Он обернулся к стоящему рядом человеку:
— Чистая случайность, мистер Балеро, что мы смогли встретиться с вами сегодня. Как бы то ни было, но почву под ногами вы не теряете. Видно, вы все так же на высоте.
Балеро уставился на Ричарда Хнатта.
— Я уже слышал где-то ваше имя. Ах, да! О вас упоминал Феликс Блау.
Его высокоразвитые глаза потемнели, и он добавил: — Не вы ли недавно заключили контракт с Бостонской фирмой под названием… — Его удлиненное лицо исказилось, будто в кривом зеркале. — Чу-Зет Изготовители?
— К вашему удовольствию, — заикаясь, начал Хнатт. — Ваши консультанты мод послали меня прочь…
Поглядев на него, Лео Балеро пожал плечами и повернулся к доктору Денкмалю:
— Я буду у вас через две недели.
— Две! Но… — запротестовал Денкмаль.
— Я не смогу сделать это на следующей неделе. Меня снова не будет на Земле.
Балеро вновь медленно оглядел Ричарда и Эмили и удалился. Глядя ему вслед, доктор Денкмаль проговорил:
— Здорово эволюционировал этот человек. И физически и духовно. Он повернулся к Хнаттам:
— Милости просим в Клинику!
— Благодарю, — нервно сказала Эмили. — Это не больно?
— Наша терапия? — хмыкнул с удовольствием доктор Денкмаль. — Ее и не заметно, хотя, на первый взгляд, может потрясти. В фигуральном смысле, конечно. Когда вы чувствуете увеличение коры мозга, вы узнаете много новых и будоражащих концепций, особенно в области религии. О, если бы сейчас жили Лютер и Эразм, их полемика разрешилась бы очень просто с помощью Э-терапии. Оба они познали бы истину. Но давайте начнем.
Он хлопнул Ричарда Хнатта по спине и повел обоих во внутренние покои.
Их провели в гигантскую палату, заполненную какой-то аппаратурой. В палате кроме того стояли два стола со скобами для рук и ног. Взглянув на них, Эмили застонала и сжалась.
— Ничего страшного, фрау Хнатт. Как электрошок. Вызывает только реакцию мышц. Рефлекс, вы же знаете? — Денкмаль хмыкнул.
— Теперь понадобится, как вы понимаете, снять одежду. Каждый свою, конечно. Потом надеть халаты и — аутоскоммен. Понимаете? Вам поможет сестра. Мы уже получили ваши медицинские карты из Северной Америки. Оба вы вполне здоровы, развиты. Настоящие североамериканцы.
Он отвел Ричарда Хнатта в боковую комнату и задернул занавеску. Потом вернулся к Эмили.
Из своей комнаты Ричарт Хнатт услышал, как доктор Денкмаль что-то говорит Эмили спокойным, но решительным голосом. Сочетание было чисто деловым, и Хнатт почувствовал одновременно зависть и подозрение, а потом, наконец, мрачную тревогу. Все получилось совсем не так, как он представлял, но довольно неплохо.
Кроме того, Лео Балеро возник из этой же комнаты, так что успех должен быть несомненным.
Приободренный, он начал раздеваться.
Где-то тихо вскрикнула Эмили.
Он разом оделся и выскочил из боковой комнаты. Однако нашел он только Денкмаля, читающего у стола медицинскую карту. Эмили вышла, понял он, с сестрой, так что все оказалось в порядке.
«Я стал чересчур раздражительным», — подумал он. Вернувшись в комнату, он разделся. Но руки его дрожали.
Через некоторое время Хнатт уже лежал на одном из столов. Эмили, как и положено, лежала рядом, на соседнем столе. Казалось, что она чем-то потрясена. Она была очень бледной и тихой.
— Ваши железы, — объяснил доктор Денкмаль, довольно потирая руки и бесцеремонно разглядывая Эмили, — будут стимулированы. Главным образом, железа Крейси, которая управляет темпом эволюции, нихт вар? Да, вы это знаете. Каждый школьник это знает. Сегодня вы поймете, что увеличение хитиновой оболочки, мозгового панциря или уменьшение ногтей рук и ног — не столь важно. Бьюсь об заклад, вы даже не слышали, что самое, самое главное здесь — это изменения в лобных долях мозга. Это болезненней. Вот и каламбур, понимаете? Будет больно и вы станете умней.
Он вновь хмыкнул. Хнатт почувствовал разочарование. «Что за способ вести дело», — подумал он уныло и закрыл глаза.
Рядом с ним материализовался слуга — нордического типа блондин без малейшего следа разума на лице.
— Послушаем спокойную музыку, — проговорил доктор Денкмаль и нажал какую-то кнопку. Все уголки комнаты залил многоголосый звук — заунывная оркестровая версия какой-то популярной итальянской оперы. То ли Пуччини, то ли Верди — Хнатт не знал.
— А теперь, герр Хнатт, — Денкмаль наклонился над ним, внезапно посерьезнев. — Я хочу, чтобы вы поняли. И сейчас и потом эта терапия — как вы говорите? — палка с двумя концами.
— Палка о двух концах, — поправил Хнатт. Он этого ожидал.
— Но в общем-то, мы довольны. Но палка о двух концах, о которой я говорю… Видите ли, под воздействием Э-терапии железа Крейси, вместо того чтобы развиваться, может начать деградировать. Я правильно говорю по-английски?
— Да, — пробормотал Хнатт. — Деградирует… И сильно?
— Сущий пустяк. Просто неприятно. Мы должны вовремя уловить это и прекратить терапию. Тогда деградация, как правило, прекращается. Но не всегда. Иногда стимуляция железы Крейси, — он сделал выразительный жест, — продолжается. Я говорю вам на тот случай, если у вас есть какие-нибудь сомнения. Ясно?
— У меня есть шанс, — сказал Ричард Хнатт. — И я согласен. Что-нибудь еще? О'кей, тогда поехали.
Он стал извиваться, как червяк, чтобы увидеть Эмили, и почти незаметно кивнул ей. Но она не заметила. Она лежала совершенно бледная, и глаза у нее были стеклянные.
«Единственное, что может случиться страшного, — подумал он, вверяясь судьбе, — что кто-то из нас, возможно, Эмили, разовьется, а второй, например я, превратится в синантропа. Назад — к тесным коренным зубам, маленькому мозгу, кривым ногам и каннибальским замашкам. Черт меня дернул ввязаться в это дело!»
Доктор Денкмаль щелкнул выключателем, беззаботно насвистывая мелодию оперы.
И для Хнатта началась Э-терапия.
Сначала он только почувствовал, что худеет. Ничего больше. Но потом голова заныла, будто по ней слегка стукнули молотком. Вместе с болью мгновенно пришло острое сознание, что он и Эмили пошли на страшный риск. И нечестно было втравливать ее в это дело из-за дальнейшей торговли. Ясно ж, она не хотела. И не потеряет ли она в случае обратного развития свой талант керамиста? Тогда они оба погибли. Ведь его карьера целиком зависела от того, будет ли Эмили лучшим керамистом планеты.
— Стоп! — сказал он громко.
Но голос, казалось, исчез. Он его не услышал, хотя связки работали и он чувствовал слова в горле. До него дошло: он развивался. Получилось! Его проницательность была результатом изменений в метаболизме мозга. Если и с Эмили будет все в порядке, то тогда они выиграли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});