— Видимо, эта одна миллионная себя и оказала, — заметил Бартолд, а Байртр кивнул.
— Но как–то все кажется не… ну да ладно, чему быть, того не миновать. Вы уладили вопрос о своем дальнейшем сосуществовании?
Бартолд протянул Гринзу документ, подписанный Байртром еще в 662 году.
— Отбудет он, незамедлительно после получения компенсации.
— Вас это устраивает, сэр? — обратился Гринз к Байртру.
— Еще бы, — ответил Байртр. — Все равно, мне здесь не по нутру.
— То есть как это, сэр?!
— Я хочу сказать, — заторопился Байртр, — мне всегда хотелось оторваться от общества, знаете, такая у меня затаенная мечта — жить в укромном месте, на природе, среди простых людей и так далее…
— Понятно, — с сомнением в голосе произнес мистер Гринз. — А вы разделяете эти чувства, сэр? — обратился он к Бартолду.
— Безусловно, — категорически заявил Бартолд. — У меня точно те же затаенные мечты. Но кто–то из нас вынужден остаться — из чувства долга, знаете ли, — так вот, остаться согласился я.
— Понятно, — повторил Гринз, хоть тоном он ясно показывал, что ему решительно ничего не понятно. — Гм. Хорошо. Вам сейчас выписывают чеки — вам, сэр, и вам, сэр. Можете получить завтра же с утра… Конечно, если до тех пор нам не представят доказательств вашей недобросовестности.
Бартолд схватил Байртра за руку и потащил к вертолету–автомату, причем сознательно не сел в первый же свободный.
Он нажал клавишу управления, потом посмотрел назад — нет ли погони. Потом обшарил кабину вертолета, проверяя, нет ли скрытой кинокамеры или звукозаписывающей аппаратуры. И лишь после этого заговорил с Байртром.
— Ты безнадежный кретин! Эта шуточка может обойтись нам в целое состояние! Гринз, несомненно, держит нас теперь под наблюдением. Если заметят хоть что–нибудь — что–нибудь, опровергающее наши права на премию, — это будет значить Каторжный Планетоид.
— Надо нам держаться начеку, — здраво рассудил Байртр.
— Рад, что ты это понимаешь, — отозвался Бартолд. — Вечером поиграем в картишки, поболтаем, попьем кофе и вообще все проделаем так, будто мы оба — Бартолды. Утром я поеду за чеками.
— Годится, — согласился Байртр. — С удовольствием вернусь. Не понимаю, как ты тут терпишь вокруг себя сталь и камень. Нет уж, я — в Ирландию. Стану ирландским королем!
— Не загадывай, рано еще.
Бартолд отпер дверь, и они вошли в дом.
— Здравствуй, милый, — произнесла Мэвис, глядя в пространство между ними.
— Ты уверяла, что всегда узнаешь меня, — сухо прокомментировал Бартолд.
— Конечно, узнаю, дорогой! — Мэвис одарила его нежной улыбкой. — Просто мне не хотелось обижать бедного мистера Байртра. Тебе кто–то звонил, милый. И еще позвонят. Котик, я тут проглядывала рекламные объявления о мехе эскартов. Полярный марсианский эскарт чуть дороже простого канального, но…
— Кто–то звонил? — перебил ее Бартолд. — Кто же?
— Не назвался. Зато он гораздо прочнее, и мех отличается радужным блеском, исключительно…
— Мэвис! Что ему было нужно?
— Что–то такое в связи с раздвоением личности, — ответила жена. — Но там ведь все улажено, не правда ли?
— Ничего не улажено, пока у меня в руках нет чека, — обозлился Бартолд. — А теперь повтори слово в слово, что он тебе сказал.
— Да сказал, что звонит насчет твоей так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка»…
— Так называемой? Прямо сказал «так называемой»?
— Слово в слово. Так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка». Сказал, что непременно должен переговорить с тобой, и срочно, до наступления утра.
Бартолд почернел.
— И он сказал, что перезвонит попозже?
— Он сказал, что явится лично.
— Что такое? — всполошился Байртр. — Что это значит? Не иначе как страховой сыщик!
— Вот именно, — подхватил Бартолд. — По–видимому, он напал на какой–то след.
В дверь позвонили.
— Открывай, Бартолд! — прогремел чей–то голос. — Не пытайся увильнуть!
— Нельзя ли его умертвить? — осведомился Байртр.
— Слишком сложно! Идем! Через черный ход!
— Но зачем?
— Там стоит флипер. Бежим в Прошлое! Неужто не понимаешь? Будь у него в руках полновесные доказательства, он бы давно передал их корпорации. Значит, он только подозревает. Может быть, надеется расколоть нас своими вопросами. Если не попадаться ему на глаза до утра, то мы в безопасности!
— А как же я? — всхлипнула Мэвис.
— Заморочь ему голову, — отмахнулся от нее Бартолд и поволок Байртра через черный ход к флиперу.
Черт возьми! Инженеры и техники страховой компании изъяли из машины темпорометр.
Все пропало! Без темпорометра флипер недвижим. На какой–то миг Бартолд обезумел от страха, но тут же взял себя в руки и решил, что надо как–то выпутываться.
На приборах оставался фиксированным маршрут. Настоящее Время и годы 1912, 1869, 1676, 1595 и 662. Поэтому даже без темпорометра во все эти эпохи можно попасть, управляя флипером вручную.
Бартолд быстро нажал кнопку «1912» и взялся за рычаги управления. До него донесся вопль жены. И крик незнакомца:
— Стой! Стой, тебе говорят! — кричал незнакомец.
И флипер ринулся в путь сквозь годы.
Бартолд с Байртром пошли в салун, заказали по кружке пива (десять центов за кружку) и налегли на бесплатную закуску.
— Чертов сыщик, и надо же ему было нос совать куда не просят, — пробормотал Бартолд. — Ну, теперь–то мы от него оторвались. Придется уплатить солидный штраф за вождение флипера без темпорометра. Но теперь это мне по карману.
— Для меня все это чересчур стремительно, — пожаловался Байртр. Он покачал головой и пожал плечами. — Я только хотел спросить, каким образом бегство в Прошлое поможет нам получить завтра утром чеки в твоем Настоящем. Но теперь я и сам догадался.
— Конечно. Считается–то объективное время. Если скроемся в Прошлом часов на двенадцать, то прибудем в мою эпоху через двенадцать часов после отправления. Так исключается возможность накладки — прибытия в самый миг отправления или даже раньше. Обычные правила движения.
— А где мы сейчас?
— В Нью–Йорке 1912 года. Довольно занятная эпоха.
— Я хочу домой. А что это за люди в синем?
— Полисмены, — ответил Бартолд. — Они, по–видимому, кого–то разыскивают.
В салун вошли два усатых полисмена, а за ними следом — необычайно толстый человек в одежде, заляпанной типографской краской.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});