— Что с нашими делами? Когда я смогу встретиться с госсекретарем?
— Твой друг Стивенс дважды разговаривал со своим шефом по этому поводу.
Если тебе нужна пятиминутная формальная встреча, то хоть завтра, если обсуждение проекта договора, то через две недели.
— Ты когда к Стивенсу заходил, то случайно Марту не видел? — смущенно спросил Николай.
— Видел, Коля, видел. Она спрашивала, где тебя найти.
— Правда? — радостно прошептал Ершов.
В комнату заглянула Виктория. Она недовольно посмотрела на Клячкина.
— Серж, тебе давно пора уходить, мистер Ершов устал.
— Я — мистер, а ты — Серж!?
— Мы месяц работали с Викой рука об руку, — смутился Клячкин.
— Мы ничего себе не позволяли. Я надеюсь, мистер Ершов, что Володя не получит от вас никаких грязных намеков в мой адрес?
— Володя? Виктория, вы меня совсем запутали! У вас романтические отношения? Ну, Гусев! До чего скрытный мерзавец!!! — расплылся в улыбке Ершов.
— Коля, Вика пару раз поучила его кататься на доске. Володя её при этом «страстно» обнимал. Поначалу, принцессе он не очень нравился. Потом в США она «вдруг» поняла: он такой необыкновенный и т. д. и т. п. Девочка придумала себе героя и влюбилась в собственную выдумку, — сказал по-русски Клячкин.
— Серж, это неприлично!!! — принцесса покраснела от гнева.
— Всё! Ухожу-ухожу! — ретировался Клячкин.
В этот раз принцесса очень медленно и сверх аккуратно меняла Ершову повязку, пытаясь окольными путями выпытать у Николая перевод слов Клячкина. Виктория была мила, любезна, даже нежна, она попросила называть себя Викой, сама стала называть Николая по имени. Короче, принцесса применила весь арсенал молодой красивой женщины. В самый разгар её атаки дверь открыл казак, без стука, хотя догадался спросить:
— К вам дамочка, господин инженер.
За его спиной стояла Марта. Какие-такие догадки возникли в её голове, Николай не узнал, но выражение лица толстушки изменилось резко.
Принцесса, считающая служанок недостойных внимания, усилила подозрения Марты своим поведением. Виктория продолжала кокетничать с Николаем.
— Виктория, пожалуйста, оставь нас ненадолго, — попросил Ершов.
Принцесса вышла из комнаты, окатив Марту презрительным взглядом.
— Я так рад, что ты пришла, — виновато сказал Николай.
— Я принесла записку от мистера Стивенса. Здесь, совсем рядом, расположена французская лавка, boutique. Я хотела её посетить. Когда я просила разрешения у мистера Стивенса, он дал мне это поручение. Вот, — выдохнула Марта, отдала записку, развернулась и ушла.
Ершов открыл окно, долго смотрел девушке вслед, но не решился окликнуть, а она ни разу не обернулась.
* * *
На следующий день к Клячкину из Владивостока приехал бухгалтер с документами по приискам, которые, формально, принадлежат дворянину Гусеву. Он привез маленькие подарки: шкурки зверей, золотые самородки и десяток бутылок с женьшенем. Всего за пару дней лечения рана у Ершова затянулась, а ссадины и синяки рассосались. На третий день Николай даже решился сделать разминку, ему казалось, что за время болезни его мышцы одрябли, стали похожи на старческие. Принцесса возмутилась своеволием Ершова. С тех пор, как она записала себя в друзья и стала называть его Николя, Виктория стала считать себя главной, а Ершова подчиненным, даже подопечным. Поведение Николая возмутило её, и она побежала жаловаться Клячкину.
Бандиты напали спустя час после ухода принцессы. В авангарде появилась разведка: два «коммивояжера». Они хотели по-простому зарезать «привратника» и прорваться внутрь дома через открытую дверь. Дежурный казак почувствовал опасность издалека: то ли двигались «коммивояжеры» не так, то ли рожи их бандитские не понравились. На большом крыльце казаки поставили себе стол и лавку, чтобы удобнее было пить пиво. Этот стол помешал «коммивояжеру» дотянуться до часового ножом. Казак откинулся назад. Он не стал даже поднимать автомат над столом, а дал небольшую очередь по ногам бандитов. Один из них упал, истошно крича. Второй, тот, что с ножом нападал на казака, ловко перевалился через стол, и получил длинную очередь из автомата, буквально распоровшую его от паха до горла.
«Случайные прохожие» уже перемахнули через низенький декоративный заборчик и окружали дом. Часовой четко поменял магазин и открыл огонь раньше бандитов. Выстрелы трещали глухо, не вызывая страха у нападающих.
Справа и слева от крыльца раздался звон разбитых стекол. Ершов даже опередил казака и открыл огонь на пару секунд раньше. Мнения бандитов разделились: шестеро открыли ответный огонь, четверо постарались спрятаться. Шестерка смелых была уничтожена почти сразу, лишь один стрелял на бегу, остальные вели себя, словно в тире. Те бандиты, что решили спрятаться рассчитывали уйти, прячась за плотным забором из декоративного кустарника. Он был подстрижен по шаблону, и напоминал большую зеленую трубу, метрового диаметра. Они неслись бегом на четвереньках, с огромной скоростью уходя из-под обстрела. Бандиты выбежали на улицу, и автоматные очереди стихли, хотя прохожие разбежались, одинокая пролетка продолжала свое неспешное путешествие, кучер как будто заснул. Бандиты запрыгнули в пролетку, а кучер кнутом ударил лошадь и засвистел. Первый казак, спрыгнув с крыльца, бежал наискосок по газону, наперехват. Второй казак, выпрыгнув из окна, получил пару метров форы. Пролетка уже набрала скорость, когда казаки выбежали на дорогу. Они стреляли вслед, метров с двадцати. Автоматные пули изрешетили пассажиров, но попадания в лошадь оказались не смертельны, и пролетка унеслась вдаль.
Допрос единственного оставшегося в живых бандита ничего не дал. Это был обычный боевик, расходный материал, он ничего не знал о заказчике.
* * *
Полицейским Ершов озвучил японский след, с политической точки зрения Николаю было выгодно представить Японию в самом невыгодном свете.
Сержант скрупулезно записал все показания, но выразил сомнения в участии японцев, ни одного азиата среди нападающих не было.
— Японцы, больше некому. Они уже покушались на меня в Гонолулу. До сих пор рана болит, — поморщился Ершов, — Тогда они наняли дюжину белых убийц. Одиннадцать из них вызвали подозрение полиции в порту, такие уголовные рожи, пробы ставить некуда, а последний бандит ничем особым не выделялся. Он выследим меня, и стрелял на улице, я чудом выжил. Каждому из киллеров за мое убийство была обещана огромная сумма: от одной до двух тысяч долларов.
— Опасная у вас профессия, сэр, — посочувствовал сержант, — я помню, как был убит Джеймс Абрам Гарфилд. Тогда я служил обычным постовым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});