попробовать понять, что за человек хозяин. Ну ладно, начинаем работать по более жёсткому варианту.
— Пахом, мы в дом, — шепчу ближнику. — А братья пусть на улице побудут и этого привратника возьмут.
Вытаскиваю бебут со вторым кинжалом и приблизившись к двери, кувырком ныряю в комнату. Держащий свечу человек не ожидал подобного, а ещё меньше доброго удара двумя ногами в живот. Шум, гам, крики — люблю я битву в этой реальности.
— Пахом, сразу за дверь справа! — кричу казаку.
Сам же уже моментально сцепился со вторым врагом. Если бы не кольчуга и моя невероятная физическая сила, то всё могло закончится печально. Удар какого-то длинного ножа я принимаю на бебут и чувствую, как что-то скользнуло по животу. Не обращая внимания на это внимания, резко отмахиваюсь правой рукой. Слышу крики и не давая противнику передышки, бью его ногой. Звук удара об стену, но я подбегаю и наношу ещё удар в голову. В тусклом свете вижу, что Пахом закончил со своим клиентом. Ищу глазами хозяина, который уже разогнулся и пытается встать. С улицы забежал одни из братьев и сообщил, что там порядок.
А ничего так у людей, грамотный домик. Большой зал с кухней, во втором крыле несколько комнат для гостей. Кроме давешних четырёх типчиков, на постоялом дворе более никого не было. Плохо, что своего противника братья умудрились сразу прикончить. Пахом тоже перестарался и тяжело ранил свою цель. Лежащий на вполне себе чистом полу, ну если рассуждать нынешними категориями, был действительно весьма специфическим дяденькой. Суховатый, с очень мощными руками и бычьей шеей. Ещё он был какой-то деревянный, похожий на какое-нибудь дерево, наверняка от этого произошло прозвище. Лицо пересекали крупные морщины, но главное это был взгляд. Я понимаю, что мерю всё штампами из всяких дешёвых детективов, но нормального человека не может быть такого взгляда. Не знаю, сколько у него за спиной трупов, но явно хватает. Я здесь благодаря Дёмке могу ещё и оценивать людей.
— Тать, убивец и мучитель, — рецензия братика была краткая.
— Что, сученыш, продал своих братов, — ощерился в ухмылке Харлампий, глядя мне за спину.
Сначала не догадался, но потом понял, что трактирщик обратился к Алексею. Оборачиваюсь и вижу, что наш помощник взбледнул с лица, начав хорошо эдак подрагивать. Ближники на это никак не отреагировали, а просто скинули верхнюю одежду и уселись за ближайший стол.
— Ты давай не трясись, — весело воскликнул Пахом. — А то прям как трава на ветру. Давай метнись на кухню и посмотри, чего там можно поесть. Тати эти явно чего готовили, вот и поснедаем.
Повезло мне с товарищами. Мало того что бесстрашные вплоть до отмороженности, так ещё и вопросов не задают. Раз я их нынешний глава решил, значит, надо делать. Алексей тем временем метнулся на кухню и зашумел посудой. Я же разглядывал второго пленного, демонстративно не обращая внимания на трактирщика. Обычный боевик и явно без признака интеллекта на вполне себе деревенском лице. Но глазки у парня бегали, и тяжело было понять его мысли.
— Есть два варианта, как вы умрёте, — обращаюсь, глядя на боевика. — А может, кому-то даруем жизнь. Расскажите, где сейчас точно Красный и покажите свои схроны.
Парень отвёл глаза и никак не отреагировал, а Харлампий разразился хриплым смехом. Я меж тем достал свёрток с инструментами, который попросил у Шафонского. Достаю по одной детали зубодёрные щипцы, какое-то устройство с колёсиком, скальпели.
— Раз не хотите по-хорошему, то мы пойдём другим путём. Пахом, глянь тут есть кочерга и положи её на очаг. Вдруг нашим друзьям непонятны мои слова — уши у них забиты или головы дурные. Мы им объясним всё через иное отверстие.
Говорю подобное и сам от себя обалдеваю. С другой стороны, вспоминаю изнасилованных девочек и, возможно, десятки убитых людей. Самое удивительное, что Дёмка меня полностью поддержал в желании пытать разбойников.
— Давайте только поедим сначала и потом приступим, — говорю братьям, которые меня полностью поддержали быстрыми кивками.
Милосердие в это время ещё не придумали. Ну на Дону его точно не было и убийство с пытками вполне себе обычное дело. Поэтому молодёжь особо не рефлексировала, поедая неплохое жаркое со свежим хлебом. Запивали своим вином, в общем, неплохо посидели.
А трактирщик оказался не так крут, как выглядел. Мы решили начать с него, дабы привести в нужное настроение молодого, который казался хлипче. Но Кокора сдался почти сразу, после того как Пахом слегка выкрутил ему руки, а я поднёс горящую свечу к глазу. Много он не рассказал, постоянно юлил и пытался уйти от вопросов, пришлось его слегка простимулировать. Дело было организовано так, как я и думал. Харламий, оказавшийся бывшим соледобытчиком, решил обосноваться на тракте. Здесь к нему с деловым предложением заехал знакомец по Уралу и началось. Месторасположение своего подельника он также сдал, хотя мы его знали.
В загашнике мы также взяли не так много денег — рублей десять золотом и мелочёвку. Ещё какие-то дешёвые женские украшения, от которых трактирщик отбрыкивался, что это не его. Молодой молчал как партизан и своим непонятным взглядом косился на подельника. Может он просто клинический идиот, хотя боль чувствовал и орал. Но ничего толком сказать не мог. Харлампий же молил нас о пощаде, вереща, что на его руках нет крови. Ага.
Переночевали мы в трактире и утром выдвинулись в деревню Федулово, расположенную вёрстах в двадцати на север. Сани пришлось оставить. Вернее, мы отогнали их на пару вёрст и сожгли. Оружие и припасы перегрузили на лошадей, нам так гораздо удобнее. Шли мы окружным путём по более неудобной дороге, но из-за мороза и небольшого снежного покрова было вполне себе нормально.
До деревни добрались часов через шесть, пару раз останавливались на отдых. Было ещё достаточно светло, и картина была понятна. Разбойники занимали одну избушку, расположенную в конце деревни. Всего я насчитал десять дворов, что для этого времени немало, с учётом размера крестьянских семей. Пахом отправился на разведку, а я пока наблюдал за местностью. Крестьяне занимались какими-то своими делами, мычала корова, какой мужик на санях вернулся на санях по второй дороге. В сторону разбойников он не пошёл и загнал повозку в ворота. А неплохо так живут местные, если разобраться. Избы неказистые, на мой взгляд, но особой разрухи не наблюдаю, были уже поводы убедиться. Ладно, я им не судья.
— Думаю их не более пяти, — начал рассказывать Пахом, как вернулся. — Двое явно пьяные, а вот по троим ничего сказать не могу. Атамана видел, он