когда он уже существует, – «
ждать погоды», «
добиваться назначения» и просто быть объектом для чего-нибудь, – «
не любить лжи», «
ловля рыбы». Несомненно, должна существовать какая-нибудь разница между объектом в вин.п. и объектом в род.п. Когда мы говорим «
ловить рыбу», мы рассматриваем рыбу только как объект нашего действия, хотя он, может быть, до некоторой степени и сопротивляется глагольному действию. Когда же мы говорим «
ловля рыбы», то род.п. «
рыбы» указывает на то, что существует и рыба вообще, которую никто не ловит; и род.п. в данном случае указывает только на известный участок рыбной области вообще. Вот этого-то как раз и не было в объекте, выражаемом в дат.п. Другими словами, род.п. объекта сильнее и в смысловом отношении активнее, чем вин.п. объекта. Этим же характером отличается, по-видимому, род.п. сравнения, – «
ярче молнии».
Итак, род.п. уже способен выражать объект как субъект, во всяком случае в его бытии, в его реальности, в его существовании. Но дальше он оказывается способным выражать субъект также и со стороны его разных признаков, – «лай собаки»; качеств, – «человек большого ума»; количеств, – «три рубля». Сюда же относится и род.п. даты, – «1-ое января». Этот субъект становится еще более сильным, когда он указывает на материал, из которого состоит объект, – «шкаф карельской березы», и уж тем более, когда он владеет чем-нибудь, когда что-нибудь ему принадлежит, – «комната бабушки», причем эта принадлежность может быть то более органической, – «рука человека», то более механической, – «ошейник собаки». Принадлежность растет до вхождения в самый субъект, когда последний расценивается в виде какой-нибудь целости, из которой берется та или иная часть, а сама целость понимается либо измерительно, – «бутылка вина», либо разделительно, – «выпить вина». Разделительность сильнее измеренности, подобно тому, как измеренность, выражаемая род.п., сильнее, чем измеренность в вин.п., – «пить вино».
Однако оставим признаки, качества и количества субъекта. Последний станет, конечно, еще сильнее, если мы заговорим об его внутренних состояниях, – «радость труда», еще сильнее, когда речь пойдет о жизненных отношениях, – «ученик школы». И, наконец, максимальной активности субъекта достигает выраженный род.п. объект, когда он становится просто действующим субъектом, то менее активным, – «советы учителя», то более активным, – «работа учителя».
Структурная последовательность значений род.п. особенно заметна в греческом языке, где эта последовательность при известном способе изложения приобретает даже какой-то фигурный характер.
Если мы возьмем семантику род.п. при существительных в этом языке, то здесь, прежде всего, необходимо различать gen. obiect. и gen. subiect. С точки зрения интенсивности и самостоятельности второй, конечно, значительно сильнее первого. Но дело не в этом. Gen. obiect. обозначает: 1) объект никому не принадлежащий, – «забота о детях», epimeleia ton paidon; 2) объект в его избыточном или недостаточном проявлении, gen. copiae et inopiae, – «избыток, недостаток продовольствия»; 3) объект в его сравнении с другими объектами, gen. comparat; когда он их 4) объемлет, gen. partitiv, или 5) является их причиной, gen. causae, – «удивление перед мудростью», sophias, или просто чем-нибудь отличается от них, лишается их или удаляется от них. Таким образом, род.п. объекта в порядке последовательного нарастания его смысловой интенсивности выражает сначала объект сам по себе, взятый полностью или неполностью, потом сравнивает его с другими объектами и в результате этого сравнения либо отделяется от них, либо охватывает их собою и даже является их причиной. Род.п. как порождающая категория выступает здесь весьма реально.
Еще больше этот рельеф заметен в греческом языке на gen. subiect. Здесь род.п. сначала обозначает объект, у которого или при котором что-то находится и который по этому самому получает характер субъекта, – «страх врагов». Этот объект все более и более становится субъектом, объект, оказывается, далее, уже владетелем или обладателем чего-нибудь, gen. poss. Он, далее, есть породитель чего-нибудь, gen. originis и даже материально с ним отождествляется, gen. materiae, – teichos lithoy, «каменная стена», букв, «стена камня», причем отождествление это может быть, наконец, и не полным, но частичным, – gen. qualit. et quantit.
Еще более рельефно выступает порождающая семантическая модель в греческом языке для род.п. в зависимости от глагола. Род.п. в этом случае сначала есть предмет 1) слышания, чувствования, узнавания, потом 2) памяти, желания, стремления, заботы, 3) дотрагивания, касания, достижения, начинания и участия. Над этим объектом в род.п. далее 4) начальствуют, властвуют или командуют и вообще его превосходят. В дальнейшем этот объект подвергается еще более глубокой обработке. Он 5) оценивается, обвиняется, осуждается, наказывается, оправдывается. Наконец, этот объект, со всех сторон воспринятый, разобранный и оцененный истощает свою значимость для глагольного действия и становится предметом 6) удаления от него, его лишения, прекращения всякого действия и, в конце концов, забвения. Разные степени субъектной значимости такого объекта в род.п. очевидны сами собой, равно как и их структурно-смысловая последовательность. Субъект глагольного действия сначала только еще приближается к такому объекту, издали его примечает, начинает все более и более его чувствовать и усваивать, потом прямо нападает на него, овладевает им, производит над ним суд и, используя его до конца, оставляет его, бросает его и даже забывает о нем. Это – вполне драматическая структура род.п.
В заключение этих кратких замечаний о род.п. напомним то, о чем мы говорили вначале: род.п. выражает собою активность объекта, но по преимуществу, не по его субстанции, а пока только по его родовой общности. Поэтому, имеем ли мы здесь в виду приближение к объекту, овладевание им, разделение его, суд над ним, слушание и восприятие его и т.д. и т.д. везде мыслится здесь, что все, что слышно о нем, о чем происходит суд над ним, что помнится в нем, что забывается о нем и что покидается в нем и т.д. и т.д. – есть только известная часть его самого, какой-то его определенный момент, какая-то его разновидность, а сам он гораздо шире всего этого, гораздо богаче всего этого и в отношении этого является более высокой родовой общностью. В этом и состоит его сила в сравнении с рассмотренными выше падежами, потому что приближение, овладевание, качественное и количественное определение, создавание, уничтожение и пр. мы имели почти и во всех других падежах.
Наибольшей активности достигает тот объект, который выражается твор.п. Творческим субъектом этот объект стал еще на стадии род.п. Твор.п. только углубляет эту активность объекта, все более и более берущего на себя функции действующего субъекта. Субъект выступает здесь сначала со своей качественной стороны – «пахнуть сеном», куда очевидным образом примыкает и твор.п. ограничения