ним находилась огромная ликующая толпа. Больше всего в ней было людей, но я заметил и ктулхов. Они тоже нас увидели и с криками кинулись в нашу сторону.
Как только мы соскочили, я благословил Ши, просто передав ей немного энергии обеих Богинь.
— Подождите, поберегите силы, с ними я разберусь, — сказала девушка и принялась создавать какое-то заклинание.
Я видел, с какой огромной скоростью появляются линии плетения, рисунок становился все сложнее и сложнее, а ханька продолжала плести узор. Я же в это время создавал «Водоворот Стихий». Внезапно она выкрикнула что-то, и перед нами поднялась невысокая, всего два метра в высоту, волна лавы. И этот расплавленный камень устремился на наших врагов, которые и не подумали свернуть с пути или убежать. Они с еще более яростными криками продолжили свой бег. Я создал «Каплю Жизни», активировав ее на девушку, поскольку заметил, как устало она опустила плечи. «Все-таки настоящий гений магии», — снова подумал я. А затем по наитию снова благословил. И от последнего действия она сразу как-то приосанилась, и в ее движениях появилась легкость.
Ее заклинание в это время достигло зиккурата и растаяло, не причинив тому никакого вреда. И сразу же из него вышла девушка со знакомым лицом. Точнее, не девушка, но лицо по-прежнему оставалось мне знакомым. Она стремительно приблизилась к нам и обратилась почему-то ко мне.
— Вот мы и встретились снова, Раэш Арэшхиллса.
И тут я ее узнал. Марья Бенедиктовна Голицына собственной персоной, хотя она уже была не человеком. И в этот миг пространство треснуло окончательно — по крайней мере, впечатление у меня создалось именно такое. Одновременно с этим сначала раскололся, а затем осыпался то ли пылью, то ли пеплом зиккурат. И там появилось существо. Враг.
— Я справлюсь с этой, а вы убейте ту тварь, — крикнула нам Ши, отправляя в бывшую княжну мое выпускное заклинание.
Мы же втроем рванули к самому главному врагу.
Седьмой мир Нити Порядка, семьсот тысяч лет назад, Борея, столица, дворец правителей.
— Предлагаю тебе присоединиться ко мне. Ты станешь самой великой истинной ктулханой. Я дарую тебе силу и вечную жизнь.
— А я должна предупреждать тебя об опасностях? — скептически ответила ему правительница страны Милвейн.
Высокая женщина с гордой осанкой, серебряными, светящимися лучами солнца, волосами и карими глазами окинула стоящего напротив нее мужчину равнодушным взглядом. На голове у нее был обруч невероятно тонкой работы с одним светлым матовым камнем в центре. Четыре ее охранницы, такие же высокие, со светлыми волосами девушки, стояли по две с каждой стороны. Сильнейшая провидица своего народа, потерявшая супруга в войне за этот мир, знала судьбы своего народа, и лишь ее собственная судьба была ей неведома. Но она твердо была уверена, что никогда не перейдет на сторону врага. Однако тот все никак не мог понять этого, все время соблазняя ее силой.
— Так это — сущая малость, — ответил он ей и с ехидной угрозой добавил: — Или ты надеешься на спасение? Что смогут сделать эти длинноухие без своей Богини, которую я уничтожил? Или ты думаешь, что эта малолетка, только-только научившаяся создавать разумную жизнь, сможет мне сопротивляться?
Но женщина лишь усмехнулась и застыла, глаза ее засветились солнечным светом, а спустя пару мгновений она произнесла:
«И лишь рожденный в мире ином, Нашедший пять своих звезд судьбы, Встретил Пришедшего огнем и мечом, И замер мир в ожиданьи победы. Но Мрак из-за кромки очень силен, Стелилася тьма над миром, Ярким лучом он был пронзен, И время остановилось…»
По мере того, как она это говорила, ее молодость уходила, и женщина старела прямо на глазах.
— Последнее пророчество, — прозвучало из уст ее телохранительниц, и они бросились на врага.
— Не бывать этому! — взревел тот, кто стоял напротив прорицательницы, превратившись из человека в монстра.
Осыпались прахом воительницы, так и не добравшись до врага. Перестало биться сердце провидицы, которая мертвой упала на землю. Монстр же подскочил к ней, содрав с ее головы обруч, который прямо на его глазах раскрошился. КтулхуЙогСоатхАйче взревел, и на самый северный материк пришелся мощнейший удар, отчего тот раскололся и начал погружаться в воду.
На большом континенте мира, на северном берегу открылся портал, откуда выбежала женщина. Облегченно вздохнув, она побежала дальше, восстанавливая силы для хотя бы еще одного длинного портального перехода. Внезапно земля под ее ногами вздрогнула.
— Времени совсем не осталось, — произнесла она. — Сейчас сила Богини иссякнет, и мне не укрыться. Но Милвейн приказала сохранить знания для потомков любой ценой.
И женщина принялась очень быстро чертить на земле невероятно сложный узор. Встав в его центр, она достала из сумки обруч — один в один с тем, который был на голове правительницы.
— Иналайте́х мирсано́ ивванаа́л тиминурие́г, — произнес женщина на первом языке этого мира.
В мгновение ока она отделила камень, бросив его куда-то на юг, а сама вместе с обручем полетела в образовавшийся под ее ногами разлом. Спустя еще мгновение земля сомкнулась, и ничего больше не указывало на произошедшее здесь.
Британская Империя, Пеннинские горы.
За краткое время моего движения к врагу я успел: во-первых, вызвать полную ярость; во-вторых, перейти на пятые уровни моих умений; в-третьих, обдумать тактику сражения. Магия отпадает сразу: я не гений и не умею, как Ши, творить чары высших рангов. Это она должна была быть магической поддержкой. Разве что новую молнию надо обязательно попробовать. Поэтому остаются ментальная область и холодное оружие. В следующее мгновение я, Тир’Эш и Шшасса стали единым целым, объединив наши разумы.
— Старые враги и ты, сумевший выжить, — прорычал Бог ктулхутов.
И я обрушил на него «Ментальный Шторм», а кот с драконой что-то свое. Я еще успел создать молнию, добавив в заклинание силу обеих Богинь. Если от нашей первой атаки внешних проявлений я не увидел, то вторая нанесла ему рану на груди. И тут мы атаковали его одновременно: я прямо, метаморф справа, а Шшасса успела взлететь и спикировала вниз. Мы двигались на пределе своих возможностей, но враг успевал своими когтями отражать почти все наши атаки. А те, что проходили, практически не причиняли ему вреда, потому как небольшие порезы для такого существа — это ничто. Даже Тир’Эш, умудрившийся запрыгнуть ему на спину и работаяющий с огромной скоростью своими когтями, легко рвавшими ранее ктулхутов, не смог нанести серьезные раны.
Я полностью отдался танцу смерти, атаковал сам, уходил от ответных выпадов и снова атаковал. Я танцевал, сила высших существ бурлила во мне, и я вспомнил посещение Белоснежки.