смотреть в глаза девушкам, с которыми я занимался сексом, но с Авой? Я не хочу отводить взгляд. Чувствую себя самим собой, когда нахожусь рядом с ней.
— Продвигай бедра глубже. — Говорю я ей, снова обхватывая ее попку и помогая ускорить движения. Ее стоны становятся громче, а дыхание сбивается в горле. Так охуенно. — Вот так, детка… вот так.
Я беру ее за горло одной из рук, слегка сжимаю его. Ей нравится эта грубость, позволяющая мне контролировать ситуацию, даже когда она сверху.
Усиливаю давление, и она подается вперед, ее бедра дико двигаются. Она на грани второго оргазма, и я тоже готов взорваться. Волна жара охватывает мое тело, когда я чувствую, как ее стенки смыкаются вокруг моего члена. Ее тело содрогается, она выкрикивает мое имя. Моя разрядка наступает сразу после ее. Я отпускаю ее горло, только чтобы притянуть ее к себе для поцелуя, теряя себя в ней.
— О чем ты думаешь? — Тихо спрашивает Ава, когда мы выходим из ее дома и направляемся к Бенсонам.
— Я думал…
Время, которое мы провели вместе в ее постели, и слова ее отца помогли мне понять, что я хочу сделать. Я готов принять решение, к которому не был готов сегодня утром.
— Ты поедешь со мной навестить маму?
— Навестить?
Она замирает на месте, и я тоже останавливаюсь.
— Это сложно.
Ава тянется к моей руке, переплетая наши пальцы.
— Я поеду с тобой.
— Правда? Я имею в виду, я хочу поехать на Рождество.
— Мы всегда можем отпраздновать позже. Мой папа поймет.
Я прижимаю ее к груди и смотрю на нее сверху вниз.
— Спасибо, Ава. — Я крепко целую ее. Ее руки сжимают мою толстовку, и ее губы расходятся, встречая мой язык своим. Отстраняюсь только тогда, когда чувствую необходимость отдышаться. Опустив лоб к ее лбу, улыбаюсь. — Я все объясню по дороге.
— Обещаешь?
— Клянусь Пинки. — Слегка чмокнув ее в губы, я отпускаю ее и беру ее ладонь в свою. — Пойдем проведем немного времени с нашими друзьями.
— Это должно быть весело. — С улыбкой комментирует она, когда мы продолжаем прогулку.
Честно говоря, впервые с момента маминой автокатастрофы я наслаждаюсь своими днями.
40. То, как ты смотришь на нее
— Итак, куда мы едем? — Спрашивает Ава, как только забирается в мою машину. Я пытаюсь подавить улыбку, но безуспешно. Она как мой личный источник витамина D, окружая меня своим светом и пропитывая своим теплом. Немного солнечного света для моего брюзжания. — Кольт?
Ее ладонь на моем колене привлекает мое внимание, и я встречаюсь с ней взглядом.
— Навестить маму.
Она пристегивает ремень безопасности и удобно устраивается на сиденье, откинувшись назад.
— Спасибо, что сказал очевидное, гений.
Я улыбаюсь, наконец-то заводя машину, медленно отъезжая от ее дома. Дакс стоит на крыльце с кружкой дымящегося кофе и смотрит, как мы уезжаем.
Он невероятно поддержал меня, когда Ава сказала ему, что я хочу взять ее с собой, чтобы навестить маму. Я безмерно благодарен ему за это. Ей повезло, что он стоит на ее стороне. Такой отец, как он, перевернул бы планету вверх дном и заставил бы ее вращаться в совершенно другом направлении для своего ребенка.
— Просто я никогда не знакомил маму с девушками. Все это для меня в новинку, Ава, и иногда мне кажется, что мне нужен совет.
— Свидание для чайников?
Она хихикает, а я крепче сжимаю руль. Это слово взрывает бомбу в моей груди, разгоняя надежду и страх до самых костей.
— Мы встречаемся?
Ее смех замирает в горле, а глаза становятся круглыми. Она похожа на оленя в свете фар, и я не знаю, чего мне хочется больше: смеяться или расстраиваться. Ответ на мой вопрос написан на ее лице.
— Нет, мы просто… Я не думаю, что «враги с преимуществами» нам больше подходят. Может, «друзья» или «друзья с выгодой»?
— Ты меня ненавидишь?
Ава сузила глаза.
— Иногда да, когда ты ведешь себя как придурок. — Справедливо. Она тоже иногда сводит меня с ума. — Но если честно? Нет. Ты мне очень нравишься, Кольт.
— Ты мне тоже очень нравишься, Ава.
На мгновение между нами воцаряется тишина, а затем она медленно берет мою руку в свою, переплетая наши пальцы. Мое дыхание выравнивается, я улыбаюсь, чувствуя, как расслабляются мои напряженные мышцы. То, что у нас есть, намного больше, но я никогда не буду давить на нее.
Я хочу, чтобы она признала это сама, а не под моими требованиями или давлением.
Она — свободный дух, и если ее посадить в клетку, она только сломает крылья. Я люблю ее такой, какая она есть, и мне не нужна никакая другая ее версия.
— Что случилось с твоей мамой? — Спрашивает она тихим голосом, ее большой палец ласкает кожу на моем запястье.
Это успокаивает мои нервы, помогает мне пробираться через самые болезненные воспоминания, чтобы найти те, которыми я готов с ней поделиться. Пока лучше оставить некоторые вещи в темноте.
— Моя мама — самый важный человек в моей жизни. Каждое мое счастливое воспоминание связано с ней. Как сильно она заботилась, как сильно любила меня, как сильно хотела всегда быть рядом со мной. Даже хоккей. Именно она отвела меня на мою первую игру, купила мою первую шайбу и клюшку и даже научила кататься на коньках. Именно благодаря ей я влюбился в этот вид спорта. Благодаря ей я так хорошо играю. Ее поддержка, ее восторг, когда я забивал гол, ее присутствие на арене, даже когда у нее не было времени прийти на тренировку. — Я делаю глубокий вдох, он нужен мне для того, чтобы продолжить. Я никогда ни с кем не говорил об этом, а теперь мне трудно выразить свои мысли словами. — Она была моим всем, и моя ложь забрала ее у меня.
— Что случилось?
Мучение в глазах Авы заметно, и это не оставляет сомнений в том, как сильно я ей дорог.
— Мой отец постоянно был на совещаниях и в командировках. Казалось, он никогда не находил времени для нас с мамой. Она всегда прилагала усилия, заставляя меня идти к нему в офис, чтобы провести с ним время. Я никогда не чувствовал, что он меня любит, понимаешь? Казалось, что ему нет никакого дела до моей жизни, а особенно до хоккея. Он был отстраненным, безразличным и невероятно токсичным. Его менталитет, что все должны подчиняться ему, потому