Шура посерьезнела.
– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я вас внимательно слушаю.
– За ваше здоровье! – сказал Гриша, подняв рюмку, и залпом выпил водку. Затем он начал говорить, внимательно смотря в глаза с нетерпением ерзавшей на стуле Шуре: – Как я вам говорил, плохо не провалить задание, а наткнуться на человека, который следит за нами. Поэтому, как и в прошлый раз, я не могу раскрыть слишком много деталей, но в любом случае было бы неправильным говорить по телефону. Я хотел передать вам все лично.
– Но вы сказали, что они не пострадали, не так ли?
– Ах да! Ваша мама и остальные в порядке. Екатерина Николаевна ни о чем не догадывалась. Поэтому они в полной безопасности – с ними никто не переписывался и не говорил.
– Но что тогда не получилось?
– Хотел бы я удовлетворить вас очень простым и ясным ответом, но это невозможно. В связи с происходящими событиями пока мы не можем перевезти их сюда.
– Но Надежда обещала… что вы сделаете все возможное… чтобы перевезти хотя бы Катю.
Гриша посерьезнел. На его лбу залегла глубокая морщина. Он прокашлялся, будто у него что-то застряло в горле. Шура видела, насколько ему тяжело.
– Что случилось?
– Надежда не вернется…
Шура не понимала, замолчал он оттого, что уже все сказал, или оттого, что ему трудно говорить. До сих пор Гриша выглядел сильным, умным и бдительным, однако сейчас изменился – лицо его стало каким-то хрупким и чувствительным. Шура терпеливо ждала, когда он вновь заговорит, а Гриша словно пытался выиграть время, намазывая на тост фуа-гра.
– Знакомо ли вам имя Сиднея Рейли? – своим обычным холодным тоном спросил Гриша.
Шура отпила какао и покачала головой.
– Английский шпион русского происхождения. Пока неизвестно, на кого он работает, – продолжил он.
Шура подумала, что Гриша сообщил ей чуть больше, чем требовалось.
– Прошу, не нужно мне об этом рассказывать…
– Это не слишком секретные вещи. Очень скоро белые эмигранты начнут активно их обсуждать.
– Какое отношение Сидней Рейли имеет к моей семье?
– Не прямое. Дело в том, что Рейли осенью уехал из Парижа в Финляндию. Известно, что оттуда он перешел через реку Сестру на российскую сторону и отправился в Ленинград с российским паспортом, который получил от двух большевиков, членов операции советской разведки «Трест». Но мы все еще не знаем, точно ли этим человеком был Рейли.
К такому миру интриг Шура не привыкла, а поэтому слушала Гришу очень внимательно.
– Я до сих пор не понимаю, как это связано с моей семьей, – сказала она.
– Дело в том, что Рейли, настоящего или нет, схватили и после расследования казнили большевики. Советы сообщают, что его застрелили на границе. Конечно, через некоторое время они могут сказать, что Рейли жив и никогда не пробирался в СССР. С другой стороны, есть информация, что они наняли его в качестве консультанта, дабы использовать его знания и таланты. Пока ситуация неясная. Ходят слухи, будто советский полицейский, который притворился антикоммунистом, притащил его туда и сразу убил. Ладно. Увидим. Но соль в том, что из-за деятельности ОГПУ антибольшевистские организации на какое-то время залягут на дно.
– Я все еще не понимаю: какое отношение эти имена, которые вы называете, имеют к нам, к моей семье? И что случилось с Надеждой?
– Во-первых, после такого громкого инцидента выехать за границу будет еще сложнее. Из-за этого Надежда должна вести себя тихо, не передвигаясь внутри России. То есть нам пока нельзя связываться с нашими контактами, даже по самым незначительным поводам. Во-вторых, коммунисты стали еще более жестокими – жестче уже некуда.
Шура догадывалась, сколько всего еще ей не рассказывал Гриша. Очевидно, он поделился только самым необходимым. Возможно, Надежда была замешана в деле Рейли, а возможно, случилось что-то более страшное. И несмотря на страх перед ответом, Шура все же решилась задать вопрос, беспокоивший ее:
– Но Надежда в порядке? С ней ничего не случилось?
Гриша заботливо коснулся руки Шуры.
– Не волнуйтесь, дорогая Александра Верженская, с ней все в порядке. Ее молчание временно.
– Но долго ли она сможет оставаться в безопасности в России?
– Не беспокойтесь, Надежда очень умная и храбрая женщина. К тому же у нее хорошие связи с большевиками – если понадобится, она ими воспользуется.
– Я рада! – выдохнула Шура. Она почти забыла о разочаровании, постигшем ее после новостей Гриши о ее семье. – Теперь к людям, за жизнь которых я не беспокоюсь, прибавилась еще и Надежда Михайлова.
Гриша на мгновение посветлел. Он тепло улыбнулся и еще крепче сжал ладонь Шуры.
– Ей-богу, Александра Верженская, вы невероятно милы!
Шура с удивлением осознала, насколько безопасно чувствовала себя рядом с мужчиной, довериться которому ее вынудили обстоятельства. Она со спокойной улыбкой посмотрела в его темные глаза и смущенно поблагодарила его.
– Итак, когда я снова смогу надеяться на какой-либо результат? – спросила она. – В течение какого времени?
– Увы, я не знаю. Но я буду держать вас в курсе. Более того, я должен сообщить вам, что ваша семья больше не в Кисловодске.
– Тогда где они?
– В Ленинграде.
– Это хорошо?
– Это нормально. Они никого не оставляют на месте. Да люди и сами не хотят оставаться.
– У вас