— Ричард, что ты собираешься делать, когда мы придем туда? — почти шепотом спросила Дженнсен, поравнявшись с ним.
— Как что? Собираюсь принять противоядие, чтобы не умереть.
— Да, это понятно, — Дженнсен откинула с лица рыжий локон. — Но что ты будешь делать с народом Оуэна? Каждый вдох отзывался в легких Ричарда острой болью.
— Пока еще не знаю.
Девушка некоторое время шла молча рядом.
— Но ты ведь попытаешься помочь им, да?
— Дженнсен, они угрожали мне смертью, — Ричард посмотрел на сестру. — Это не пустая угроза. Моя жизнь в опасности. Они силой вынудили меня идти к ним.
Она поежилась.
— Я знаю, но они в были отчаянии, — Дженнсен посмотрела вперед, желая убедиться, что Оуэн ее не слышит. — Эти люди не знали, что еще сделать для спасения своего народа. Они не такие, как ты, и никогда ни с кем не боролись.
Ричард тяжело вздохнул, боль снова разорвала его легкие.
— Ты тоже никогда ни с кем не боролась. Но когда ты думала, что я хочу убить тебя, как и Даркен, когда поверила, что я виновен в смерти твоей матери, как ты тогда поступила? Я спрашиваю не о твоих чувствах или мыслях тогда, а о том, что ты решила делать, когда поверила Себастьяну?
— Я решила, что если хочу жить, то должна убить тебя прежде, чем ты убьешь меня.
— Точно. Ты никого не отравила и никому не говорила сделать это за тебя, или он умрет. Ты решила, что твоя жизнь ценна, и никто не имеет права отбирать ее. Но если человек готов безропотно принести свою единственную ценность — жизнь, которой у него больше не будет, — любому убийце, захотевшему ее взять, то тогда ему ничто не поможет. Может, сегодня его и спасут, но завтра придет еще кто-нибудь, и он так же добровольно падет ниц перед новым убийцей. Такой человек ставит жизнь убийцы выше своей собственной. Когда отдаешь кому-либо право владеть твоей жизнью и смертью, ты превращаешься в раба, ищущего себе мясника.
Дженнсен молча шла рядом, обдумывая слова брата. Ричард отметил, что девушка идет по лесу так же, как он учил Кару. Лес был таким же домом для Дженнсен, как и для него.
— Ричард, — сглотнула она. — Я не хочу, чтобы эти люди страдали. Они уже и так достаточно вынесли.
— Скажи об этом Кэлен, когда я умру от яда, — мрачно отозвался лорд Рал.
Когда они дошли до места назначенной встречи, Кары еще не было. Все приготовились немного передохнуть. Пятно, разлом в гранитной скале, защищали высокие ели. После жара пустыни путники еще не привыкли к прохладной влажности. Пока люди искали подходящие камни, чтобы не садиться на мокрую листву, Бетти довольно жевала траву. Оуэн выбрал место подальше от козы.
Кэлен села рядом с Ричардом на небольшой выступ скалы.
— Как ты себя чувствуешь? У тебя опять болит голова?
— С этим ничего не поделаешь, — ответил он, пожимая плечами.
Кэлен подвинулась ближе, согревая его своим теплом.
— Ричард, ты помнишь письмо Никки? — шепнула она.
— Что именно?
— Мы думали, что граница, защищающая Бандакар, — причина первого сигнального маяка. А вдруг мы ошибались?
— Почему ты так думаешь?
— Второго маяка нет. — Она показала подбородком в сторону северо-запада. — Первый мы увидели там. Мы очень близко к тому месту, где начинается граница, а второго маяка так и нет.
— С тем же успехом он будет там, где нас ждут птицы, — ответил Ричард.
Он хорошо помнил место, где они нашли маленькую статую. Вокруг на деревьях сидело множество птиц. Тогда Ричард не знал, что это за птицы, но они были огромны, и он никогда раньше не видел таких. В мгновение, когда Кара коснулась статуи, птицы поднялись в воздух и закрыли небо своими черными крыльями. Сотни странных, незнакомых, пугающих созданий взмыли ввысь.
— Да, но если нет второго маяка, может быть, нет и той проблемы, которая связана с первым, — сказала Кэлен.
— Ты думаешь, что первый маяк связан со мной и в нем есть какой-то смысл, а потому мы должны его увидеть. Никки говорила, что второй маяк создан для того, кто может восстановить разорванную печать. Наверно, это не я.
Казалось, Кэлен об этом не думала, она выглядела задумчивой.
— Не знаю, что и лучше. — Она придвинулась еще ближе к мужу и обхватила его бедро. — Неважно, кто должен снова запечатать, восстановить границу. Не думаю, что это вообще еще можно сделать.
Ричард запустил пальцы в свои мокрые волосы.
— Ну, если этот умерший волшебник думал, что я — единственный, кто может восстановить границу, то он ошибся. Я не знаю, как это сделать.
— Разве ты не понял, Ричард? Даже если бы ты знал, как, не думаю, что тебе это удалось бы.
Муж посмотрел на нее уголком глаза.
— Выводы, уносящие твое воображение прочь, да?
— Ричард, да подумай же, граница упала после того, что сделала я. Сигнальный маяк был для меня, потому что я нарушила печать. Ты же не будешь отрицать это?
— Нет, но надо многое узнать, прежде чем мы сможем действительно понимать, что происходит.
— Я освободила химер, — сказала она. — Нам не стоит скрывать это.
Кэлен использовала древнюю магию, чтобы спасти ему жизнь. Она освободила химер ради исцеления мужа. Тогда у нее не было времени на размышления. Ричард умер бы, если бы она этого не сделала.
И к тому же Кэлен не знала, что химеры вызовут разрушение в мире. Она не знала, что они были созданы три тысячи лет назад из энергии подземного мира, чтобы уничтожать магию. Ей только сказали, что с их помощью она сможет спасти Ричарда.
Ричард знал, каково это — быть убежденным в определенных вещах, когда тебе никто не верит. Он знал, именно так чувствует себя сейчас Кэлен.
— Ты права, бессмысленно отрицать — мы сделали это. Но мы не знаем, к чему это привело. Например, химеры могли быть снова заточены в подземный мир.
— Но ведь Зедд говорил нам, что когда начинается цепь магических событий, ее не остановить, пусть даже химеры и вернулись в подземный мир. У нас нет опыта предсказания последствий таких событий.
Ричарда ничего не смог возразить жене на это: о магии он знал гораздо меньше Кэлен. От ответа его спасла Кара, возникшая из зарослей молодого бальзамина. Она сбросила мешок на землю и села на скалу лицом к Ричарду.
— Ты был прав. Там можно пройти. Мне показалось, что через выступ дальше есть путь.
— Отлично, — Ричард встал. — Пойдемте. Облака становятся темнее. Надо найти место, где остановиться на ночь.
— Как раз на выступе я приметила подходящее, лорд Рал. Оно должно быть сухим.
— Хорошо, — Ричард поднял ее мешок. — Я понесу его, пока ты передохнешь.
Кара поблагодарила его кивком головы, и они, не медля, пошли через густые заросли, поднимаясь в гору. Здесь хватало открытых участков скалы, куда можно было поставить ногу, и корней, за которые можно было ухватиться. В самых трудных местах Ричард протягивал Кэлен руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});