«Лучше его никто не знал, когда, у кого и что нужно отнять, а кому — кинуть подачку, чтобы народ был доволен своим правителем, бедные поняли, кто о них заботятся, а противники — с кем имеют дело»271.
Кроме того, «Лукашенко перераспределил бюджет в пользу стариков, пенсионеров. И получилась противоестественная ситуация: перераспределение благ в пользу прошлого, а не будущего. Пенсионеры содержат безработных детей»272.
В практике перераспределения скидки не делаются никому, даже иностранным инвесторам, пытающимся вложить деньги в реконструкцию белорусских предприятий. Самый скандальный пример — попытка заставить российскую пивоваренную компанию «Балтика» профинансировать строительство какого-то очередного ледового дворца. «Балтика» отказалась — за что и лишилась возможности получить белорусский пивзавод «Крыница». Между прочим, уже вложив деньги.
Так выглядит программа «социальной справедливости». И, надо сказать, Лукашенко добился практически безоговорочного признания этой программы со стороны «простых людей».
Беларусь сегодня — страна, в которой никто не умирает с голода, где всем оказывается хоть какая-то медицинская помощь. Здесь каждому гарантирована работа, пусть и не по специальности, пусть с минимальной, но регулярной оплатой труда, пусть даже вне всякой связи с объемами производства и общественной потребностью в его продукции. «Пятнадцать лет назад на МТЗ выпускали сто тысяч тракторов в год. Теперь производство уменьшилось почти впятеро, а число работающих почти не сократилось. Разумеется, нельзя называть тракторостроителей бездельниками, но скрытая безработица здесь налицо. Причем наиболее благополучный Минский тракторный тут далеко не единственный пример»273.
Здесь нет никаких «олигархов» и супербогатых (а если есть, то очень немного, и богатство свое они напоказ не выставляют), но зато почти нет и абсолютно нищих; во всяком случае, они не бросаются в глаза, как на московских вокзалах. Государство определяет и устанавливает прожиточный минимум, государство его обеспечивает. Правда, как признается сам Лукашенко, на уровне 1990 года:
«В прошлом году был превышен уровень докризисного 1990 года274 (самого эффективного в плане экономических показателей советской эпохи) по объему производства промышленности, потребительских товаров, реальных денежных доходов населения и другим показателям»275.
Казалось бы, на практике реализуется социальный идеал, который был издавна сформирован в сознании большинства белорусских избирателей, отдающих голоса за Лукашенко. Причем этот идеальный или, вернее, идеализированный образ страны активно и настойчиво продолжает внедряться средствами массовой информации в сознание граждан. Всякое сравнение оборачивается в пользу Беларуси, потому что здешняя жизнь сравнивается не с Германией или Бельгией, а с Россией и Украиной. И даже не с реальной Россией и реальной Украиной, где разные люди в разных местах живут по-разному. А с той «картинкой», которую видят каждый день по телевизору: скажем, Россия предстает страной постоянных голодовок, забастовок, невыплат пенсий и зарплат, катастроф, взрывов, террористических актов и прочих напастей. И все это — на фоне жрущей, пьющей, бесстыдно шикующей и матюгающейся российской «попсы». Виной же всему, разумеется, неумелое российское руководство и неверно избранный курс на рыночные реформы, в результате приведший Россию к «бандитскому капитализму».
Сопоставляя этот видеоряд с тем, как показывает белорусское телевидение свою собственную страну, разумеется, большинство убеждалось в правильности избранного Лукашенко курса. Потому что Беларусь представляется заповедником безоблачного покоя и относительной сытости. Даже если в конкретной семье конкретного человека что-то не ладится, это не означает, что плохо у всех. У остальных (судя по «картинке») очень даже неплохо. А это значит, что и у него самого скоро наладится. Лишь бы не было войны.
«Моя светлой памяти мама когда-то одно имела на уме: чтобы не было войны, — говорит Валерий Круговой. — Это кошмар — спустя шестьдесят лет после войны только об этом и думать, но, к сожалению, мы никуда от этого не денемся. Эти люди как думали, так и думают. Моей маме надо было, чтобы меня так вот "вымыли"276, чтобы она сказала, что Лукашенко негодяй. А если бы со мной лично не поступили бы так, то она бы говорила: "Да, маленькая пенсия, да, не все хорошо. Но ведь видно, что человек хочет и старается, чтобы у нас войны не было!"».
Всеобъемлющая мечта и главное повседневное чаяние исторически настрадавшегося народа выражены в лозунге-вздохе: «Лишь бы не было войны!». И то, что всюду кругом война, а в Беларуси тихо277, ставится в главную заслугу нашего героя.
Тихо. И пусть даже не очень сытно, но и не настолько голодно, чтобы из-за этого что-то менять. И никому при этом даже невдомек, что именно такая политика (отнимающая у народа всякую творческую инициативу) привела СССР к полной экономической стагнации и в конце концов к краху278.
Но для того чтобы такая жизнь была принята за идеал и ценилась если не всеми, то хотя бы большинством, нужно убедить людей, что лучше и быть не могло. И все, разумеется, благодаря правителю, без мудрости которого (и без веры в которого) такой успех был бы невозможен.
Глава вторая. Икона и портрет
«Меня надо рассматривать в преломлении»
Один мой знакомый рассказывал, что после референдума 1996 года его престарелая тетка, живущая в районном центре, подвинула в красном углу икону с ликом Варвары-великомученицы и повесила рядом с ней портрет Александра Лукашенко. И несколько лет подряд истово молилась, веруя, что заступница небесная и заступник земной продлят ее век и не дадут ей и ее близким умереть с голоду.
Создавая систему, при которой он мог бы, вслед за Людовиком XIV, повторить: «Государство — это я!» — Александр Лукашенко, как и всякий диктатор, вынужден «обожествлять» собственную личность. Но тут он столкнулся с одной большой сложностью. Говорит профессор Геннадий Грушевой:
«Обычно диктатор опирается на какую-то идеологию. Сталин, к примеру, мог творить что угодно, потому что Сталин был олицетворением не столько персоналии, сколько идеологии. Сам по себе, мол, он — такой же человек, как и все. Просто он ближе всего к Великой Идее. И его личность олицетворяет эту идею, поэтому все свято верили в него.
Но Лукашенко в принципе не может проповедовать никакую "высокую" идеологию, кроме примитивной идеологии собственного самоутверждения на фоне нищеты, которую его подданные считают благом. На одном семинаре мне пришлось услышать, как кто-то из представителей официальных институтов сказал: "Ребята, так ведь белорусскую идеологию воплощает Лукашенко". Мы имеем не "лукашизм" как идеологию, а лишь портрет Лукашенко».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});