— В последний раз тебе говорю, забудь про Малфоя, — решительно сказала Гермиона.
Они втроем с Роном сидели после обеда в залитом солнцем уголке внутреннего двора. Гермиона и Рон сжимали в руках по брошюре Министерства магии «Наиболее частые ошибки при аппарировании и как их избежать», ведь именно этим вечером им предстояло сдавать зачет, но, в общем и целом, буклеты не особо помогали справиться с волнением.
Из— за угла вышла девушка, Рон вздрогнул и попытался спрятаться за Гермиону.
— Это не Лаванда, — устало произнесла Гермиона.
— Ой, хорошо, — расслабился Рон.
— Гарри Поттер? — спросила девушка. — Меня просили передать тебе вот это.
— Спасибо…
Гарри взял маленький свиток пергамента, и у него екнуло сердце. Как только девушка оказалась за пределами слышимости, он проговорил:
— Дамблдор сказал, что занятий больше не будет, пока я не добуду воспоминание!
— Может, он просто хочет узнать, как у тебя дела? — предположила Гермиона, пока Гарри разворачивал пергамент. Вместо вытянутого узкого наклонного почерка Дамблдора он обнаружил неаккуратные каракули, очень неразборчивые из-за огромных клякс с растекшимися по всему листу чернилами.
Дорогие Гарри, Рон и Гермиона!
Ночью умер Арагог. Гарри и Рон, вы с ним встречались и знаете, каким необыкновенным он был.
Гермиона, я знаю, он бы тебе понравился.
Для меня бы многое значило, если бы вы смогли прибыть на похороны сегодня вечером.
Я собираюсь сделать это после заката, это было его любимое время суток.
Я знаю, что вам нельзя так поздно быть на улице, но вы можете скрыться под плащом.
Я бы не попросил, но я не смогу перенести это в одиночку.
Хагрид
— Посмотри, — сказал Гарри, протягивая записку Гермионе.
— Ох, ради всего святого, — произнесла она, быстро просмотрев ее и передавая Рону. По мере чтения на его лице появилось выражение возрастающего недоверия.
— Он спятил! — возмущенно сказал он. — Эта тварь велела своим приятелям сожрать нас с Гарри! Сказал, чтобы они не стеснялись! А теперь Хагрид думает, что мы пойдем туда и будем оплакивать его кошмарное мохнатое тело!
— Дело не только в этом, — добавила Гермиона. — Он просит, чтобы мы ушли из замка ночью, а ведь он знает, что сейчас замок охраняется в миллион раз строже и какие у нас будут неприятности, если нас поймают.
— Мы же раньше бегали к нему в гости по ночам, — сказал Гарри.
— Да, но разве ради чего-то в таком духе? — спросила Гермиона. — Мы много рисковали, чтобы выручить Хагрида, но ведь Арагог умер. Если бы требовалось спасать его…
— …мне бы еще меньше хотелось идти туда, — категорично заявил Рон. — Ты его не видела, Гермиона. Поверь мне, от того, что он умер, он стал только лучше.
Гарри забрал у них свиток и посмотрел на чернильные кляксы по всему листу. Он явно был закапан лившимися ручьем крупными слезами.
— Гарри, ты же не думаешь пойти туда? — спросила Гермиона. — Это такая глупость, которая не стоит наказания.
Гарри вздохнул.
— Да, я знаю, — сказал он. — Полагаю, Хагриду придется хоронить Арагога без нас.
— Ну конечно, — с облегчением отозвалась Гермиона. — Слушай, мы все будем на зачете, так что сегодня на зельях будет почти пусто… Попробуй немного умаслить Снобгорна!
— Думаешь, с пятьдесят седьмой попытки повезет? — спросил Гарри.
— Повезет, — вдруг повторил Рон. — Гарри, точно, стань везунчиком!
— О чем это ты?
— Используй свое зелье везения!
— Рон, это… — потрясенно сказала Гермиона. — Конечно! Почему я об этом не подумала?
Гарри с удивлением уставился на них.
— Феликс Фелицис? — спросил он. — Не знаю… я вроде как берег его…
— Для чего? — недоверчиво осведомился Рон.
— Что на свете может быть важнее этого воспоминания, Гарри? — спросила Гермиона.
Гарри не ответил. Время от времени мысли о маленьком золотом флаконе маячили на горизонте его воображения, в голове вызревали смутные и неоформленные планы о том, как Джинни поругалась с Дином, а Рон так или иначе порадовался, что у нее новый парень, непризнанные, разве что во снах или в сумеречное время между сном и пробуждением.
— Гарри! Ты еще с нами? — спросила Гермиона.
— Что? Да, конечно, — ответил он, сосредоточившись. — Ну… ладно. Если мне не удастся поговорить со Снобгорном сегодня днем, я выпью немного Феликса и попробую еще раз вечером.
— Тогда решено, — бодро сказала Гермиона, поднимаясь, и изящно повернулась. — Предначертание… предопределение… предрасположение… — пробормотала она.
— Ой, ну хватит уже, — заныл Рон, — мне и так тошно… быстро, спрячьте меня!
— Это не Лаванда! — нетерпеливо сказала Гермиона, после того как во дворе появились еще две девочки, а Рон нырнул к ней за спину.
— Здорово, — отозвался Рон, выглядывая у нее из-за плеча. — Черт, а они выглядят несчастными, верно?
— Это сестры Монтгомери и, разумеется, они несчастны, ты что, не слышал, что случилось с их младшим братом? — спросила Гермиона.
— Я уже, честно говоря, не успеваю следить, что с кем случилось, — сказал Рон.
— Ну, на их брата напал оборотень. По слухам, их мать отказалась помогать пожирателям смерти. В общем, мальчику было всего пять лет, и он умер в Мунго, его не смогли спасти.
— Умер? — потрясенно переспросил Гарри. — Но ведь оборотни не убивают, а только превращают людей в таких же, как они, разве нет?
— Иногда они убивают, — ответил необычно серьезный Рон. — Я слышал, что такое случается, когда оборотень слишком увлекается.
— Как звали того оборотня? — быстро спросил Гарри.
— Ну, говорят, это был Фенрир Грейбек, — ответила Гермиона.
— Я так и думал… маньяк, который любит нападать на детей, мне о нем Люпин рассказывал! — злобно сказал Гарри.
Гермиона сурово посмотрела на него.
— Гарри, ты обязан добыть это воспоминание, — сказала она. — Речь идет о том, чтобы остановить Вольдеморта, так? Все эти ужасные вещи происходят по его вине…
В замке раздался звонок, и Гермиона и Рон с напуганным видом вскочили на ноги.
— У вас все прекрасно получится, — сказал им Гарри, когда те направились в холл, где собирались сдававшие зачет по аппарации. — Удачи!
— И тебе! — ответила Гермиона со значительным видом прежде, чем Гарри направился в подземелья.
Сегодня их оказалось всего трое: он сам, Эрни и Драко Малфой.
— Еще слишком молоды, чтобы аппарировать? — добродушно спросил Снобгорн. — Вам еще нет семнадцати?
Они покачали головами.
— Ну что же, — весело проговорил Снобгорн. — Раз нас так мало, сделаем что-нибудь просто так, для развлечения. Я хочу, чтобы вы сварили мне что-то забавное!
— Звучит здорово, сэр, — подхалимски ответил Эрни, потирая руки. Малфой, с другой стороны, даже не улыбнулся.
— Что вы имеете в виду под «забавным»? — раздраженно спросил он.
— О, удивите меня, — легко бросил Снобгорн.
Малфой с мрачным видом открыл свое «Углубленное зельеварение». Яснее ясного, он считал этот урок пустой тратой времени. Наблюдая за ним поверх учебника, Гарри подумал, что Малфой, безусловно, жалеет о часе, который он мог бы провести в комнате по требованию.
Может, ему показалось, но Малфой, как и Тонкс, выглядел похудевшим. Совершенно точно, он стал бледнее, его кожа все еще была сероватого оттенка, возможно, от того что в последнее время он редко бывал на солнце. Но в нем не было самодовольства, возбуждения, напыщенности — ничего не осталось от того чванливого вида, с которым он открыто хвастался миссией, которую на него возложил Вольдеморт, тогда в «Хогвартс-экспрессе»… По мнению Гарри, вывод мог быть только один: задание, каким бы оно ни было, продвигалось неважно.
Обрадованный этой мыслью, Гарри пролистал «Углубленное зельеварение» и отыскал сильно подправленный Принцем-полукровкой рецепт эликсира, вызывающего эйфорию. Он, казалось, не только соответствовал требованию Снобгорна, но и мог бы — у Гарри подпрыгнуло сердце, когда это пришло ему в голову — привести того в такое хорошее настроение, что он был бы готов отдать это воспоминание, если бы только Гарри смог уговорить его попробовать немного зелья.
— Итак, выглядит совершенно потрясающе, — похлопав в ладоши, сказал Снобгорн спустя полтора часа, когда увидел солнечно-желтое содержимое котла Гарри. — «Эйфория», я угадал? А чем это пахнет? М-м-м… Ты добавил веточку перечной мяты, так ведь? Необычно, какой вдохновенный жест, Гарри, разумеется, это уравновесит случайные побочные эффекты, вроде излишнего пения или дергающегося носа… Я даже не представляю, откуда у тебя такие гениальные идем, мой мальчик… разве что…
Гарри поглубже затолкал учебник Принца-полукровки ногой в сумку.
— …в тебе проявляются гены твоей матери!
— О… да, наверное, — с облегчением произнес Гарри.