— Просто беспокоился, — приосанился мой ректор военной академии.
— Ну-ну…Я так и подумала.
— Всех несчастных спасла? — мужчина взял мою голову в свои большие, теплые ладони.
— Всех! — радостно улыбнулась я. — Теперь — всех! Можем идти домой!
— Слушаюсь, Ваше высочество.
— Что? — не поняла я.
— Ваше высочество. Вероника Ре Тигверд — пояснил мой муж.
— С ума сойти, — выдохнула я и поцеловала того, кого любила больше всего на свете…
Эпилог
Итак… Какой там у нас день со времени нашей свадьбы? Пятый… А сколько раз мы виделись за это время? Три… Нет, четыре раза… Встречаемся вечером, ложимся в кровать и…засыпаем, едва головы коснуться подушек. Вот такой вот бурный медовый месяц. Жаль, конечно, но так уж сложились обстоятельства. У него — война, пленные и расследование, у меня — газета, журнал, дом, мальчишки… и Флоризель!
Однако всегда найдутся добрые люди, которые скажут тебе что-то теплое…И этих самых людей с их трепетными порывами игнорировать не получается, потому что это мои любимые мама и папа. Как всегда, родители очень переживают, что у единственной дочери все не так, как у людей.
— Ника, а что со свадебным путешествием? — поинтересовался…папа. А матушка изо всех сил сделала незаинтересованное лицо. Ага, я даже и поверю, что отец самостоятельно явился в редакцию, чтобы задать этот самый вопрос.
— А вот у Ричарда и спроси, — нежно улыбнулась я. — Как только мой супруг прикажет мне паковать чемоданы — так я ж… С дорогой душой!
Отец тут же сник. Ричард был его начальником, и папенька прекрасно понимал, какой объем работы у всех силовиков, включая его самого, после раскрытия заговора герцогини Борнмут.
— Ника, — строго сказала мама. — Это все-таки не дело.
— Ладно, — рассмеялась я. — Поговорю с мужем. Попробую.
В чем-то родители были правы — вырваться куда-то очень хотелось. Думаю, Ричарду тоже. Однако…
Я закончила рабочий день — составила несколько кроссвордов. Хорошо еще, что императорские юристы оформили патент на использование этого вида развлечения. Теперь право вставлять в газеты и журналы кроссворды имели только мы. А имперский народ… «подсел», как выражается Пашка, массово! Дело дошло до отдельной брошюры, дополненной рецептами и забавными историями.
Все было хорошо, но все же одна мысль не давала покоя. Она жила в моей голове и иногда причиняла боль. Будто перстень нагрелся и жжег кожу…
Я вспомнила Милену. После нашей свадьбы кольцо больше не разговаривало со мной синими всполохами. Искорки по-прежнему жили в камне, но общение азбукой морзе прекратилось. Нет, я, конечно, была рада, что душа мамы Ричарда обрела свободу. Рада, что Фредерик и Милена…попрощались. Но все же скучала по живому перстню, с которым можно поговорить в трудную минуту. Такую, как сейчас…
Вот сейчас я не знала, что делать. В голове не укладывалось, что Милфорда не было на нашей свадьбе! На все вопросы о нем Ричард молчал, как пленный партизан. Я не знала, что произошло с милордом, зато своего мужа я изучила хорошо. И судя по выражению его лица — случилось. Что-то очень, очень плохое…
Переделав дела, я решила прогуляться, чтобы все хорошенько обдумать. Весенний Роттервик — это…Это чудо! Шапки цветущих деревьев, источающих дивный аромат. Даже если смешать ваниль, корицу, апельсины и мармелад — так не получится! Я шла медленно, чтобы не расплескать что-то такое, что скопилось где-то в районе солнечного сплетения и щекотало изнутри. Счастье, наверное…
Затем сделала глубокий вдох, и все-таки нашла в себе силы задуматься о том, к кому обратиться, чтобы узнать о Милфорде…
Сразу к Фредерику? Или попробовать узнать что-то у Брэндона? Хотя, если Ричард промолчал — а промолчал он, скорее всего, чтобы меня не расстраивать, то и эта августейшая парочка информацией не поделится.
И что делать? Ирвин? Нет. Целитель будет чувствовать себя виноватым, если я через него узнаю что-нибудь, что желали бы скрыть Тигверды.
Поручить журналистское расследование Джулиане? Нет, не стоит. У девушки сейчас с наследником отношения — шаг вперед и два назад… Лучше не трогать.
— Мама? — удивленный голос Феликса прервал так и не родившийся план, достойный Макиавелли. А был бы достоин, если бы родился. Наверняка.
— Мам, а что ты тут делаешь?
Я огляделась и поняла, что забрела достаточно далеко и от дома, и от редакции. На площадь Цветов.
Площадь Цветов была местом, безусловно, красивым, особенно весной, но, на мой взгляд, чересчур помпезным. Золотистые киреи — цветы, которые Ричард любил дарить маме, красовались в белоснежных каменных вазах и на солнце слепили глаза. Стриженый газон. Скамеечки. Оградки с грифонами, даже фонтаны! Но самое удивительное — это огромная клумба в самом центре. Здесь золотые цветы были посажены так плотно друг к другу, что сливались в один блестящий диск — будто солнце упало в траву. А по краям…По краям росли черные тюльпаны. Самые настоящие тюльпаны — черные, как…глаза Тигвердов!
— Привет, — я оторвалась от пейзажа, — Гуляю. А ты?
— Мааам, здесь же университет рядом, — и сын махнул рукой в сторону мощной высокой стены. — Меня скоро переводят на медицинский факультет, чтобы преподавателей не гонять зря в академию.
— А нас с отцом в известность поставить?! — проворчала я.
— Так я просто познакомиться. Мне госпожа Агриппа экскурсию по университету обещала…
— А госпожа Агриппа это?
— Преподаватель молодого человека, — негромко, но четко произнесли рядом.
Я обернулась — и увидела молодую девушку.
Если бы у Джулианы глаза были светлее, а волосы — ярко-рыжие, они, наверное, были бы чем-то похожи. «Преподаватель молодого человека» была высокая, стройная, и одета была как-то не по-имперски. Просторный плащ. Волосы уложены в гладкую прическу — никаких локонов. Может, у целителей другая мода?
— Рене Элия Агриппа, — представилась девушка. — Я курирую первый курс.
— А я мама Феликса, миледи Вероника. Я вам не помешаю?
— Конечно, нет.
Феликс укоризненно посмотрел на меня — и я поняла, что забыла упомянуть фамилию мужа. Ну да ладно, зато общение будет менее официальным.
Чем ближе мы подходили к университету, тем больше мне становилось не по себе. Даже в Военной Академии как-то…Уютнее, что ли. А здесь… Серые холодные стены, низкие арки, величественные колонны, узкие высокие окна. Ни рельефов, ни завитушек, ни клумб с цветами. Правда, везде были теплицы, от которых шел дивный аромат.
— Это лекарственные травы, — пояснила девушка, заметив, что я разглядываю и принюхиваюсь.