– здоровяк снова фыркнул. – Дело в том, что используемые ими средства не соответствуют декларируемым задачам. Абсолютно!
– Что ты хочешь сказать? – после нескольких бутылок пива парень никак не мог уловить нить рассуждений.
– Что не с террористами они там воюют.
– А с кем же?
– Почем мне знать… Вот! Вот! Смотри! – бармен ткнул толстым пальцем в проекцию, где в очередной раз демонстрировался ролик, на котором в ослепительно-лиловой вспышке исчезала одна из целей. – Да пусть мне вторую ногу оторвут, если это была не станция дальнего обнаружения! Такими отслеживают опасные астероиды и наводят на них защитные батареи. Террористам подобные игрушки не по карману.
– Они могли угрожать «Ганнибалу»!
– А кто нам только что говорил, что его «не поцарапать»? А? Врал, значит? – еще одна пустая бутылка перед клиентом сменилась полной. – Да и другие вопросы остаются. Против чего они собираются использовать тяжелые торпеды? Ими разрушают капитальные строения или укрепленные бункеры. Как это вяжется с несколькими кучками полуграмотного сброда, о которых нам рассказывают? И для чего Сенат вчера собирался на экстренное закрытое совещание? И почему операцией командует лично Министр обороны, а Премьер за всем этим делом внимательно наблюдает?
– На что ты намекаешь? – мальчуган подозрительно нахмурился.
– На то, что в действительности ставки в этой партии выше, чем мы думаем. Гораздо выше! – бармен отрицательно замотал головой, предваряя очередной вопрос конопатого. – И я понятия не имею, что все это означает, но предчувствие у меня оч-чень нехорошее.
– Моя госпожа! – запричитал в коммуникаторе взволнованный женский голос. – Автобус с детьми из 24-го приюта давно уже должен был приехать, но его все нет. Телефон воспитателя не отвечает!
– Хорошо, пожалуйста, не волнуйтесь, я разберусь, – Кьюси отключила коммуникатор и коснулась панели управления, вызывая водителя. – Изменение маршрута. Надо заглянуть в 24-й приют.
– Разумеется, моя госпожа! – черный лимузин скользнул в правый ряд, направляясь к развороту.
– Что-то случилось? – Сьюзен, которая уже немного успокоилась и играла со своим плюшевым Эдиком на широком диване гостевого сиденья, снова посерьезнела.
– Один автобус с детьми где-то застрял. Надо проверить.
Сидевшая рядом с девочкой послушница недовольно поджала губы, но это проявление эмоций длилось лишь мгновение, выучка все же взяла свое. Разумеется, она испытывала досаду, что Старшая Жрица вот так запросто отвечает на надоедливые расспросы неразумного ребенка, в то время, как от всех остальных требовалось не беспокоить Служителей по пустякам и при всяком обращении добавлять почтительное «моя госпожа». Однако Сестра Кьюси славилась своей любовью к детям и обычно общалась с ними в неформальной манере. Кроме того, Жрица явно благоволила к этой девочке с длинными светлыми волосами, и тому наверняка имелась веская причина, знать о которой послушнице, по-видимому, не полагалось.
Добравшись до приюта и убедившись, что автобус действительно отбыл, они двинулись по пути, которым он следовал из города. Если он не отклонялся от маршрута, то рано или поздно должен был отыскаться.
Особо далеко ехать не пришлось. Еще издалека Кьюси увидела поднимающийся к небу столб густого черного дыма. Сердце в груди предательски екнуло, и оно не обмануло.
На втором витке, покончив с уничтожением приоритетных целей, «Ганнибал» перешел к обстрелу всего мало-мальски подозрительного. Один из залпов пришелся по обсерватории Озерного Университета, чьи белоснежные купола, по-видимому, и привлекли внимание республиканских вояк.
Проезжавший в этот самый момент мимо автобус с детьми взрывной волной отбросило на обочину и опрокинуло набок. Дорога вокруг была усыпана разбитым стеклом и обрывками сорванных с окон занавесок. Суетящиеся люди вытаскивали оглушенных детей через аварийные люки и неуклюже пытались оказывать им первую помощь.
Резко затормозив рядом, покрытый пылью лимузин Жрицы заставил их замереть, вытянувшись по струнке. Вышедшая из машины Кьюси, не обращая на них внимания, подбежала к сидевшим и лежавшим на тротуаре детям.
Быстро осмотрев их, она повернулась к завалившемуся набок автобусу.
– Сколько всего человек находилось в салоне? – спросила она. Ее голос, обычно негромкий, вежливый и даже слегка заискивающий, вдруг стал властным и требовательным.
– Мы точно не знаем, – почему-то пряча руки за спину, ответил один из добровольных помощников.
– Где сопровождавший их воспитатель?
– Вон там, – мужчина указал на лежащее на земле тело. Рубашка была задрана на его лицо, оголив бледный худой живот. – Его выбросило в окно.
– Понятно, – Кьюси засучила рукава плаща. – Будем действовать по ситуации. Отойдите!
Сестра шагнула к поверженному автобусу и, взявшись за края открытого вентиляционного люка, рванула их в стороны. Металл жалобно взвизгнул, разорвавшись и открыв в крыше широкий проход. Несколькими движениями Кьюси отогнула острые края и выломала панели внутренней обшивки. После чего шагнула внутрь, в темноту и детский плач.
Когда она выходила обратно, держа на руках безжизненное тельце, в ее глазах стояли слезы, но движения оставались четкими и решительными. Оцепенение и растерянность оставили людей, и они присоединились к Жрице, помогая выводить и выносить детей.
Раздав задания, Кьюси вместе с сопровождавшей ее послушницей занялись осмотром раненых. Четверых, получивших серьезные увечья, Сестра погрузила в забытье, прикоснувшись своей узорчатой рукой к их головкам, и начала промывать и перевязывать раны остальным.
Присутствие Жрицы, обожаемой всеми без исключения детьми, доброй «тети Лиры», успокаивающе подействовало на остальных учеников, кучкой стоящих в сторонке. Плач и жалобы постепенно умолкли, несмотря на то, что ссадины и синяки получили почти все. Широко распахнутыми глазами, они с любопытством наблюдали за девушкой.
Покончив с оказанием первой помощи, Кьюси отошла к троим малышам, двум мальчикам и девочке, которые так и остались неподвижно лежать на траве рядом с воспитателем. Жрица опустилась рядом с ними на колени и, сложив руки, зашептала слова молитвы.
– Они уже никогда не проснутся? – услышала она вдруг над собой голосок Сьюзен.
Непослушная девчонка получила четкое указание не выходить из машины, но теперь серчать на нее было уже поздно.
– Да, Сью, – кивнула Кьюси.
– Как дедушка?
– Да.
– Но почему?.. За что? – в широко распахнутых глазах Сьюзен не было страха или слез. Только застывший вопрос.
– Так уж устроен наш несовершенный мир.
– Когда я вырасту, я обязательно его исправлю! – с жаром заявила малышка, прижимая к себе медведя.
Кьюси обернулась и с интересом на нее посмотрела, словно пытаясь рассмотреть что-то большее за образом маленькой насупившей брови девочки.
– Обязательно! – кивнула, наконец, Жрица