Троя нахмурилась, такое холодное поведение было нехарактерно для Глеба.
— В чем дело?
— Только не делай вид, что не догадываешься…
Красотка скрестила руки на груди, ее взгляд стал колючим.
— Ты меня в чем-то обвиняешь?
— Нет, я искренне недоумеваю, зачем ты рассказала все Эле?
— Я не могла позволить, чтобы ты поигрался с девочкой, а потом, в сотый раз поняв, что это не твой вариант, бросил ее, как сломанную куклу.
— То есть ты за меня решила, кто мой вариант, а кто нет? — судя по интонациям магистра, он начинал медленно звереть.
Видя такую непредсказуемую реакцию, Троя мгновенно вычислила последствия и решила попытаться объяснить свою позицию:
— Глеб, ну ты сам посуди! Сколько их уже было. Сотни? Ты с ними играешь, проверяешь на прочность эмоций, приручаешь, как тех лисичек-феньков. Помнишь, я тебе приносила книгу из своего мира — «Маленький принц»? Там была замечательная фраза — мы в ответе за тех, кого приручили. А ты за столько лет так и не понял ее смысла.
— Почему тогда остальным ты ничего не говорила? Могла бы ко всем подходить и рассказывать о том, какой я гад и подлец.
Блондинка фыркнула.
— Вот еще... Эля единственная из всех, кто додумался не строить из себя героиню, покорительницу сердца несчастного поэта, а пойти и спросить у меня — с чем она вообще столкнулась. Как по мне, это ценнейшее качество для умной женщины. И врать ей о твоей белой пушистости я не собиралась.
— Все равно это не дает тебе права рассказывать обо мне курсанткам больше, чем им положено знать.
— О да! Магистр страстей, — саркастично огрызнулась женщина. — А давай поглубже копнем? И вообще уйдем в психоанализ?
— А давай, — с вызовом ответил он и, прыжком перемахнув на другой конец кафедры, уселся на столешницу. Глеб расположился четко напротив Трои. Казалось, между ними сейчас вспыхнут молнии, запахло надвигающейся грозой.
— Да пожалуйста! Ты своим поведением напоминаешь обиженного мальчишку. Тебе не хватает искреннего тепла и любви, поэтому ищешь его на стороне. Выбираешь подходящих тебе девушек, пытаешься их подстроить под себя, а потом... отпрыгиваешь, словно чего-то испугавшись.
— И чего же? Они не настолько страшненькие...
Троя глубоко вздохнула...
— Мне порой кажется, что вы с Эриданом близнецы по характеру, только зеркальные. Две стороны одной правды, оба смертельно обиженные на женщин. Только его предала любимая, а тебя родная мать. Он решил стать затворником и ненавидит женщин как класс, а ты, наоборот, ищешь в них тепло и покой, но потом, боясь очередного предательства, отступаешь за шаг до победы. Боишься, что они могут приручить тебя...
Зельевар расплывался в победной ухмылке и медленно хлопал в ладоши.
— Браво! А ты уверена, что физкультура твое призвание? Может, тебе надо было пойти в психологию?
— Еще скажи, что я неправа?
— Однозначно, ты ошиблась... Во всем!
— Тогда почему у меня четкое ощущение, что Эльку ты сегодня уже отшил? Как ты это объяснил ей? Своим стандартным — ты злобная стерва? Или придумал что-то более оригинальное? Она ответила тебе твоим же оружием, дала почувствовать вкус твоих же блюд? И ты сразу струсил, отступил — испугался быть прирученным...
С каждой ее фразой челюсти Глеба все сильнее сжимались, Троя сыпала соль на самые болезненные раны. Едва она закончила, послышался скрип зубов.
— Пошла вон, — тихо процедил зельевар.
— Что, неужели я попала в точку? — ехидно дожимала физкультурница.
— Пошла вон, — уже громче повторил он...
— Глеб, все, что я сделала — ради твоего же блага, подумай над моими словами...
— Пошла вон! — на этот раз он не просто рявкнул, он зарычал.
Нельзя злить сильнейшего телекинезиста. Сотни колбочек и скляночек завибрировали на подставках, готовые вот-вот взлететь, чтобы быть использованными как метательный снаряд против преподавательницы.
— Ой, да ладно! Ты этими стекляшками дорожишь как сундуком с золотом, не посмеешь, — продолжала провоцировать она, но на всякий случай призвала из пустоты огненную плеть. Ее план был прост: дать Глебу сорваться, разразиться бурей, а потом успокоиться и подумать над своим поведением. Замкнутому человеку такая психотерапия должна быть весьма полезной.
— Хочешь проверить, смогу или нет?
Первый десяток пустых мензурок метнулся прямо к лицу Трои, но та отбила их легким ударом плети, развеяв в стеклянную пыль.
— Слабенько, давай тяжелую артиллерию!
— Как скажешь, — продолжал злиться зельевар.
На этот раз колбы атаковали Трою с трех сторон, самые опасные были с кислотой, поэтому их атаку пришлось отражать в первую очередь. Едва склянки с едкой жидкостью разбивались, их содержимое расплескивалось по полу, партам, стенам, где мгновенно с шипением начинало оказывать разрушительное действие.
Пару раз, отбивая летящие склянки, Троя задевала ученические парты, те ломались и раскалывались под ударами огненного оружия с оглушительным треском, кое-где на деревянных столешницах уже начинали плясать языки пламени. Глебовскую лабораторию затягивало химическим смогом.