Однако, будучи гостем, он не пожелал делать первый ход.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});