— Но что ты можешь сделать? Ты посол другой страны.
— Я могу стать стеной между тобой и императором.
Мила хмурилась, я наблюдал. Не гонит — уже хорошо. Значит, есть надежда, что поймет и примет мое предложение.
— Эйран, что такое сила крови? Это что? Какое-то волшебство? Почему оно важно?
— Я не знаю, кто это придумал, но ритуал проверки крови тянется уже очень давно. Люди решили, что выбор правителя укажет божественный камень. Вроде бы, как тем самым, получая поддержку и благословение энергии богини. Правители мазали своей кровью живые камни. Если кровь впитывалась вся, значит, правитель угоден божественной энергии, и он становился во главе страны. Но иногда кровь пропадала не вся. Прямой потомок императора не был гарантом наследования сильной крови, конкуренцию ему могли составить или родные братья и сестры, или двоюродные, или вообще сводные, у которых родство было только по линии венценосного родителя. Это как в случае с герцогиней. У нее один и тот же отец с императором, а матери разные. Но по силе крови, как оказалось, именно она должна была занять трон. Вот только Мариус все переиграл, и венец вручили ему.
— А Тэо?
— Видимо, ему досталась сильная кровь от матери, иначе я не знаю, зачем императору затевать такое.
— Эйран, а я могу проверить свою кровь? Могу, например, в своем поместье помазать камень кровью и проверить, пропадет ли вся кровь.
— Можешь. А смысл?
— Ну, если кровь вся впитается, я объявлю себя независимой и отсоединюсь от Илиндора.
— Интересная мысль. Но, как правило, камни таких поместий спрятаны глубоко под землей, а доказательства надо будет предъявить минимум трем представителям разных империй.
— Значит, надо найти наш камень.
— Угу, находишь камень, достаешь его, и тот же самый Илиндор объявляет тебе войну. Пригоняет войска к твоему поместью, магически пробивает его защиту, забирает тебя и камень в столицу. Там все празднуют появление новой императрицы, а камень помещают на новое место. Если повезет, земли, что окажутся под его влиянием, передадут твоему ребенку от императора, если нет, то вручат, как награду, тому же маршалу за успешное завоевание земель. Ну как, готова откапывать камень и заявлять о независимости?
— А Солдар или Острова? Поступят так же? — Мила заметно побледнела, сжала ткань халата и опустила голову.
— Солдар от твоего поместья далеко, им неудобно будет тебя защищать. Хотя, если ты согласишься на предложение стать императрицей, то все возможно.
— А Острова?
— Острова? — я поднялся и, подойдя к ней, опустился на колени. Перехватил прохладные руки и попытался их согреть. — Островам не нужно показывать камень и говорить о том, что ты хозяйка тех мест. Я подтверждаю это и так. Хочешь объявить независимость? Империя островов поддержит тебя.
— И за кого надо будет выйти замуж? — не весело усмехнулась Мила.
— Все намного прозаичней, — улыбнулся я. — Твой витраж доставили в империю и собрали. Моя семья в диком восторге, особенно от полуденного тумана. Мне они не сказали, что это, но даже мой брат был под впечатлением. Написал: «это надо видеть!» Поэтому тебе поступит предложение создавать витражи для будущего храма, и за это империя встанет на твою защиту.
— Витражи для храма? Но разве на Экиарисе есть храмы?
— Пока нет, но строительство первого началось. Это затея бабушки, если хочешь, она расскажет тебе об этом подробней при встрече.
— Ты говоришь серьезно?
— Да. Причем я заручился поддержкой отца, дяди и наследника. Мы давно смотрели на Прибрежное. Хорошие земли, порт. Твое поместье рядом. Мирного договора не будет. Как только прием у Аделоис завершится, мы уедем.
— А пораньше нельзя?
— Хотел бы, — я улыбнулся нетерпеливости Милы, хотя и понимал ее. — Мне надо поговорить с герцогиней и герцогом, да и маршал раньше тебе не даст уехать, обвинит в нарушении правил праздника и может задержать. Мила, один вечер, и уже сегодня ты поедешь домой.
— Звучит — как музыка.
— Значит, ты согласна? Принять защиту островов и меня в качестве попутчика?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я… подумаю, — Мила улыбнулась, несмотря на это «подумаю», чувствовал — она скажет «да». А значит, полдела сделано.
— Хорошо, думай. Тебе сегодня еще о многом думать, — я поднялся, почувствовав, как руки Милы стали теплыми, а на щеках вновь заиграл румянец.
— Например?
— Рабы, Тэо, что надеть на прием.
— Платье на прием уже готово, а насчет рабов, чего думать, заберу всех и все.
— Помнишь, мы ловили ящерку?
— Да.
— Внизу тебя ждет отец этого раба, хочет выкупить сына. Так что, думать тебе все же придется. Насчет остальных, может, кто из родни захочет их выкупить. Многих окольцевали и вывели на игровое поле за их преступления, советую, не торопиться, отправляя их к себе, не разобравшись.
— Хорошо, как думаешь? До приема успею?
— С твоим Гордоном? За пару часов управишься.
— А ты, что будешь делать?
— Добуду информацию, возможно, навещу герцогиню.
— А потом герцога?
— Нет, с ним мы поговорим на приеме. Люди императора следят за ним более внимательно, а на приеме он сам будет искать с нами встречи.
— Хорошо, ты вернешься до обеда?
— Разумеется, хочешь поесть дома? На приеме, как правило, фуршетный стол накрывают.
— Не хочу есть в гостях, особенно в столице.
— Понял тебя, тогда пообедаем дома. К этому времени я точно вернусь.
— Отлично, — настроение у Милы улучшилось, и, я решил, что пора заняться делами.
Гордон как раз собирался стучать, когда я открыл дверь, собираясь уходить.
— Доброе утро, Гордон. Вы ко мне? — Мила подскочила с дивана.
— Да, госпожа. Пришел сказать, что завтрак готов, и есть разговор по поводу рабов.
— Хорошо, я только переоденусь и спущусь.
— Платье повесили в шкаф, — подсказал Гордон, остальное уже убрали. Если что-то понадобиться мы достанем.
— Благодарю, Гордон, как ваш сын?
— Хорошо, госпожа. Ждет встречи с вами, как и остальные.
Управляющий мельком взглянул на меня, но ничего не сказал, а я обернулся к девушке.
— Ты справишься сама? Или тебе будет нужна помощь с переодеванием?
— Справлюсь! — Мила прижала платье к груди, словно я собирался его отбирать.
— Отлично, я тогда Гордона ненадолго заберу.
— Хорошо, только ненадолго.
— Ты и переодеться не успеешь, он будет свободен, — улыбнулся девушке и, кивнув Гордону в сторону своей спальни, вышел в коридор.
Только закрыв дверь, решил озвучить Гордону свой вопрос:
— Можно ли встретиться с герцогиней Салерской без огласки?
— Что вы хотите от нее?
— Поговорить, предложить защиту для Тэо.
— Думаете, ему что-то угрожает? Он теперь нем и…
Я все равно собирался переодеваться, потому расстегнул камзол и рубашку.
— Скажите, Гордон, вы помните, каким я попал в Тихое Место.
— Это трудно забыть. Ваши раны несколько месяцев снились мне в кошмарах.
— Вы видите сейчас от них шрамы?
— К чему вы ведете, принц Эйран?
— Маршал обожал пытать меня магическим железом, даже фигуры выжигал, говорил, что я навсегда запомню нашу встречу…
— Но на вашем теле…
— Ни следа. Магия поместья, а точнее магия Милы исцеляет все. Так что и Тэо тоже скоро поправится. Если его Мила еще здесь не исцелит. Я помню уши Омелиана.
— Но если об этом узнают…
— Я хочу предложить герцогине защиту её сыну. Я заберу его на острова. Как думаете, согласится?
— Что вы захотите взамен? — Мы зашли ко мне в комнату и Гордон сел в кресло. — Я стал рабом в её доме уже после того, как её брат стал императором. Но за все время, что мы жили вместе, часто слышал, как она во сне молила Мариуса не убивать ее. Этот человек умеет запугивать…
Вы сможете предложить нечто, что сможет пересилить ее страх перед братом? Поверьте, Салерия любит своего сына, но свою жизнь она любит не меньше. Сил сопротивляться императору она не найдет.
— А если ей самой предложат стать императрицей?